Начало можно почитать тут
Когда немцы в 1943 году, гонимые советской армией, покидали деревню, где жила девятилетняя Валя с семьёй, они часть жителей угнали в лагерь. Валиной маме чудом удалось в общей суете во время обстрела схватить дочь и выскочить из колонны, укрывшись в овраге вдоль дороги. Переждав там, когда колонна пройдёт дальше, Анна, мать Вали, с дочерью добежала до леса, благо, бежать было метров 300. В лесу они просидели, прижавшись друг к другу, боясь даже дышать, ещё почти сутки. Колонна прошла, утихли крики и выстрелы. Но выходить было страшно. Они спаслись чудом, Анна опасалась попасть снова в плен. Но ближе к вечеру следующего дня, когда опустились сумерки, они всё-таки решились выйти. Где-то ползком, мелкими перебежками, не выходя на дорогу, а следуя полем и пролеском вдоль неё, Анна с дочерью вышли к деревне. По счастью, там уже были советские солдаты. Жители, несколько стариков и детей, которых перед отступлением фашистов успели укрыть в лесу партизаны, уже вернулись в деревню. Была среди них и бабушка Вали Агриппина. Дома немцы перед уходом подожгли. Какие-то сгорели дотла, какие-то частично сохранились. Дом, где жила валина семья уцелел - сгорели сараи, часть крыши, обгорели стены. Но переночевать было можно, Анна успела спрятать кое-какие вещи - одеяло, некоторую домашнюю утварь, перину. Всё это было очень кстати, чтоб скоротать ночь на полу, под уцелевшим куском крыши.
Война ещё шла, но валина деревня уже начала оживать после оккупации. Жители восстанавливали дома, налаживали худо-бедно быт. На деревне стояли в этот раз советские солдаты, и снова в валин дом подселили нескольких офицеров. Своим жители были рады. В деревне остались, в основном, женщины, старики да дети. А тут ребята так кстати помогали восстановить домам, где-то и по хозяйству могли пособить. Начали потихоньку восстанавливать и общее хозяйство, что осталось от колхоза. Анна, мать Вали и бабушка Аргиппина целыми дня трудились в поле, Валя была на хозяйстве.
Жил у них в доме сержант, Ешко, курчавый, лет около сорока загорелый, весёлый мужичок. Был он ранен, потому большую часть времени лежал. И учил Валю грамоте. Вале уроки нравились, о школе пока речи не было, так вот она жадно впитывала знания, как и должно в её возрасте. Носила Ешко еду с полевой кухни. Да он добрую половину ей отдавал. Страдал сержант эпилепсией, что стала мучать его частыми припадками после ранения. Как забьет его судорога, Валя бежала за фельдшером, кричала "Ешко трясётся, Ешко трясётся". Потом научил её и без того занятый по самые уши медик, что делать. И как забьёт сержанта припадок, Валя ему голову на бок повернет, держит в руках, потом гладит по волосам, жалеет. Так научилась за месяц с небольшим сносно писать и читать буквы. Потом Ешко с другими ранеными отправили в госпиталь.
Линия фронта проходила не так далеко, в окрестностях шли бои. Часто слышала Валя взрывы за рекой, видела вспышки. А однажды на высоком берегу поставили солдаты катюши. Валя испугалась, говорит "а что это вы делать будете?". "Не боись, сейчас музыку будем играть, Катюшу, тебе понравится" - засмеялись солдаты. И давай лупить по противоположному берегу реки. Страх у Вали прошёл и даже какая-то гордость появилась, что она большая уже, что играют для неё, видишь, такую музыку.
Когда линия фронта отодвинулась, заговорили о том, что снова открыть школу в соседнем селе. Ребятня оживилась. Валя и учится хотела и надеялась, что пока она будет в школе, ей не придётся делать тяжёлые работы по дому. Только вот незадача - до войны в школу собирали красивую любимую папину дочь, с новым портфелем, в красивых платьях. "А теперь что? Словно старица, оборванка" - думала Валя и плакала вечерами. Не плакала она, когда убили отца, когда дед умер, когда закапывали они его с мамой и бабушкой ночью за сараем, не упало слезинки, когда помер любимый дядька Вася. А тут как будто все беды, все страдания, все страхи, все обиды, что пережила она на два года сошлись на этих её перелатанных одеждах, грязных ногтях да сбитых коленках и лились, лились горячими слезами. Но Анна, приученная с детства отцом - царским офицером, к порядку и красоте, страдания дочери понимала и в таком виде отправить дочь в школу не хотела. По счастью, она нашла в лесу немецкий парашют и с ним сигнальные ракеты. Вот из того парашюта были сшиты ей для Вали новые платья, выкрашенные теми ракетами. И уже осенью, в новых красивых платьях, хоть и без портфеля пошла Валя в школу вместе с другими пятью ребятами из деревни.
