Полтора года назад власти Подмосковья, после инцидента с потерявшейся группой подростков (не волнуйтесь, всех нашли довольно быстро), приняло решение закрыть доступ в, пожалуй, одно из самых культовых и мистических мест Московской области, а по мне – так и всей России, – Сьяновские каменоломни, или просто Съяны. Единственный вход был заварен арматурой, а над входом закрепили антивандальную видеокамеру, которая должна вовремя зафиксировать попытку перепила.
Представители областной администрации клятвенно пообещали, что доступ откроют, как только будут согласованы безопасные туристические маршруты. Но пока о возможном открытии ничего не слышно, только спелеологи-любители пишут всюду письма и петиции, пытаясь убедить власти в том, что Сьяны – наиболее изученные, безопасные и дружелюбные из известных рукотворных, да и нерукотворных, протяжённых подземных систем.
Кроме того, их вполне можно отнести к объектам культурного наследия. И даже взять под охрану, как берут под охрану стоянки древнего человека. Я в этом твёрдо убеждён.
Этот репортаж я написал для журнала «Огонёк» в начале этого века. Но впечатлений тогда получил столько, что до сих пор считаю то своё «погружение» одним из самых увлекательных приключений в жизни.
Белый Спелеолог или подземные жители
Попасть в Систему не сложно. Надо сесть на электричку, отправляющуюся с Павелецкого вокзала (или едущую к Павелецкому вокзалу, это смотря откуда ехать), добраться до станции Ленинская, оттуда три километра на восток, до плотины, далее вверх по течению метров 300 и вверх по тропинке метров 50. Увидите дырку в Земле. Это и есть вход в Сьяны, знаменитый «Кошачий Лаз». Три метра вниз, два – через шкуродер вперед и ты в одной из самых известных подмосковных систем.
Когда-то в глубоком детстве я зачитывался рассказами об одесских катакомбах и даже не предполагал, что родное Подмосковье в части подземной жизни не просто не уступает городу Дюка Ришелье, но даже в чем-то его превосходит. Вот в Одессе катакомбы одни, а у нас их по разным районам разбросано около пятидесяти. Сьяны, Бяки, Силикаты, Никиты, Володары, Старицы, Кисели, Дугино, Юбилейная, Солнечная и так далее, и тому подобное. Все эти названия, не говорящие непосвященному человеку абсолютно ничего, в ушах «системщиков» звучат настоящей музыкой, где-то весёлой, где-то тревожной, а где-то даже драматичной. Все это имена самых известных Систем. Кстати, термин «система» – чисто спелеологический и в полном варианте звучит, как «система тоннелей и ходов».
Слышал я о Системах давно и столь же давно мечтал туда попасть. Хотя бы в самую населенную и исследованную из них – в Сьяны. И ведь какая подлость: вроде бы легко туда добраться: доехал до Павелецкой, оттуда на электричке, там... Но, то ли лениво было одному идти, то ли страшно без провожатого, но желание в течение многих лет так и оставалось желанием. И вдруг – звонок. Суббота, утро, жутко хочется наконец-то выспаться...
-Я слышали, вы желаете посетить Сьяны? Извольте, я готов проводить...
Кто «Я», почему сейчас, а не завтра, зачем «Сьяны», все эти вопросы возникли уже на пути к месту встречи и ответить на них до поры никто не мог. А после встречи и знакомства я их уже не задавал. Раз так получилось, значит так и надо.
Экипировка
Как велел неизвестный телефонный доброжелатель, оделся я в то, чего не жалко было выбросить. Только сверху накинул лёгкую нубуковую курточку, дабы не пугать своим видом рано просыпающихся субботних городских бомжей. Забегая чуть вперёд скажу, что куртку таки пришлось потом выбросить. А жалко, хорошая была.
Под курткой – старинная, начала восьмидесятых годов, ветровка, страшная, зато прочная, чем и объясняется её преклонный возраст. Далее – свитер. На ногах две пары штанов, одни тёплые, снизу, другие – немаркие. Фонарик мне посоветовали взять с собой особый, такой, чтобы крепился на голове, но поскольку такового в наличии не было, пришлось довольствоваться обычным, ручным. Дополнительный комплект батареек и лампочка. Спички, туристический коврик, и, ГЛАВНОЕ! Вязаная шапочка с помпончиком. Анонимный провожатый, скрывавшийся под «системной» кличкой «Шуттер», особо настаивал, чтобы шапочка была именно вязанная и именно с помпончиком.
