Я убеждена, что живописец по натуре должен быть упоён красотой земного мира. Он вряд ли может быть угрюмым интровертом. Он жизнелюбец и бонвиван. Художник-график может быть въедливым рассудочным ипохондриком, но живописец - нет. Разубедите меня, если это не так.
Продолжаю тему "Константин Коровин и звери". В прошлой статье речь шла о художнике и его верном псе Фебе, эта история очень трогательная. А сегодня о зверях, которые жили с Коровиным в деревне Охотино Ярославской губернии. Известно, что художник любил там подолгу жить, к нему с почтением относились местные крестьяне, даже в годы революции приходили с надеждой, что он поживёт у них и наладит разрушенную жизнь деревни. В голодные годы приносили съестные припасы.
Кстати, Коровин очень легко относился ко всякому имуществу и запасам. Щедро угощал приезжих и приходящих, никогда не наказывал подворовываших у него местных. С ним любили охотиться местные сторожа и егеря, да и он мог поговорить с любым крестьянином на его языке, с его понятиями о жизни. Кстати, в рассказах Коровина этот народный дореволюционный язык передан замечательно. А ведь Коровин вращался и в высших кругах, умел говорить с князьями и гофмейстерами, а также с образованными деятелями культуры Серебряного века.
Для него была не редкость дать деньги своему слуге, чтобы тот купил на базаре какую-то живность - просто для радости - и увезти в деревню. Или случайно купить у прохожего ручную белку. Мы помним, как он спас от смерти пса Феба, которого бросили хозяева, - и он стал верным другом художника.
В какой-то период времени у художника жили одновременно лис, белка, заяц, баран и пёс Феб. Сторож - дед Афанасий оставался с ними, когда художник уезжал по делам в город. Вот как описывает Коровин их совместное житьё:
"Я уходил неподалеку из дому, к реке, лесу и писал красками с натуры природу. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне.
Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят. Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Но ему надоедало, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил:
- Довольно ерундой заниматься. Пойдем гулять.
Слово "гулять" знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мною".
Мы представили себе художника с этюдником и красками, впереди бежит Феб с зонтиком в зубах. Рядом с человеком прыгает заяц, а замыкает шествие баран. Все на этюдах.
Дальше Коровин описывает, как однажды ночью заяц, спавший на постели с хозяином, проснулся и начал бить лапами, а потом залез под шкаф.
"Я сказал дедушке, что заяц чуял ночью, напугался страсть как и меня разбудил.
- Вот ты и поди. Что в животинах положено. Как этта они врага слышат. А вот в человеке не вложено эдакого.
- Как же,- говорю я деду.- А заяц-то не понимает, что человек ему первый враг. Ведь человек его ест.
- Да вот это верно. Но этот, твой-то, верно, знает, что ты его любишь и уж нипочем не съешь. Ну, как это и чего? Заметь, ведь он тебя сторожит. Да чего еще и ёж - в дровах-то спит, у печки, так и тот всю ночь шипел ноне. И он волка чует. А баран - ничего, хоть бы что. Дурак, как есть. Удивление, вот по осени тута, у балкона, в саду, змеину в аршин поймал. Держит ее во рту, та вертится. А он ее всю и съел. Вот спроси, и Павел видел. Диву дались.
- Должно быть - уж,- говорю я.
- То-то и нет. Змею съел. Вот ведь, не ужалила его".
Дедушка Афанасий уверен, что баран себя опоганил тем, что съел змею. А значит, уже никто из людей не позарится на самого барана, как скверного животного. Вот такие были народные представления о чистоте.
А вот другой случай. К Коровину приехали его друзья-приятели. После деревенского угощения решили поразвлечься:
"Приятели вздумали зайца гонять, но что ни делали, заяц не бежал. Но все-таки придумали: в саду раздался залп из ружей, и я видел в окно, как через изгородь, через дорогу мчится заяц в моховое болото, а за ним -- баран. Наутро баран и заяц были дома.
- Вот что чудно-то,- говорил утром мне сторож-дед.- Проснулся я - чуть светает. Гляжу, а из мохового-то болота, вона тама, заяц-то прыгает, к нам идет. А за ним баран. Дивно ведь это. Подумай, зверь лесной, а дорогу к дому помнит, ведет за собой барана. А баран-то дорогу домой нипочем не найдет. Ума-то в ём ни чуточки нет".
Вот такого мнения сторож Афанасий об уме барана. Представляю, сколько радости деду и художнику доставляли эти наблюдения за зверями. Поэтому я и говорю, что живописец не может не любить жизнь и всё живое - он в красках прославляет мир Божий, а Коровин ещё и в слове в своих замечательных рассказах.