До школы было 10 километров, чуть полем, остальное лесом. Десятилетняя Валя, восьмилетняя Таня и трое мальчишек семи лет стали каждый день собираться и вместе, чтоб не так страшно, топать каждый день на уроки. Осенью было спокойно, шли весело, на обратном пути успевали ещё по дороге пособрать ягод. Зимой стало хуже. Холодно, темно. Валя уже в глубокой старости вспоминала, как смотрели из леса горящие глаза волков. В ту зиму их развелось очень много.
Ребята зажигали палки, размахивали ими, старались шуметь и кричать. Волки близко не подходили, тем более, что детей было пятеро, галдели они громко. Учебный год шёл, предметы становились сложнее, появились первые двойки. Даже у умненькой Вали. Учительница всё грозилась её оставить после занятий. Но оставила маленького Петьку. Он был тихий, слабенький, ещё до войны его растила почти с младенчества одна бабушка. Жили они бедно, мальчик был вечно голодный, не догонял сверстников ни в росте, ни в живости. И учёба давалась ему с трудом. Вот учительница, уставшая, что весь класс ждёт, пока она возится с Петей, оставила его под Новый Год после уроков. А вот назад в деревню Петька уже не пришёл. Искали его неделю, да так и не нашли, разве что в самый первый вечер прямо по дороге, где Петька бежал со школы, бабушка нашла оторванный рукав от петькиного пальто и шапку. Снег истоптан, вокруг волчьи следы. С тех пор ребятишки ждали друг друга, если кого оставили после уроков, хотя такие случаи стали редки - учительница Петьку не забыла до самой своей смерти.
Когда сняли с истерзанной войной земли первый урожай, радости предела не было. Хоть и не сильно то меньше стали голодать - всё зерно до последнего колоска строго сдавали. Восстановили большой амбар на окраине деревни, там и живность кое-какую колхозную завели. И охранять ночью амбар от голодных, потерявших страх волков ходили дети, взрослым хватало дел. Зажигали, вспоминала Валя, факелы и порой встречались с волками так близко, что запах шерсти, опаленной при отчаянном взмахе факелом стоял потом в носу долго. А утром в школу. Так и жили.
Валю считали одной из лучших учениц. Она была разумная, сообразительная, отлично читала стихи на вечерах. А директор и учителя ещё очень хорошо помнили её отца, который смог эвакуировать и тем спасти много в том числе их семей. Валя росла, менялась её фигура, интересы, настроение. В классе она была мало того, что старшая, да ещё и крупнее остальных ребят, бессменные платья из парашютов уже неприлично оголяли коленки. Девочка очень стеснялась. Бабушка была совсем больная, а мать целыми днями тяжело работала, никто не обращал внимания ни на обношенное платье Вали, ни на её повзрослевшее лицо. И, когда однажды утром Валя, проснулась и обнаружила на свое простыне, потом на платье кровь, она испугалась как никогда в жизни. Она не знала, что это, но была уверена, что что-то постыдное, что-то грязное. Это из-за того, что она плохая. Как это скрыть, как появится на людях? И, самое страшное, как признаться в таком маме?! В школу Валя не пошла. Залезла с утра на чердак и ревела. Вечером тихонько спустилась, когда уже было время спать. Ужинать отказалась, забралась в кровать. И на следующий день. И так три дня. Пока ребята не рассказали Анне, что Валя не ходит с ними утром на уроки. Анна дочь не ругала, вызвала на разговор. К её удивлению Валя наотрез отказалась больше ходить в школу. Пойду, говорит, в колхоз работать, как ты. Мать попричитала, а наутро отпросилась в колхозе и пошла сама с Валей в школу, к великому валиному стыду.