В мудрости этого наказа за время, проведенное в Системе, я успел убедиться не раз. Более того, теперь я абсолютно уверен, что вязаную шапочку с помпончиком выдумали именно спелеологи, ибо более удобный датчик низкого свода, или потолка, или свисающего каменного выступа в темноте пещеры представить сложно.
Поскольку на моей «вязанке» помпончика не было, пришлось срочно отпарывать у жены, благо она счастливо спала и моего варварства не видела. Все по поводу моих сборов она сказала потом, когда я грязный и оборванный заявился домой. Но это было именно потом, в другой жизни. После моего второго рождения.
Родина белого камня
Первые упоминания о подмосковных каменоломнях относятся к 1367 году. Тогда московский князь Дмитрий Иоанович, прозванный народом за победу над Мамаем на берегах Дона и Непрядвы Донским, повелел воздвигнуть в стольном граде взамен деревянного каменный Кремль.
Белый камень для стройки века брали здесь, в сорока километрах от основной стройплощадки. Круглые сутки шли от сюда к столице обозы, груженные белокаменными блоками.
В каменоломнях работали тысячи человек. Техника проходки, в отсутствии отбойных молотков и горнопроходческих щитов, была весьма оригинальной. Сначала в сплошную известковую породу забивали деревянные клинья. Затем эти клинья несколько дней поливали водой, они разбухали и выламывали куски породы. Затем тут же, в шахте, породу распиливали обычными двуручными пилами на блоки, погружали на лошадь и та тягала груз до стрелки Москвы-реки, Яузы и Неглинки.
Шахты были просторные: два – два с половиной метра в высоту и четыре – пять метров в ширину. Таких размеров требовали технические условия: в штреке должны были свободно расходится две лошади – одна гружёная бочками с водой, другая – камнем. После того, как жила подходила к концу, коридор забутовывали, закладывали отработанной породой, оставляя лишь узкие проходы. Вот из этих проходов сейчас в основном и состоят Сьяны.
Погрузка
Как я уже сказал, начинаются Сьяны со шкуродера. Таким термином спелеологи обозначают узкую горизонтальную щель, через которую человек вынужден не проходить, не проползать, а протискиваться. Ползти через него в первый раз немного страшновато. Когда чувствуешь спиной над собой каменную плиту массой в десятки тонн и представляешь, что она может в любой момент немного просесть, становится несколько не по себе. А ползти обратно уже нельзя: может завернуться куртка и тогда в проходе уже точно застрянешь надолго, такие случаи были не раз.
Зато сразу из шкуродера вываливаешься в довольно просторное и приятное помещение, своего рода прихожую. Рядом со входом лежит толстая тетрадь. В одном довольно жёлтом издании я как-то прочитал, что в тетради этой расписываются оргии, постоянно происходящие в пещере. Официально заявляю: все это наглая ложь. На самом деле у журнала очень благородная цель: с его помощью системщики вовремя отслеживают людей, затерявшихся в Системе. А поэтому каждый, кто, как здесь говорят, погружается в систему или, выгружается из неё обязательно оставляет запись в этой тетради, на обложке которой крупными печатными буквами выведено:
Журнал Регистрации
Входящих и Выходящих, Вползающих и Выползающих, Влетающих и Вылетающих,
а также Залетающих и другим способом попадающих в Сьяны.
«Друг, проходя мимо – черкани пару строк!»
Оставили запись и мы: «14.01, 12-30, погрузился Шуттер плюс один чайник». Чайник – это я. Я буду так именоваться, пока не пройду обряд посвящения.
Пещерные жители
Первым встреченным нами живым существом была мааааленькая летучая мышь. Она весьма уютно примостилась на невысоком потолке и даже не проснулась, когда я ее оттуда снял. Так, только пошевельнула немного тоненькими прозрачными крылышками-перепонками.
Пристроив пушистый комочек обратно на стенку, мы двинулись вглубь.
Надо сказать, что заселены Сьяны довольно плотно. Во всяком случае пустующими ее подземные коридоры не назовешь. Это может показаться странным, но вся Система уже давно поделена между группами системщиков. У каждого грота есть свой хозяин, или хозяева, которые зорко следит за своими владениями.
Вообще-то системщики народ довольно добрый, а поэтому, если вы попали в систему и заняли какое-то пустующее в данный момент помещение, никто вам слова не скажет. При условии, что вы не сорите, не нарушаете порядок и не противопоставляете себя остальному обществу. Но если к вам подойдет человек и попросит освободить грот, спорить с ним не советую – нарветесь на весьма существенные неприятности.
