Вы видели когда-нибудь памятник тысячелетию Руси в Новгороде? Нет, очень зря посмотрите. Штука по-имперски эпохальная и величественная. Автору бы еще учебники истории поадекватнее, ну да ладно. Из всех Шуйских, владык и воинов, на этот памятник попал только Михаил Скопин-Шуйский, который (не кривя сердцем) притащил в Россию шведов и несколько раз с переменным успехом сражался с войсками Дмитрия Ивановича Угличского (Лжедмитрия II наших учебников истории). А еще там рядышком два патриарха, очень некрасиво деливших престол в те же самые годы, когда их протеже делили шапку Мономаха. Да, да, я про патриарха Гермогена и патриарха Филарета. Впрочем, как и многое стоящее в этом мире, пост патриарха делили на троих, просто третий демонизирован нашими учебниками, а потом и вычеркнут из них. А зря, персонаж – закачаешься, Джеймс Бонд рядом с ним – скучный фраерок с замашками начинающего гопника.
Давайте расскажу.
Идея патриаршества на Руси зрела с середины XV века. Так уж вышло, что греческие церкви к тому времени утратили субъектность. После падения Константинополя и Трапезунда Московия осталась самым крупным независимым православным государством. И если в середине XV века сил хватало в основном не отсвечивать больше необходимого и не злить Литву с Ордой, то к его концу Третий Рим набрался сил и территорий, став одновременно и богаче и могущественнее бывшей метрополии. По понятным причинам митрополитами стали практически исключительно местные выходцы из знатных семей. Путь был проторен еще митрополитом Алексеем во времена Дмитрия Донского. Тогда же Константинопольская братия, заинтересованная в максимуме сборов с лояльных территорий, а потому не заинтересованная в конфликте с Литвой, выделила литовским православным отдельного киевского митрополита. Что еще хуже, жестко завязанная на получение западной военной и экономической помощи, Византия в то же время пошла на церковную унию. Уния вполне благожелательно была принята в Литве, но вот московиты взбрыкнули и стали автокефальными. Время шло, греческая церковь под дланью турецких султанов вернулась к православию и общение церквей наладилось, как и формальная подчиненность Русской церкви Константинопольскому патриархату. С патриархами, ставшими османскими чиновниками по делам православных, неохотно делились доходами и общались.
К концу XVI века, после короткого, но яростного противостояния имени хана Девлет-Гирея и султана Селима, османы вновь посмотрели на Московию как на возможного потенциального союзника. Империя, с трудом выдерживавшая бесконечную войну на два фронта (с Габсбургами в Венгрии и с персами в Передней Азии), жизненно нуждалась в тишине на северных границах. А еще в противовесе империи Васа с её новой военной имбой – крылатыми гусарами. Собственно, в конце XVII века османская элита окажется в похожей ситуации и предсказуемо надорвется в войне против союза Австрии, Польши и России. Но в конце XVI века у руля османской империи стояли люди поумнее Кара Мустафы Кепруду, да и предложить им было что. Османам нужна была бесконечная война Московии и Польши, желательно безрезультатная. А еще нужны были деньги, желательно большие и разово, ибо война обходилась дорого, а своя экономика уже не вывозила. И мастера дипломатии из Константинополя придумали шедевральную схему, которую в наших учебниках истории приписали Годунову. Тот был против, но не вывез. Первую удочку забросил в 1586 году патриарх Антиохийский Иоаким Дау. В Москве отнеслись с интересом, но много платить отказались. Обиженный Иоаким несолоно хлебавши отправился обратно на свой Ближний Восток.