Узнала от учителей, что учёбу дочь запустила, а за то, что столько дней прогуляла и вовсе может из школы вылететь, так сказала молодая учительница. Анна пошла к директору. Ругалась - как так он не смотрит за учениками. "Мне муж перед смертью велел выучить дочь!" - отрезала Анна - " как хотите, а чтоб школу она закончила!". Директор валиного отца уважал крепко. И пообещал, что Валю учится заставит, глаз не спустит. Так, под директорским присмотром, под маминым зорким контролем закончила Валя 7 классов. Благо, бабушка Агриппина увидала как-то тщательно скрываемое валино бельё в крови, да успокоила, как умела, внучку, которая уж решила, что точно умирает и в школу ходить не только стыдно теперь, но и смысла нет.
А через полгода переехала семья Вали в большое село в том же районе. И там уже почти взрослая Валя закончила 10 класс. Получила направление в институт в областном центре, к огромной гордости матери и своей радости, поехала за 200 километров учиться на инженера-строителя.
В комнате общежития вместе с Валей жили ещё пять девочек. Четверо из деревень и одна из маленького районного города. Учится тут было очень здорово, да и жизнь в городе оказалась интересной. Тут Валя получила то, что так нужно было в её возрасте и чего у неё не было в родной деревне - общение с ровесниками, с мальчиками и девочками, которые тоже учатся, некоторые у себя в деревнях жили так же, как Валя. Это было настоящее окно в мир, и Валя даже в старости будет с неохотой вспоминать своё военное и послевоенное детство в деревне - "уууу, какие ж мы были дремучие, какие тёмные, какая жизнь была, какие были нищие" - морщилась Валентина Сергеевна с сожалением, с долей негодования, отмахивалась рукой, когда часто просили её рассказать о детстве. Всю жизнь она потом бежала бегом без оглядки от этого, всю жизнь стремилась иметь много новых нарядов, вкусной еды, ярких, блестящих, дорогих вещей в доме, чтоб никогда больше не видеть перед глазами платье из парашюта, сползавшее с годами всё больше вверх, стыдливо оголяя колени, чтоб больше никогда не стоял в носу запах тухлых картофельных очисток.
Поэтому училась очень старательно, цеплялась за каждую возможность чему-то научиться, что-то узнать, с кем-то познакомиться.
А пока и в общежитии жили бедно. Привезут из деревни кто что: хлеба, картошки, редко сала и едят месяцами - часто домой на перекладных не наездишься. Но жили весело - молодости хотелось красоты, любви, жизни. Бегали в киношку, в филармонию. На свидание собирали всей комнатой - одна туфельки даст, другая платье, кто брошку - у кого что было. Так однажды на новогодние каникулы взяла соседка к Вали валенки - съездить домой на пару дней, да обещала вернуться к валиному отъезду домой. А дома Валя уж полгода не была, трудно добираться - сначала на электричке, а потом пешком почти 20 километров. Ехать надо было, бабушка болела, есть в далёком городе Вале уже почти нечего было, да и соскучилась по родным, а тут каникулы да Новый год. И вот уже ехать, а подружки с валенками всё нет. День и два нет. И поехала Валя в туфельках. Пальто надела, чулки шерстяные тёплые еле затолкала в узкие лодочки, купленные на накопленные со стипендий деньги. И поехала вот так, и шла со станции по сугробам и вовсе без обуви - берегла туфельки. Мать ахнула, ругала дочь, плакала. Да на утро Валя уже свалилась с температурой. Когда через пару дней легче не стало - повезли на лошади в райцентр, да положили в больницу с пневмонией. Валя выкарабкалась, экзамены в институте, не смотря на долгое отсутствие сдала. И жизненный урок накрепко выучила. И потом своё добро берегла и старалась не давать никому.
Институт Валя закончила грамотным, активным, заинтересованным в своей работе специалистом. И поехала по распределению в райцентр, недалеко от родной деревни. Она будет отличным работником, потом станет и руководителем. Будет в её жизни всё, чего не было в детстве - и платья, и хорошая квартира, и деньги, и семья, и положение в обществе. Но смерть так и будет всю жизнь ходить рядом. Похоронит Валя двоих мужей, бабушку и мать, двоих детей, внука. И уже в глубокой старости будет часто вспоминать единственно счастливое время в своей длинной жизни - когда был жив папа.
#историиизжизни #детивойны #великаяотечественнаявойна #послевоенноевремя #психология #семья #судьбаженщины