Когда-то в Сьянах существовала своя Администрация. Группа уважаемых всеми системщиков во главе с Котом Матроскиным, бывшим десантником, прошедшим Чечню, ведала тут вопросами учета и распределения жилплощади, утверждала вновь посвященных системщиков, разбирала спорные вопросы, занималась арбитражем. Со временем деятельность Администрации приутихла, авторитет ее несколько поубавился, но все равно, спорить с утвержденными ею наместниками гротов не стоит. Особенно «чайникам».
Ко всем вновь прибывшим Система настроена весьма доброжелательно. Если вести себя правильно, то никто вас здесь не обидит. Напротив, помогут. Дадут батарейки, если ваши кончились, покажут, как идти к «водокапу» (такое место, где с потолка капает в ванночку пригодная для питья вода), к выходу, накормят и даже напоят. Если вы откажетесь выпить «за компанию» – весьма удивятся. И денег ни за батарейки, ни за еду, ни за сигареты не возьмут. Системе чужд дух коммерции.
Как-то так получилось, что деньги здесь теряют свою роль общественного регулятора. Казалось бы, почему не заработать на том, чтобы водить сюда группы туристов? Один из уважаемых, в прошлом, системщиков попробовал в середине девяностых этим заняться. В результате в Сьяны стали попадать абсолютно случайные, чуждые здешнему духу люди. Местная общественность весьма быстро выяснила, откуда дует ветер, с системщиком была проведена идеологическая работа и больше здесь никто ни его самого, ни его тургрупп не видел.
Отсутствие коммерческой жилки привело к тому, что в Системе практически отсутствует воровство. Здесь можно оставить свой рюкзак (по-местному – «шмотник») в любом месте не опасаясь того, что умелые ребята приделают ему ноги. Мы лично оставляли свои вещи несколько раз, чтобы не таскать их напрасно в дальние гроты, и ни разу из них ничего не пропало.
Среди подземных жителей преобладают особи, приходящие сюда на выходные и проводящие здесь отпуска. Однако встречаются и такие, что живут в Системе постоянно. Есть даже семьи, обустроившие под жилье отдельные гроты с удобствами. Обычно в них живут студенты, которым платить по двести долларов за московскую однокомнатную квартиру накладно.
Такие гроты можно найти по запаху: он здесь особый, домашний. Внутри, даже в отсутствии хозяев, весьма уютно: в нычке лежат застеленные спальники, на полочках и скамейках стоят кастрюльки и баночки, никакой грязи, никакого мусора. На стенках – календарики, плакаты и таблички, содранные с трансформаторных будок: «Не влезай – убьет». Занимать такой грот, даже если он временно пуст, считается верхом бескультурья.
Правила внутрисистемного общения предельно просты. Не хами, при встрече первым делом назови свой ник (кличку), освети свое лицо, не жадничай, будь проще, и все у тебя будет хорошо. К тем, кто не подчиняется этим правилам применяются санкции и санкции весьма серьезные.
Система далеко не так безобидна, как это кажется на первый взгляд. На ее счету ни одна жертва. Об этом говорят попадающиеся иногда на завалах вырезанные, или выложенные, или нарисованные кресты. Здесь погибали даже довольно известные спелеологи, такие, как Саратов (1956 год) и Анисимов (1987).
Война и мир
Сьянские каменоломни более-менее интенсивно работали до середины восемнадцатого века. Тогда же основные входы в Систему были завалены, однако оставались неосновные, так сказать, случайные лазы числом три. Они исправно впускали и выпускали желающий погулять под землей народ вплоть до начала семидесятых годов прошлого столетия.
В 1974 году властям пришло на ум, что не дело советскому гражданину прятаться под землёй. Неизвестно еще, чем он там заниматься будет. И систему решили прикрыть. За несколько лет до этого власти так же решили закрыть другую известную систему – Никиты, только там входы взорвали. Говорят, что подготовка к взрыву шла два года, а системщикам после взрыва на то, чтобы обратно отрыть любимую систему понадобилось всего 20 минут.
Наученная горьким опытом подмосковная администрация решила в случае с Сьянами не мелочится, а залить входы бетоном. Бетон — это не обрушившийся от взрыва грунт, его за 20 минут не возьмешь, так что обратно в общее пользование Сьяны вернулись лишь спустя долгих 14 лет, в 1988 году. И с тех пор эта система является одной из наиболее популярных в Подмосковье.
Вообще, взаимоотношения системщиков и подмосковной администрации во все время существования Системы складывались по-разному. В пятидесятых годах власти каменоломни просто не замечали, в шестидесятых – взрывали, в семидесятых – заливали, в восьмидесятых – засыпали песком. В начале девяностых, когда по области пошёл бум строительства котеджных поселков, многие из них были возведены прямо над пещерами. Строителям было глубоко начихать на то, что впоследствии возведенные ими шикарные теремки могут просто «уйти в андеграунд», то есть, под землю.
