Многих людей, как детей, так и взрослых укачивает в дороге и каждый приноравливается к этому, как может. Я с моим опытом передвижения боролся с укачиванием тяжело. Однажды освоил сразу несколько видов транспорта одновременно.
не смотрите, что я такая смирная, как рву с рывка сейчас
Я летел на этом винтокрылом лайнере впервые, он был оборудован для перевозки пассажиров. На креслах белые чехлы. Полет длился чуть больше часа и приземлился я с огромным избытком адреналина в крови и с мыслью, вот, могу же я летать и ничего не произошло, Но это было не все как, оказалось.
Встречать меня в месте посадки самолета, прибыли на санях розвальнях, запряженных бойкой лошадкой, чтобы на них уже доехать до поселка. В сани я сел осторожно, но лошадка с рывка сразу же понесла, в результате мне пришлось даже упасть на пучок соломы в санях, не успев сообразить, что при резких движениях у меня всегда кружилась голова.
Поработал я там совсем недолго. Быстро решил дела и думал, как мне переехать и на чем в соседний поселок, находящийся на противоположном берегу реки. Но это так по карте и на словах близко, а добраться не на чем.
И тут на удачу, прилетел вертолет, который должен был дальше лететь и как раз в нужный мне поселок. Подвернулся он удачно, на вертолете я летел минут пятнадцать-двадцать и надо же такому случиться, что на этом виде транспорта я добирался тоже в первый раз в жизни.
Представьте себе крутящийся волчок. Расположившись в салоне вертолета, его винты закрутились со всей мощью, и я почувствовал себя внутри этого волчка, который вот- вот отпустят и он завертится вместе с сидящими в нем пассажирами.
Вертолет сначала задрожал, затем, как стрекоза оторвался от земли, снова коснувшись её, стал взлетать, с осторожностью удаляясь от места, где стоял, поднимаясь все выше и выше.
Уже на приличном расстоянии от земли представилось, что я парю в небе и вроде дрожание прекратилось или уменьшилось, но тут вертолет затрясло с новой силой.
как лебедь парит в небе
Оказалось, что мы подлетаем в нужный нам пункт и предстоит посадка. Не переставая трястись, вертолет как бы упал и я, придерживая рукой шапку, вышел из салона, стараясь удалиться подальше, чтобы шапку не унесло сильными порывами ветра от вращения лопастей.
Ветер так и не унялся, а вскоре задувал с нешуточной силой, я рисковал задержаться в этом населенном пункте под его разрывный вой. Не прекращался он весь следующий и последующий дни. Я закончил все дела и ждал, когда просветлеет небо и на нем, урча мотором, появится похожий самолетик, на котором я прилетел или вертолет.
Но надежде не суждено было свершиться, и приходилось ждать. Вариантов не было, как только ожидание, но вдруг что-то решило измениться, где-то в небе послышался звук самолета.
Он удалялся, то вновь приближался. И к моей радости приземлились два АН-2, но пассажиров брать не намеревались, полеты у них тренировочные, да и метеоусловия не располагали лететь с пассажирами.
Я к этому времени уже плотно поужинал и собирался отдыхать, но как по тревоге собрался и был готов к полету. Чтобы меня взяли на борт самолета, командира одного из экипажей пришлось уговаривать, но все же оформили билет для полета.
Я гордо расположился в грузовом салоне, а это был уже грузовой вариант Ан-2, на боковом откидном кресле, застегнув ремни, приготовившись, как десантник, предупрежденный, что лететь будет непросто.
Непросто оказалось мягко сказанным. Я оказался не единственным десантником, в полумраке салона сидело несколько человек, молодых, коренных жителей тундры, которые десантниками, я думал, были с рождения. Едва приготовился к полету, как в моем организме появилось легкое колебание, как у земли перед началом землетрясения.
Я, конечно, не подал виду, достал пакет с семечками и принялся безмятежно их шелушить. Но колебание при землетрясении всегда усиливается, поэтому оно в моем желудке тоже стало нарастать.
Мы еще не взлетели, двигатели работали на всю мощь, двери салона были закрыты, а у меня мелькнула мысль о том, почему не выдают пассажирам парашюты, кстати, мысль появлялась всегда, когда я куда-нибудь летел и не важно, на большом или маленьком самолете.
Разогнавшись, воздушный корабль взлетел. Себе я сказал, ничего, это не вертолет, здесь все плавно и ровно. На лицах, в том числе и моем, сквозило равнодушие к опасностям, а что было внутри каждого, никто не мог видеть.
Самолет, набирая высоту, провалился два раза в небольшие воздушные ямы. С семечками я покончил, так как они скопились у меня где-то перед желудочно-кишечным трактом, не собираясь перевариваться, готовые в любой момент вернуться назад.
Командир за штурвалом, тренируясь, умело маневрировал, облетая, густые небольшие облака, стараясь не врезаться в плотные и серые до черноты их слои. Про нас он, конечно же, сразу забыл, сосредоточившись на маневрах, а то, что у меня кружится голова при резких движениях, ему вообще было по барабану.
Самолет казалось, стал падать, вот-вот готовый сорваться в пике. Тот вертолет, с предыдущего полета мне сразу показался парящей бабочкой, в сравнении с этим тренирующимся экипажем АН-2.
полет с комфортом
А пассажирский его вариант вообще парящим белым лебедем на снегу. Самолет тем временем, выйдя из пике, резко взмыл вверх, накреняясь на один бок, затем на другой, проваливался в маленькие и большие ямы.
Двигатель аэроплана ревел на пределе, а иногда казалось, что заглохнет и перестанет работать. Я покрылся весь влагой, опустил лицо вниз, глаза закрыл, ногами уперся в металлический пол салона, приготовившись к тому, что аэроплан сделает мертвую петлю.
Обеими руками держал пакет, готовый ловить в любой момент возвращение семечек и всего предыдущего, что успел выпить и съесть, но оно пока задерживалось. Голова, казалось, трещала.
На помощь я призывал почему-то всех древнегреческих богов, кого помнил из истории, сразу и каждого отдельно, ругал себя последними словами за то, что так легко и опрометчиво согласился лететь и тренироваться вместе с пилотами.
В салоне резко запахло испарениями от национальной одежды, в которую были одеты рядом сидящие коренные жители. Разрядил бы аромат на худой конец флакон одеколона «Красная Москва» подумал я, который у меня с собой был, но, увы, достать его возможности не было.
Это продолжалось, целую вечность, по крайней мере, так казалось. Внезапно двигатели самолета перестали реветь, словно заглохли и аэроплан, словно стал падать.
Все мои внутренности прилипли к ребрам. Но не слиплись, так как после этого лайнер плавно, с легким ударом коснулся поверхности земли, вновь ненадолго протарахтел и замер, самолет остановился.
Я не мог поверить в то, что он сел, и я смогу выйти из салона, но когда все-таки выбрался и глотнул свежего воздуха, первой мыслью пришло понимание того, что как прекрасна жизнь и я могу ею наслаждаться.
в самолете хорошо, а на земле лучше
Когда я уже был дома в своей квартире, то поднял бокал за нашу гражданскую авиацию самую лучшую в мире и за все виды транспорта, освоенные и еще не освоенные мной.
Но все познается с годами. Я привык потихоньку к полетам на этих вездесущих лайнерах АН-2, попутно освоился передвигаться без особых неприятностей и на других видах транспорта, так что жизнь продолжается.
Можно подписаться на мой канал или поощрить автора. С уважением Николай Бельков карта сбербанка 4817760213870011