Андрей перевернулся на другой бок и уронил подушку на пол. Спалось отвратительно. С ним порой так бывало – нахватаешься ярких впечатлений и сон вроде уже не сон, а продолжение дневных событий. А день выдался тот ещё… Вернув подушку на диван, Андрей лёг на спину и уставился в потолок. Теперь в его распоряжении была спальня с большой удобной кроватью, но сегодня ложиться там он счёл неправильным. Словно усни он в кабинете Павла, тот откуда-то из другой реальности почувствует – Андрей победил Воропаева в гонке за место вице-президента, Андрей остаётся в компании. И Павел даже порадуется за него. Раз он завещал ему это дело, наверняка на что-то надеялся. Сейчас Андрей как бы оправдывает ожидания Павла. Отец он ему там или не отец…
Тёмный потолок особенного интереса не представлял, и Андрей прикрыл глаза, перед которыми тут же замелькали картинки сегодняшнего дня – Сашка с глупейшей ошибкой в плане, какую в состоянии обнаружить даже девушка-студентка; Воропаев-старший, на лице которого так явно читались неловкость за собственного потомка, раздражение и неприязнь; мама Андрея, напротив, чрезвычайно гордая – её сын отхватил должность в крупной компании, впрочем, разве могло быть иначе, ведь он молодец… Потом Воропаевых и маму Андрей вспоминать перестал, в сознании осталась одна эта студентка. Какая она всё-таки замечательная. И как отличается от других – обычных. Даже на открытии ресторана «Мармеладофф», вместо того чтобы расслабляться и наслаждаться атмосферой и обществом своего спутника, думала об улучшении бизнес-плана. Когда Андрей понял, что Катя размышляет о смете, Лера, хоть и не сместилась в реале ни на сантиметр из его поля зрения, из сознания тут же исчезла. Какой дурак променяет Катю на Леру? И Андрей проверил – так ли уж нужен Кате повар. Предложил отвезти её домой, не дожидаясь, пока Борщов освободится и сделает это сам. Естественно, его не очень заботили переживания бабушки. Это был тест – поедет Катя или останется. Он даже Леру был готов прихватить с собой, чтобы всё выглядело нейтрально. Вовсе он ни к кому не пристаёт и никого у поваров не уводит. Производственная необходимость. Лера на заднее сиденье машины лезть отказалась. Узнав, что Андрей её покидает, а с собой забирает помощницу, тут же пересела за столик, где до того сидела Катя. Наверное, хотела поинтересоваться чем-то у Михаила. А может, и продолжить вечер с ним, раз уж Андрей сорвался с крючка и вообще оказался сметоозабоченным занудой. Это было не так важно. Андрей понял – что бы там ни намечалось между Катей и ресторатором, оно не настолько значительно, чтобы нельзя было отменить. И для Кати – не более притягательно, чем обсуждение бизнес-плана компании «Зималетто». Может, она явилась на открытие ресторана только потому, что успела это пообещать на показе. Пришла, сдержала слово, а дальше оставаться необязательно, Борщов и без неё довольно бодро перемещается по залу. А ведь Андрей почти уверился, что это свидание, и его даже задело. Будто у них и верно что-то было и Катя бросила его на самом деле, переключившись вот на этого виртуоза соусов и специй. Их беготня к коридорчику у туалетов для обсуждения плана была забавной, а ещё забавней – сценка у машины. Он уже открыл Кате дверь, а помощница вдруг остановилась, не пытаясь забраться в салон, и заявила – как же они поедут на машине, ведь он пил? И не поверила, когда Андрей сказал – не пил, не успел. Собирался, но тут вдруг Катенька с новыми идеями. Глупо было бы туманить мозг, которым намерен воспользоваться. В глазах Кати читалось сомнение, и он, наклонившись, дыхнул – мол, на, проверяй. Ничем, кроме загадочных борщовских салатиков, от меня не разит. Сцена эта вдруг показалась ему почти семейной. Ну кто так проверяет водителя? Уж точно не одноразовые девицы. Скорее, так ведут себя девушки постоянные – чтобы и с ними ничего не случилось, и общая машина не пострадала. А ну как он с бокала вина зацепит какой-нибудь столбик. Плати потом за ремонт, вместо того чтобы купить возлюбленной очередной подарок. Всё это, конечно, было бредом. Перетрудился над планом и готов найти в дружбе и совместном труде нечто лишнее, туда не заложенное. Катя села-таки в машину, и всю дорогу они болтали исключительно о плане, перебивая друг друга и при этом выкладывая практически одинаковые идеи. Может быть, их личная жизнь и была отдельной, но всё остальное – очень даже совместным…
