Вернувшись из поездки в Бельгию, наши герои обнаружили на полках музыкальных магазинов свой второй диск, который только-только выпустила фирма «Мелодия». Одной песни там, правда, не хватало. Причем это была заглавная песня «С петлей на шее», по которой диск получил свое название. Возможно, редакторов фирмы «Мелодия» смутила строчка из этой песни: «Миша - это лучшее из имен». В 1989 году, когда первый президент СССР Михаил Горбачев из-за различных интриг медленно, но верно терял власть, эти слова воспринимались как циничная издевка. (Именно тогда у Михаила Сергеевича Горбачева начались проблемы с Борисом Николаевичем Ельциным, которые он не смог пресечь раз и навсегда, что в дальнейшем привело и к распаду СССР, и к смещению самого Горбачева с поста президента страны.)
Музыка, записанная на пластинке, - легкий трэш - и современная обложка сделали альбом очень популярным, в итоге его продали огромным тиражом в несколько миллионов экземпляров: завод по производству грампластинок в Апрелевке не успевал штамповать все новые и новые партии виниловых кружочков.
Массовая популярность дала свои плоды моментально. Нина Кокорева однажды возвращалась домой поздно ночью, и ей пришлось ловить «тачку». Голосовала она довольно долго, поскольку никто не хотел ехать в ее далекое Новогиреево. Наконец подъехало одинокое зеленоглазое такси, шоферу которого было без разницы, куда везти пассажира. Устроившись поудобнее на заднем сиденье, Нина вздохнула с облегчением, однако тут же ее захватила другая проблема: в ее жизни тогда случилась «напряженка» с деньгами, поэтому она всю дорогу пыталась мысленно пересчитать содержимое своего кошелька, не зная, хватит или не хватит ей расплатиться за поездку. Шофер попался словоохотливый, и, пока они ехали, он все время рассказывал о прожитом дне, отвлекая Нину от ощупывания своих небольших капиталов.
- А я сегодня пластинку «Мастера» купил! Новую! «С петлей на шее»! – похвалился шофер. – Это такая удача!
- Я написала для этой пластинки четыре песни, - неожиданно призналась Нина.
- Да ты что! Да не может быть! - раздался радостный вопль шофера. – Это же моя любимая группа!
Парень засыпал Нину вопросами о «Мастере»: какие они в жизни, как одеваются, где бывают, какую музыку любят, женаты ли они? Когда они подъезжали к дому Нины, она начала боязливо посматривать на счетчик, явственно ощущая, что денег, чтобы расплатиться, у нее не хватит. Но шофер отказался взять с нее деньги, более того – вытащил откуда-то жестом фокусника бутылку шампанского и вручил ее Нине.
- Твори, пожалуйста, дальше! – сказал он, развернулся и уехал.
Но главный итог выхода пластинки состоял в том, что «Мастер» опять выиграл дуэль у «Арии», ведь у «Арии» пока вышел только один диск на «Мелодии», а у «Мастера» было уже два альбома – в тогдашней иерархической системе этот факт значил очень многое.
Под Новый год группу ждали новые подарки и радости: «Московский комсомолец» опубликовал списки популярности за 1989 год, и список лучших гитаристов, по версии «Звуковой дорожки», возглавлял Андрей Большаков.
Следующая радостная весть пришла из Франции: там вышел альбом «Destroyka», где среди других хитов русских «металлических» ансамблей красовались две песни «Мастера». Этот альбом существенно поднял статус нашей группы среди бельгийских любителей хэви-металл.
Но все же для развития успеха как воздух был необходим диск, вышедший в Бельгии. И в конце концов там нашелся один продюсер, некто Жан Матю, состоятельный и богатый человек, который пообещал записать и выпустить альбом «Мастера». Но он сказал:
- Вам нужно играть тяжелее, быстрее, энергичнее и обязательно петь по-английски...