Прямо над входом в другую подмосковную систему, Кисели, был отгрохан шикарный трехэтажный особняк, хозяин которого, весьма состоятельный бизнесмен, сначала затеял войну с жителями системы и даже попытался «заделать» дырку на свои кровные деньги. В ответ на это системщики послали к нему парламентариев, которые пригласили его в пещеру и показали, на чем держится его дом. А держался он на старинной, двухсотлетней деревянной свае, трещавшей уже не столько под тяжестью особняка, сколько под тяжестью прожитых веков.
Увидевший эту картину бизнесмен мигом проникся к системщикам глубокой любовью и доверием и даже помог им в оборудовании входа в пещеру: вкопал бетонную трубу, по которой входить в Систему стало гораздо удобнее. В ответ на это системщики укрепили старые сваи, поставили новые, укрепили их бетоном и заделали опасные трещины в потолке галереи цементом.
Нынешняя администрация находится с подмосковными спелеологами в достаточно хороших отношениях. Никто не мешает им посещать любимые места, никто не сажает, как это было раньше, на входы пещер милицейские наряды, никто не пытается прикрыть то, чего прикрыть, в принципе, невозможно. Да и не нужно. Ведь кто, как не системщики успеют вовремя отследить подозрительные, готовые к обрушению участки? А таковые появляются довольно регулярно.
Когда Сьяны были закрыты, под землю ушла только что отстроенная прямо над ними линия электропередач. Если бы в каменоломне текла бы жизнь этого бы не случилось: подземные жители вовремя заметили бы надвигающуюся беду и либо сами её предотвратили бы, либо поставили бы в известность власти.
Кроме того, системщики, при поддержки районных администраций сформировали свои «спасотряды», тесно сотрудничающие с МЧС и занимающиеся предупреждением в Системах чрезвычайных ситуаций и поиском заблудившихся, либо попавших в беду людей. Благодаря этому за несколько последних лет ни одно происшествие в пещерах ни повлекло за собой человеческих жертв. Воистину, добрый мир лучше любой ссоры.
Как я участвовал в операции по спасению самого себя
Лаз Громова — это то, через что должен пройти каждый, кто жаждет посвящения в системщики. Без этого назваться жителем Сьян нельзя. Даже ник тебе присваивается только после того, как тебе удастся выбраться из этого хитрого прохода, напоминающего бутылку с изогнутым горлышком.
На начальном этапе лаз представляет из себя нору размерами сантиметров пятьдесят в ширину и тридцать в высоту, уходящую метра на полтора вглубь каменной стены.
– Смотри, – предупредил меня Шуттер, – там есть такая хитрость: когда ноги внутрь свесишь, сразу выгибайся дугой и выпирай вверх зад, иначе не пройдёшь. А уж как зад провалится, так и сам за ним спокойно провалишься.
Погружение прошло на удивление гладко: я действительно свесил в дырку ноги, перекинул зад и вслед за собственной задницей провалился в узенький колодец. Там была просторная галерея, правда, высота потолка в ней составляла всего сантиметров пятьдесят, но для свободного лежания этого было вполне достаточно. В голову почему-то лезла какая-то не относящаяся к делу чепуха: дом, детство, старые друзья, как я ухаживал за своей теперешней женой, учёба в институте... Почему-то подумалось, что я отсюда уже не выйду. Полежав так минут пять, я предпринял первую попытку выбраться на свободу.
Не могу похвастать особо широким «нижним бюстом», однако, несмотря на это, зад никак не хотел проходить в злополучное отверстие. Я упирался ногами в скользкие стены, пытался протолкнуть себя локтями, цеплялся за выступы в горизонтальном штреке – все было тщетно.
– А вот интересно, – с деланным безразличием спросил я, – если человек здесь застрянет, можно как-нибудь эту дырку расширить?
– Да ты не бойся, – успокоил меня Шуттер, – если ты сам в эту дырку залез, значит, и вылезти сможешь. Мы тут как-то одну толстую девицу оттуда доставали минут сорок, вспотели все, но вытащили, однако.
Неловко елозя по галерее, я стянул с себя лишнюю одежду и, помолившись, предпринял попытку вылезти наружу.
Сначала я шел уже проторенным путем, а когда таз привычно уперся в стенки колодца, я крикнул спустившемуся мне на помощь в галерейку проводнику, и он стал устанавливать мои ступни и колени в те места, от которых легче отталкиваться. Поначалу никаких изменений не чувствовалось, но вот моё тело продвинулось сантиметра на два, потом еще на сантиметр, потом на пять, и вот я уже, не веря себе от радости, стою в штреке!