А дальше самим московитам, включая и Годунова, оказалось позарез нужно патриаршество. По сугубо внутренним причинам. Через год после отъезда незадачливого сирийца митрополит Дионисий вместе с кланом Шуйских попытались добиться развода царя Фёдора и отлучения Годунова и бывших опричников от власти. Церкви это нужно было, чтобы переиграть обидные итоги собора 1584 года, по которым она лишилась многих земель и привилегий. Шуйским, чтобы вернуть власть, утерянную по итогам эклектичного правления Ивана Грозного и Симеона Бекбулатовича. Шуйские и митрополит запилили настоящий Земский собор, от лица которого пошли с челобитной к царю. Фёдору неимоверными усилиями (которые тоже припишут Годунову) удалось отбиться, собрав в кучу своих родственников, бывших опричников и даже недавно обиженных Мстиславских с их ногайцами. В Москве были уличные бои и Шуйские пошли на попятную. По договору с митрополитом их отправили в почетные ссылки и видимо обещали вернуть (очень неискренне). Зато очень искренне внесли в церкви вклады на помин души. После убийства вождей Шуйских митрополита Дионисия очень нелегитимно свели с кафедры и отправили рядовым монахом обдумывать свое поведение. Дожил пастырь до 1604 года. Сменившему его Иову, карманному епископу опричной церкви, не хватало банального авторитета. В рядах церковников, и без того полных ярости после собора 1584, вызревала оппозиция и с ней что-то нужно было делать. История личного духовника Ивана Грозного, поставленного во главе церкви в начале Опричнины и продержавшегося меньше двух лет, тогда еще не была забыта. Нужно было прокачать авторитет новоявленного митрополита, быстро и кардинально. В 1589 году в Москву приехал патриарх константинопольский Иеремия и задорого произвел митрополита Иова в патриархи. Патриарх Иов стал мгновенно значимее митрополита Дионисия. Церковники- оппозиционеры поутихли. На время.
Внешнеполитические последствия тоже были понятны всем. Если уж митрополит Московский претендовал на киевскую митрополию, то уж патриарху сам Бог велел. Только начавшие налаживаться отношения с Польшей стремительно деградировали. Московия вложилась в укрепление Смоленска и Пскова. Кто ж знал, что беда придет из Путивля.
А главное, в свите Константинопольского патриарха приехали несколько специалистов, задержавшихся на новом месте. Ими стали подменять активистов церковной оппозиции. Один из них оказался двойным агентом.
Нужно сказать, что в Риме тоже смотрели за происходящим с интересом. Идея мощной суперПольши, подмявшей под себя полукатолическую Швецию и православную Московию, гуляла по Капитолийским холмам. Этот проект решал разом несколько проблем Святого престола. Во-первых, существенно ослаблял потенциал немецких и скандинавских протестантов. Если помните, именно шведы остановили поход католиков на север. Без них протестанты и французы могли и не вывезти. Во-вторых, балансировал зарвавшихся Габсбургов. В-третьих, давал много денег и новую паству. Силовым прикрытием должны были выступить легендарные крылатые гусары.
Когда Дмитрий Симеонович (Лжедмитрий I) победил Годунова, на его сторону перешло в том числе и большинство церковных иерархов, ожидавших смягчения политики по отношению к церкви. Видимо многие реально ждали Дмитрия Ивановича, сторонника Шуйских и Романовых с их традиционно процерковными настроениями. Реальность обескураживала. Иова свели с престола, официально по старости и слепоте. А на его место назначили (единогласно, когда у нас было иначе) грека Игнатия, митрополита Рязанского. Того самого двойного агента. Который, вместо отстаивания интересов церкви, стал сдавать военным властям земли и привилегии монастырей. И готовить унию, особо и не скрывая. Ослабленная униатская Московия становилась прям реальностью. Многие московские Гедиминовичи были сильно не против. Все остальные были против и удержать их от восстания мог только масштабный внутренний террор (ненадолго) и война, естественным образом снижавшая требования к власть предержащим. Любопытно, что ровно тот же фокус (войну с Крымом) за пару лет до этого планировал Годунов с теми же целями. Впрочем, и результат был так же убог. Турецкая агентура не дремала.
Восстание в Москве возглавили церковники. Всё высшее руководство церкви было страшно недовольно царем и патриархом. Царя Дмитрия зверски убили, патриарха успели спрятать в одном из кремлевских монастырей. Самозваного царя Василия Шуйского дополнил не менее самозваный патриарх Гермоген. Причем авторитет епископа Казанского и Астраханского был даже повыше, чем у бывшего смоленского и новгородского наместника Шуйского. Первым указом нового царя (царя ли?) был возврат всех тарханов и привилегий церкви. Все достижения Даниловичей и Симеоновичей по ограничению власти церкви в Москве мигом отменились. В запале бардака 1606 года Игнатия даже толком не сняли с престола, так написали какую-то нелепицу и забыли. Главным конкурентом Гермогена в борьбе за престол были новгородский митрополит Исидор (позже сдавший Новгород шведам) и ростовский митрополит Филарет Романов. Второго очень технично кинули в рамках трагикомедии с нетленными мощами царевича Дмитрия.