Подушка снова слетела с дивана, и Андрей понял, что последние несколько минут были уже не воспоминанием, а сновидением. И снилось ему, что они почему-то целуются с Катей в их новом кабинете, чего, конечно, наяву не было. То есть кабинет был. Сразу после совета Воропаев-младший заявил, что ноги его в этой кретинской компании больше не будет. Ниже его достоинства работать там, где вице-президентов набирают из беспородных щенков. Чуть позже, когда он сгрёб имущество и уехал, всхлипывающая Шурочка принесла Андрею ключи. Шурочке жаль было не начальника, вряд ли кто-то вообще мог питать к нему нежные чувства, но жаль рабочего места. Уточнив, что случилось, Андрей получил подтверждение своей догадке: дав волю слезам, Шура призналась – не представляет себе работу вне «Зималетто». Андрей был так рад победе, что не мог позволить кому-то кроме Воропаева-младшего пострадать от этой победы. Решение нашлось – если он теперь вице-президент, это сколько же у него будет работы… И Катя – помощница, не секретарша. И на носу у этой Кати сессия, когда ей будет не до его кофе и почты, и вообще толку от неё будет мало, если она желает отлично сдать экзамены. Осторожно пообещав Шуре уладить вопрос с её нахождением в «Зималетто», Андрей не успел дойти до Воропаева-старшего с просьбой оставить ему кроме помощницы ещё и секретаршу, как на него обрушился перевозбуждённый счастьем Малиновский. «Мы же команда?» – задал он провокационный вопрос. И тут же перешёл к делу – сидеть в отделе рекламы скука смертная, вот бы перебраться к Андрею поближе. Тем более что коллекциями-повторами никто кроме Малиновского в рекламном смысле заниматься и не будет. «Это же безумно удобно – когда мы все друг у друга под рукой». Бывший кабинет Сашки Воропаева вместил бы и более широкий круг единомышленников – просторное помещение, вход в которое был через небольшую приёмную, где стоял Шурин стол, но запросто уместился бы и ещё один. «Мы с тобой сюда, Катя – туда», – размахивал руками Малиновский. Узнав, что неплохо бы оставить и Шуру, тут же исправился: «Шуру с Катей – туда».
Видимо, звёзды в этот день встали как-то специально, чтобы именно Андрею везло – Воропаев-старший принял все их идеи. Шура осталась секретаршей, Кате он обещал повысить зарплату и Андрею с Ромой ничего сверхъестественного не предъявил – только надежду, что они не подведут и не расслабятся, а будут работать, как и раньше, с полной самоотдачей. Малиновский уехал, президент компании – тоже. Андрей, освободившись от необходимости с кем-то общаться и что-то обещать, испытал очередной прилив радости, даже больший, чем сразу после совета. Радость требовала выхода, чего-то кроме внутренних выкриков – надо же, получилось, я теперь второе лицо в модном доме, я смог! Поэтому, увидев, как Катя собирает их папки со стеллажа в старом кабинете, он не нашёл ничего лучше, чем махнуть рукой – мол, брось ты это, потом перетащим вместе, – ухватить Катю в охапку и закружить её, чуть не снеся свой бывший стол с воплями – получилось! Мы герои, мы гении! Катя в его руках замерла, превратившись во что-то недвижимое и почти неживое, и Андрей спохватился – вдруг она не переносит вращения. Поставил на пол и поцеловал в щёку – извини, Катя, но мы всё равно гении и победители. Невзирая на слабый вестибулярный аппарат отдельных особей из нашей команды.
Это был символический поцелуй, ничем не отличающийся от тех, что они порой демонстрировали зрителям во время их липового романа. А вот теперь снился – настоящий. Будто Катя в том самом красном платье, в котором, конечно, не могла явиться на совет директоров, и он держит руки на её плечах, не прикрытых никакой мешающей тканью, и пахнет от неё ландышевыми духами и немного – кофе. И этот поцелуй расставляет всё по своим местам. Когда вы настолько вместе, какая может быть раздельная личная жизнь?
Усевшись на диване и помотав головой, Андрей понял – лучше подняться, встряхнуться и уснуть через час-другой, когда он уже окончательно устанет. Иначе сон будет путаться с воспоминаниями, фантазиями и, в конце концов, от этой карусели только разболится голова…
Утром, невыспавшийся, но вполне довольный тем, как идут дела, Андрей глянул на себя в зеркало и подумал – а что если? Ведь просто так какие попало девушки ему в захватывающих снах с поцелуями на рабочем месте не снятся. Пора признать, что Катей он заинтересован настолько, что можно было бы и попробовать. Настоящий роман, не для зрителей, а для себя.
Обнаружив в приёмной их нового кабинета Шурочку, явившуюся куда раньше обычного, Андрей вспомнил, что нынче Шурочка тут будет одна. У Кати первый день сессии, и сегодня она не придёт. Возможно, придёт завтра. Или послезавтра. Как позволит расписание. В первый день – не появится точно. Ну и к лучшему. У него образуется время для маневра. Не выпадать же как снег на голову девушке с заявлением – давай снова заведём отношения, но уже настоящие. Он, конечно, прямолинеен, но не настолько. И Катя достойна чего-то более интересного, какого-нибудь сюрприза. Жаль, он не знает, что она любит. То есть предполагает, что такая девушка порадовалась бы развлечениям более оригинальным, чем поход в кино на модный фильм, но вот чему конкретно… Что ж, он об этом подумает…
– Андрей Палыч, к вам Кира Юрьевна.