Находившиеся поблизости «системщики» дали мне выпить водки, чтобы унять дрожь в суставах.
– Ну что, со вторым рождением тебя, – поздравил 5648, -– тем более что места рождения похожи, да и шел ты правильно – головкой вперед!
Тут же, не теряя времени, меня нарекли новым именем – «Бонифаций».
Искусство андеграунда
Даже под землей люди остаются людьми. И здесь их тянет к прекрасному, к возвышенному. И если этого прекрасного под рукой нет, то его оперативно создают.
Из основных видов искусства в системе особенно процветают живопись, скульптура и фольклор. Последний богат необычайно. Про Белых спелеологов и Двуликую вам здесь расскажут миллион историй. Белый спелеолог – дух погибшего некогда в системе человека. Встреча с ним не сулит ничего хорошего, но если не пытаться его догнать и не мешать ему, то и ничего плохого он вам не сделает.
Кстати, многие считают, что это дух знаменитого Аристарха.
Аристарх — это скелет, лежащий в одном из гротов. Его все очень любят. Считается хорошим тоном, проходя мимо скелета, положить ему рядом с рукой пачку сигарет, или бутылку водки, или что-нибудь из еды, а забирать у него эти вещи – тяжкий грех, обида.
Есть еще Черный спелеолог, вот он опасен чрезвычайно: считается, что увидевший его никогда не выберется из системы. Совсем иное – Двуликая. Эта женщина, как вы уже наверно догадались, имеет два лица: спереди и сзади. Двуликая помогает заблудившимся выйти из пещеры.
Во время войны в одной из подмосковных каменоломен, в Силикатах, находился госпиталь. После войны, когда в близлежащее село вернулся демобилизованный солдат, соседи сказали ему, что его мать заболела и находится в этом госпитале. Солдат пришел к пещере, но как раз в это время плита, расположенная над входом в Силикаты, обломилась и стала проседать.
Спасая выбирающихся из каменоломни людей, боец подлез под плиту и держал ее до тех пор, пока последний человек не выбрался наружу, однако сам вылезти из-под плиты он уже не смог, и многотонная громада накрыла собой тело героя. Однако, когда через пару месяцев плиту удалось снова поднять, тела под ней не обнаружили. Убитая горем мать ушла в пещеру и так там и пропала, разыскивая пропавшего сына. «Системщик», рассказавший мне эту историю, уверял, что дух солдата — это и есть Белый спелеолог, а мать – Двуликая.
По части наскальной живописи система представляет огромный интерес для ученых граффитологов (специалистов по граффити). Большая часть гротов украшена рисованными изображениями. Стены грота «ДСП» (Дом С Привидениями) населены весьма милыми, веселыми призраками; на потолке грота «XXIV съезд КПСС» изображен плакат с приветствием к участникам съезда. Повсюду в системе натыкаешься на вырезанные на стенах из известняка «маски». Ведь не лень кому-то было.
И совершенно потрясающая вещь – вырезанная на стене одного из дальних гротов почти в натуральную величину фигура летящей Маргариты. Автор сего незабываемого творения неизвестен, говорят, что это был студент одного художественного училища. Уже для того, чтобы просто посмотреть на это чудо стоит сходить в Сьяны.
Кстати, грот Маргариты находится за не менее известным гротом, носящем название «Млечный путь». Если в нем выключить фонарик, и подождать, когда глаза привыкнут к темноте, можно разглядеть на потолке невероятное количество мельчайших звездочек. Сему природному эффекту разные системщики дают разные объяснения: кто-то говорит, что такое сияние производят мельчайшие капельки воды, оседающие на известняковом потолке, кто-то сваливает все на органические отложения. Я не берусь поддерживать ни первых, ни вторых, я знаю только одно: то, что получается, когда глаза привыкают к темноте, очень красиво.
– Господи, да как же тебя, такого в милицию не загребли, – только и смогла произнести жена, увидев меня, всего грязного, в оборванной, бывшей нубуковой, куртке, в немыслимого цвета шапочке с расплющенным от бесконечного соприкосания с потолками низких галерей, помпончиком, на пороге родного дома.
А вот не загребли. Более того, на всем моем пути, а ехать пришлось на различных видах общественного транспорта через всю Москву, ни один представитель правоохранительных органов даже не подошел ко мне. Уважают нас, системщиков!
Валерий ЧУМАКОВ aka Бонифаций, Москва
Фото: img-fotki.yandex.ru, trof-av.livejournal.com, xpeh13.ru, wikipedia.org
© "Огонёк", № 4, 2004
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!