Это совпадало с намерениями Большакова, и Андрей рьяно взялся за подготовку новой программы. Во-первых, Андрей нашел в Москве парня, который написал англоязычные тексты. Во-вторых, он кардинально изменил имидж «Мастера». Это вызвало раздражение у музыкантов: «То краситься надо! То не надо!» – ворчали они.
А с Серышевым у Большакова даже случился серьезный конфликт, когда вокалист «Мастера» вместо новой «косой» кожаной куртки решил купить себе модные штаны-«бананы», которые, кстати, вполне соответствовали прежнему имиджу группы.
- Я не буду покупать кожаную куртку! – заявил Серышев.
- Миша, тогда ты будешь уволен! – ответил ему Большаков.
- Что?! Из-за куртки?
- Да! Из-за куртки!
- Андрей, да ты шизофреник!
- Я, как руководитель, а не как твой друг, настаиваю, чтобы ты купил куртку, а не цветастые штаны! Это важно для группы!
В итоге Серышев все-таки купил куртку, так как Большаков был настроен столь решительно, что наверняка уволил бы его, если бы он не подчинился. Для Андрея изменить имидж «Мастера» было принципиально важно, поскольку он видел перед собой цель и шел к ней, не считаясь ни с какими преградами. Он же заставил Серышева в новой программе не петь, а рычать, как и положено в настоящем трэше.
Когда новая трэшевая программа была готова, Жан Матю действительно договорился о записи пластинки, а параллельно «зарядил» «Мастеру» пятнадцать концертов по Бельгии и Голландии.
Однажды ночью в дом, где жили Алик и Крустер, постучались две девушки, подруги Карин, которые немного занимались шоу-бизнесом. Вытащив сонного Крустера из мягкой и уютной постели, они повезли его к каким-то своим знакомым парням, которые владели фирмой, сдававшей в аренду оборудование для концертов. Несколько часов Крустера водили по show-room, включали и выключали различные приборы – комбики, мониторы, софиты, пока глаза Андрея не воспылали восторженным блеском. Разумеется, Крустер пообещал, что он замолвит перед продюсером слово, чтобы именно эту фирму он взял, чтобы обслуживать их турне.
Под утро, когда Брюссель окутал плотный туман, Крустера вывели из магазина и со всеми шпионскими предосторожностями, чтобы не натолкнуться ни на одного конкурента, в неурочный час возвращающегося с сейшена домой, переулками довезли обратно до дома Карин.
...Концерты шли вполне успешно, но Фредерик, послушав англоязычную программу, сказал, что она ему не понравилась:
- Ребята, вам надо петь по-русски, а так вы потеряли всю свою оригинальность. Вы теперь стали как одна из наших команд.
- Но мы уже договорились выпустить пластинку на английском языке, - ответил за всех Большаков.
- Ладно, если так, то пишитесь на английском, - согласился Фредерик, прекрасно понимавший, как важно «Мастеру» для своей дальнейшей раскрутки выпустить пластинку не у себя дома, а в Бельгии, но сделать это здесь возможно было только на английском языке.
Наши герои наслаждались турне, которое было организовано по высшему разряду: люксы в гостиницах, обеды в дорогих ресторанах, поездка на море, переезды из города в город на собственном автобусе... Все теперь было, как у «больших». «Вот, появился Жан Матю, и все сразу стало по-фирменному!» – обменивались мнениями музыканты.
Но как-то раз Жан Матю вызывал к себе Большакова и объявил:
- Давай-ка мы с тобой теперь посчитаем деньги, которые вы мне должны.
- Какие деньги?! – воскликнул обескураженный Большаков. - И за что мы их тебе должны?
- Все очень просто! - улыбающийся Жан Матю развернул перед Андреем огромный лист-портянку, в были расписаны все его траты на «Мастер». – Я платил за ресторан, за автобус, за то, за другое, взятки давал... Теперь вы мне должны...
И он назвал сумму, которая перекрывала все, что музыканты заработали за время этого тура.
- Погоди, погоди! – воскликнул слегка обалдевший Большаков. - Но ты же со мной ничего этого не обговаривал!