Церковь сумела перетащить на сторону Шуйских практически всех Рюриковичей. Дольше всех сопротивлялся наследник тверских князей Телятевский (в наших учебниках его восстание называют крестьянской войной Болотникова). Симеоновичи, татарские царевичи, их родственники из ногайцев и Касимова оказались в меньшинстве. Возможно им в тыл ударили крымцы, готовившиеся к войне с Московией. Разбитые остатки их армий утекали в родное Поволжье и к западной границе, на соединение с Дмитрием Ивановичем Угличским. Казалось бы, ситуация конца опричнины повторится и последний из Даниловичей и Симеоновичи объединяться и Шуйскому не поздоровится. У последнего из Даниловичей было другое мнение. Фёдор Симеонович и его дети (по большей части видимо и правда дети) были объявлены лжецаревичами и повешены на Смоленской дороге.
Когда Дмитрий Иванович подошел к Москве, он явно не ждал серьезного сопротивления. Но на сторону Шуйского перешли Гедиминовичи Мстиславский и Голицын, сторонники убитых царевичей. Дмитрию понадобился свой альтернативный патриарх, которым и стал обиженный Шуйскими Филарет Романов. Поляки и литвины по обе стороны баррикад затягивали войну, а в 1610 году отрешили обоих царей от власти. Мстиславский сверг Шуйского, ввел в Москву польский гарнизон, и поменял патриархов местами. Гермогена заперли в ссылке под домашним арестом в кремлевском монастыре, Игнатия выпустили. Филарета, пытавшегося остановить это безобразие, отправили в Польшу послом (по сути – пленником). Следом туда же, как законный патриарх Московский проследовал Игнатий. В октябре 1612 года Сигизмунд, Владислав, Игнатий и пара десятков пропольски настроенных бояр отправились венчать Владислава на русский престол. За несколько месяцев до этого пленный царь Василий Шуйский отрекся от престола в пользу польского короля. Альтернативный царь Дмитрий к тому времени был убит польским наемником, а альтернативный патриарх Гермоген заморен голодом.
Впрочем, Гермоген оказался не робкого десятка. Да и связи в Казани и Нижнем были надежными. Он стал душой московского восстания 1611 года и прямо благословлял ополчения на свержение Владислава. Его соратники на свободе проспонсировали второе ополчение. Да и турки включились в борьбу со страшной силой. Крымские царевичи стояли в Серпухове и поддерживали ополчения. Череда крымских набегов на Украину и южную Польшу шла нон стопом с 1608 года. Именно поэтому полякам всё как-то не хватало то времени, то сил добить смертельно раненую Московию. Периодически вмешивались еще и шведы, науськиваемые Габсбургами.
Игнатий до Москвы больше и не доехал. В 1615 году лукавый грек перестал притворяться и стал открытым униатом. Современники не перестали называть его патриархом, стали проглатывать святейшего. В 1619 году в Москву вернулся Филарет. Церковники, реально победившие в Смуте, склеившие рассыпавшуюся страну, к тому моменту умерли. Ничего крамольного, они правда были очень пожилыми людьми. Турки, за неимением лучшего, повенчали в патриархи его. Филарет в 1620 году провел церковный собор, упорядочивший церковную жизнь. Чуть погодя Филарет навел относительный порядок и в государстве, женил сына и стабилизировал государство.
При жизни Филарета Игнатия называли патриархом и приглашали обратно в Москву. После его смерти к власти пришли сторонники Шуйских, мгновенно вычеркнувшие лжепатриарха-униата и из списка московских патриархов и даже из списка рязанских архиепископов. Впрочем, переворот 1634 года – штука, о которой я со временем обязательно напишу.
Несгибаемого Гермогена канонизировали только в XX веке. В XVII веке Романовы помнили обиду Филарета и затирали неистового патриарха из рода Шуйских и его последователей. Никон, патриарх-фрондер, поминал среди предшественников Игнатия и забывал Гермогена, считая того самозванным «выкрикнутым» патриархом. Впрочем, это не главное.
Морали в этот раз не будет. Игнатий – наверное, самый успешный иностранный суперагент в истории России (если конечно Петра всё-таки не подменили). Гермоген – железный несгибаемый патриот, защитивший святую церковь и Святую Русь от ереси и распада, пусть и ценой собственной жизни. А еще ценой греха цареубийства, и проклятий пары поколений потомков.
Филарет в этой компании как-то даже блекло смотрится. Нет, блестящий дипломат и администратор, волевой и решительный, но и не более.
