Цивилизованный мир тяжело, но верно поворачивается к архаике, с разочарованием отринув уже ставшие привычными современные этические концепции – эти самые человеколюбивые концепции ничего не смогли предотвратить и никого не смогли спасти. Все эти современные этические концепции обходятся очень дорого, следовать им непомерно тяжело, а эффект от них – микроскопический, если вообще есть.
В нашем обществе градус агрессии уже сравнялся с зашкаливающей жарой за окном – люди совершенно перестали стесняться хамить, грубить и выглядеть «людоедами». А дети, впитывающие в себя эту агрессию, как губки, охотно перенимают новые правила игры и проявляют свою собственную, особую детскую жестокость как могут – мучают животных, пугают прохожих, угрожают своим же сверстникам.
Что происходит и есть ли от этого спасение?
Происходит то, что этические нормы сдвигаются, и былые достижения в сфере морали обесцениваются. Миром снова начинает править сила, а не нравственность и интеллект, и сила самого ужасного, неразборчивого толка. Люди, которые чувствовали себя маргиналами и были вынуждены сдерживать свою агрессивность, вдруг почувствовали себя свободнее – им объяснили, что сдерживаться не надо, а маргиналами как раз являются те, кто силой не меряется.
Кажется, что мир падает в пропасть, а оставшиеся разумными голоса звучат, как оркестр на «Титанике» - мужественно, прекрасно, самозабвенно и безнадежно, так как все знают, что «Титаник» утонет. Какой тогда вообще в этом оркестре смысл? Зачем играть, зачем писать музыку, зачем читать, учить или лечить? К чему это все, если мы все равно погибнем?
А затем, что именно тот самый оркестр вообще-то напоминал людям о том, что они люди. Что они – те самые джентльмены и леди, которые элегантно передавали друг другу серебряные солонки, обмахивались веером и танцевали в вечерних платьях под хрустальными люстрами. И что негоже теперь этим самым леди и джентльменам выпихивать друг друга из спасательных шлюпок и бросать детей из третьего класса погибать в темной холодной воде. Обо всем этом напоминал людям этот оркестр, и поэтому его музыканты и продолжали играть до самого конца.
Многим ли людям удалось спастись благодаря игре этого оркестра, подсчитать невозможно. Так же сегодня невозможно предсказать, повлияет ли на что-то слабый одинокий голос, напоминающий, что мы – люди, и вести себя надо по-человечески. Что тысячи лет цивилизации не должны пройти даром, и что лучшие умы человечества пострадали за будущее этого самого человечества не зря. Что мир держится только на милосердии и созидании, и нет другого, более эффективного способа продолжать дальше жить.
Эти голоса, возможно, мало кого спасут и мало на что повлияют, но они нужны. Просто чтобы напоминать людям о том, что они все-таки люди. Возможно, они и не спасут человечество в конечном итоге, если зло и архаика победит, и все вообще исчезнет. Но проваливаться в эту бездну человечество будет гораздо медленнее, и возможно, кому-то этого времени как раз хватит, чтобы попасть на шлюпку.