Естественно, началась разборка, в которой каждый из них обвинял друг друга чуть ли не во всех смертных грехах. Наконец Матю прорычал:
- Вы в моей власти, и я могу сделать так, что вы никогда здесь больше не появитесь!
- Это еще почему? – нервно рассмеялся Андрей.
- Так вы же сюда приехали нелегально, и работать не имеете права, а вы работаете! Поэтому я вас могу в бараний рог скрутить! – переходя на фальцет, заорал Матю.
- Ну ты и сволочь! – выкрикнул Большаков по-русски.
Стремглав он выскочил из кабинета продюсера и в прихожей лицом к лицу столкнулся с... Кареном Саркисяном, перкуссионистом из «Бригады С».
- Как ты-то здесь?! – спросил Андрей
- Да я случайно... – ответил Карен.
Оказывается, Карен Саркисян, эмигрировав из СССР, уже довольно долгое время жил в Бельгии. Увидев афиши «Мастера», он попробовал отыскать соотечественников. Он приехал в гостиницу, где остановился «Мастер», никого из музыкантов там не застал, но ему сказали, куда пошел Большаков, и дали адрес.
Карен, который неплохо ориентировался в бельгийской столице, приехал в дом Жана Матю. Дверь была приоткрыта, и он вошел. Из кабинета доносились раздраженные голоса спорщиков. Карен постеснялся постучаться в кабинет и в течение всего разговора простоял в прихожей, откуда ему был хорошо слышен весь спор.
- Привыкай, здесь все так, - сказал Карен, когда они с Андреем вышли на улицу. - Еще ни один наш человек не получил в Европе нормального контракта...
И он еще много чего интересного порассказал Андрею о нравах европейского шоу-бизнеса.
Поговорив с Кареном и несколько успокоившись, Большаков вернулся в дом Матю. Продюсер сам открыл дверь и, довольно улыбаясь, пригласил Андрея в кабинет. По всей видимости, он решил, что руководитель русской группы пришел к нему с повинной. Но Андрей, остановившись в прихожей, сказал:
- Я теперь сообразил: а ведь ты не сделаешь так, как грозишься!
Матю внимательно посмотрел в глаза Андрею и тихо произнес:
- Еще как сделаю!
- Так ведь основные проблемы будут у тебя, ведь это ты приглашение нам высылал! И мы, когда приехали к тебе, должны были зарегистрироваться, а мы не зарегистрировались, потому что ты не хотел лишние деньги тратить!
Матю стал орать, брызжа слюной:
- Вы свиньи! Вы нищие!
На этот рев из комнаты выскочили его жена и двое сыновей.
- У меня с вами, - прорычал он, - разговор теперь конкретный: я аннулирую ваш контракт на запись альбома. Я договорюсь с хозяином студии, и никакой записи вам не будет!
- Посмотрим! – ответил Андрей.
Выйдя из дома продюсера, он громко хлопнул дверью.
В тот же день Андрей и Паскаль позвонили на студию, где должна была записываться пластинка.
- Приезжайте, - сказал хозяин. – Мне до ваших разногласий с продюсером дела нет. Мое дело – ручки на пульте вертеть...
На следующий день Большаков и Паскаль отправились в Голландию, в Амстердам, где находилась эта студия, для конкретного разговора. Хозяин студии еще раз подтвердил, что он готов работать. Но спустя два дня он позвонил и сказал, что у него состоялся разговор с Жаном Матю, после которого он решил расторгнуть контракт с «Мастером»:
- Вы уж извините, мальчики, но у нас тут в бизнесе все очень плотно... В общем, ребята, я – пас, - извиняющимся тоном сказал голландец и отключился.
Запись пластинки отложилась до лучших времен. Слетели и некоторые из концертов, которые «зарядил» Матю. Все деньги, которые «Мастер» заработал за эту поездку, остались у их продюсера, и Большаков с Паскалем принялись судорожно договариваться о концертах, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками. Поскольку «Мастер» был уже довольно известной группой, им удалось «зарядить» серию концертов в клубах Брюсселя и его окрестностей.