К обеду Шурочка уже дала ему понять – она человек незаменимый, и если Катя позволяла ему некую степень самостоятельности, то настоящая секретарша не позволит. Кофе, бумаги и звонки – её и только её. В идеале шеф должен быть как можно более беспомощным. Иначе зачем ему Шурочка? Она и закреплялась в приёмной с максимальным рвением, немного раздражая этим Андрея и бесконечно радуя Малиновского, который, похоже, решил влить в себя всё содержимое кофемашины, раз уж для этого не нужно даже вставать с места. На обед Ромка, однако, уехал, словно в желудке его было пусто и он очень страдал от голода.
Кира не стала дожидаться, пока ей разрешат или не разрешат войти, а просочилась мимо Кривенцовой и подошла к столу Андрея с явным намерением на него присесть. Кажется, у Воропаевых это было фамильным.
– Ну, здравствуй, Андрей, – проворковала она дружелюбно, действительно усаживаясь на столешницу. В её мини это было забавно, – а я к тебе.
– Я догадался. Потому что торчу тут один.
– Не волнуйся и не думай, что я по поводу брата, – улыбнулась Кира, – так ему и надо. Мог бы постараться, а не хватать какой попало план. Расстроил отца, тот даже ночевать не приехал. Впрочем, мы же не будем говорить о Сашке?
Андрей не собирался с ней говорить вообще ни о чём, поэтому кивнул. О Сашке – не стоит. И об его отце тоже. Возможно, семейство Воропаевых и уверено, что отец заливал в баре горе от осознания, что сын бесполезный придурок, но Андрей догадывался – сильно печалиться Юрию матушка не дала.
– Посмотри, мне подруга скинула, эта журналистка – её знакомая.
Кира протянула Андрею дискету. Вставив её в компьютер, Андрей увидел фотки с показа. Те, где они с Кирой изображали не то зарождающуюся симпатию, не то наклёвывающийся правильный брак.
– По-моему, мы прекрасно смотримся вместе, – сказала Кира.
Смотрелись они, и верно, хорошо. Но Андрей промолчал, ожидая, что же Воропаева сообщит дальше. Не притащилась же она лишь затем, чтобы показать ему фотки.
– Ты не хотел бы пригласить меня на вечеринку? Сегодня. Хотя вообще-то ты должен.
– Так я должен или тебя интересует моё желание? – усмехнулся Андрей.
– Ну что ты злишься? За тот случай с платьем? Я же извинилась. Давай жить дружно.
Положив перед ним приглашение на какую-то выставку, после которой и намечалась вечеринка, Кира сообщила, что Воропаев-старший туда идёт и будет там масса полезного народа, следовательно, Андрей должен пойти тоже. Но – без всяких там секретарш и помощниц. Мероприятие не того формата. Спорить было бессмысленно, ведь Катя всё равно занята, а после института вечером захочет отдохнуть. Да и ему хотелось бы пойти с ней куда-то, где не будет никого из «Зималетто». Просто свидание, без любопытных глаз вокруг.
– Стандартное приглашение на две персоны. – Андрей убрал бланк обратно в конверт. – Позову Малиновского. Давно мы с ним никуда не ходили. Он может решить, что я к нему как-то охладел.
Сбить Киру с толку не удалось. Она соскользнула со стола и, снисходительно улыбнувшись – дескать, шути не шути, а вечером встретимся, – удалилась из кабинета.
Милейшее создание. Брат покинул компанию в истерике и с позором, а она тут же утверждает, что так оно и нужно, и совсем ему не сочувствует. А между тем он хоть и кретин, но её кровный родственник. Могла бы отнестись и с большим пониманием.
Вернувшемуся с обеда Ромке Андрей показал приглашение.
– Идём окультуриваться, мой друг. Заодно посмотришь, как мне навязывают невесту из приличной семьи.
– Кирюшку-то? – Малиновский изобразил тошноту. – Как усложняется твоя жизнь с развитием карьеры. То ли ещё будет.
Застряв в пробке по дороге на выставку, Андрей услышал по радио новость – в Москву приезжает известный немецкий экономист. Цикл его лекций начинается на следующей неделе, и… Он вдруг подумал – а не отправиться ли им с Катей туда? Не какое-то кино, не театр, не банальные посиделки в кафешке. Вот купит он билеты на эти лекции и подарит Кате в красивом букете цветов. Она не сможет не оценить… Кстати, надо поторопиться с покупкой, на такие лекции тьма желающих.
– Ого… – узрев рядом с Кирой её подружку, Ромка понизил голос, – Викуся. Ещё и одна. А ведь, по слухам, был у неё какой-то нефтяник. Или газовик? Чёрт их разберёт. Зацени, какие ноги и без присмотра. Отвергнутая нефтяником девица с такими ногами… Определённо мой формат!
Андрей понял – толку от Ромки на этой тусовке не будет. Придётся ему встретиться с Кирой один на один.