Однажды вечером Паскалю позвонила супруга Жана Матю и попросила, чтобы они с Андреем заехали к ней. Женщина сообщила, что ее муж уехал в Америку, а у нее есть небольшой презент для русских музыкантов. Недоумевая, Большаков и Паскаль наутро отправились в дом продюсера.
- Я слышала ваш разговор, - сказала женщина, встретив гостей и проведя их в гостиную, - и прошу вас простить моего мужа, так как он вел себя недостойно. Я не могу вам вернуть ваши деньги, так как денег у меня нет, но могу вам отдать то, что произведено: вот ваши T-shirts.
Это были хорошие американские майки, которые теперь музыканты могли продавать на своих концертах.
В этот раз наши герои, едва заработав некоторую сумму денег, с которой не стыдно было появиться в Москве, заторопились подняться по трапу в самолет и улететь домой.
Карманы у всех были набиты бумажными бельгийскими франками – сдачей, которую им всучили в одном магазинчике, где они покупали сувениры домой. В аэропорту они зашли в «обменник», чтобы поменять бельгийские деньги на американские, и там выяснилось, что эти франки – устаревшие, с недавних пор в Бельгии они уже не использовались. Кассир объяснил, что для того, чтобы их обменять, нужно пойти в банк, написать заявление – и no problems. «Ай да бельгийцы! Обманули!» – хором воскликнули музыканты. Они улетали в Москву, была уже объявлена регистрация на их рейс, поэтому ехать в банк было недосуг. Но музыканты нашли выход: на эти деньги они накупили в баре самолета пива, которое и распивали весь полет.
...Лайнер давно уже приземлился в Шереметьево, но музыканты еще долго не желали покидать гостеприимный борт самолета. В аэропорту их встречали многочисленные родственники, махали руками, кричали: «Выходите! Выходите!» А они продолжали пить пиво и не выходили. И в итоге они так надоели пограничникам, что те разрешили встречающей стороне зайти «за границу», взять музыкантов вместе с вещами и вытащить из самолета домой. В этой ситуации проверить их багаж никто не удосужился. Молчанов заглянул в свой чемодан, чтобы вытащить подарок жене, и сразу же захлопнул его. А потом бегом, как можно скорее, покинул здание аэропорта, вскочил в подвернувшееся такси и был таков.
- Ё-моё! У меня там такое лежало!!! – воскликнул Игорь, когда они вновь встретились на репетиции.
Оказывается, бельгийские друзья засунули ему в чемодан... огромный пакет с марихуаной. Они, видимо, решили, что вот приедут советские музыканты из веселой Европы к себе домой, в лед и стужу, найдут подарок - и им будет хорошо.
- Вот повезло-то, что нас не досматривали! – причитал Игорь. – А ведь если бы нашли, то этот «подарочек» лет на пятнадцать потянул бы...
Поскольку никто из музыкантов «Мастера» наркотики не употреблял, а для релаксации они предпочитали водку или пиво, то Молчанов вытряхнул содержимое пакета в унитаз и старательно спустил воду. Он справедливо рассудил, что «оттягиваться» лучше в Бельгии, а не на нарах в Колымском крае...
Но из этой поездки вернулись не все: в Бельгии остался клавишник «Мастера» Кирилл Покровский. Во время предыдущих гастролей он познакомился с владельцем одной из брюссельских студий, и тот, оценив мастерство Кирилла, предложил ему остаться в Бельгии и поработать у него в качестве сессионного музыканта. Покровского в России ничто не держало: у него не было семьи и «Мастеру» он оказался больше не нужен, - поэтому, недолго думая, Кирилл решил принять это предложение. Он исчез незаметно и для группы, музыке которой клавиши стали чужды, и для поклонников, увлеченных новомодным трэшем, и даже для советских правоохранительных органов, так как времена уже изменились и к отъезду советских людей на постоянное место жительство за рубеж власти относились намного спокойнее, чем раньше...