Эпизод 27. "Я Шаганов по Москве".
Лиза Шаганова родилась летом 2002 года. Её отцу, то есть мне, было к этому времени полных тридцать семь лет. Вроде бы ещё и не старый пельмень, а всё же уже и не скажешь, что молодой плинтус.
Саша Буратаева справедливо заметила, что Лиза – лучшее произведение поэта-песенника. Молодые папы меня могут понять. О появлении на свет правообладателя на моё скромное литературное наследство, я думаю, в книге вы найдёте отдельную главу, а пока речь о другом.
Встретились случайно с композитором Игорем Крутым. Общались мы нечасто, но всегда с подчёркнутой симпатией друг к другу. И он мне говорит:
– Саша, поздравляю! Узнал из газет – у тебя родилась дочь, и у меня ожидается пополнение. Надо бы нам с тобой придумать песню о дочерях. Пускай наши девчонки гордятся отцами.
Предложение хорошее. Но мне бы не хотелось сочинить стихи как нечто обязательное. Дескать, раз ты творческий человек и стал отцом, будь любезен отметиться колыбельной. Некоторые папаши-сочинители сразу же впадают анабиозно в детскую тему. Осуждать подобные порывы не берусь. Всё это идёт от чистого сердца, хотя и затуманенного нежданным счастьем. Сложней объяснить жанр «письма к дочери» тех же самых отцов-литераторов. Ребёнку ещё нет и года, и письмена, видимо, прочтутся не очень скоро, но они пишутся и пишутся…
У меня такого количества свободных часов не было. Поскольку я думаю, что вместо времени, потраченного на эпистолярные страницы, лучше уж сходить с дочерью в парк погулять. Но мысль Крутого «пусть девчонки гордятся» мне очень импонировала. И одно из своих новых стихотворений «Русский вечер» я по факсу отправил композитору. Начиналось оно так:
Сегодня будет русский вечер,
Блины с икрой и водки штоф.
И песни те, что душу лечат,
Из жизни давней ямщиков.
Игорь откликнулся на следующий день:
– Саша, звоню из Лос-Анжелеса. Спасибо за стихи, встречаемся через месяц. Что касается твоего предложения об исполнителе, то вместо «Белого орла» давай запишем с Колей Басковым – я сейчас с ним много работаю. Ты не против?
– Да нет – неплохо даже.
«Коля «один» и Коля «два», – подумалось мне.
Сентябрьским московским вечером, как и договаривались, мы встретились за роялем дома у композитора Игоря Крутого.
– Саша, – сказал прямо с порога Басков, – я вас попрошу, поменяйте одну строку. Я сейчас спою, Игорь сыграет, и вы поймёте – эти слова из моих уст зрителем не услышатся, не поверят. Вот, пожалуйста…
Хотя я и придумал много песен, но этот показ относил меня в какие-то другие годы. Композитор и исполнитель демонстрируют поэту произведение. Такое встречалось мне в кинохронике пятидесятых-шестидесятых.
Коля спел, и акцентированная им строка «блины с икрой и водки штоф», действительно, звучала, скажем так, невыигрышно.
– Николай, согласен с Вами. Ваши сомнения небеспочвенны, – придал я голосу интонацию важности момента, – Мои предложения таковы: убираем со стола всё спиртное и оставляем только минералку без газа.
Но, возвращаясь с Воробьёвых гор, я думал, что пускай это и гастрономический образ – блины и водка, но он по-своему точнее, нежели размытый «среди полей, среди лесов». И чем, в таком случае, русский вечер отличается, скажем, от белорусского?
В общем, поменял я строку. «Таких немного вечеров», – пел Коля Басков на моём творческом вечере в Кремлёвском Дворце осенью того же года. И эту настоящую премьеру зрители очень тепло встречали. А мой звукорежиссер Серёжа, неисправимый рыболов, заметил на этот счёт:
– Вот Басков – видно, что певец с голосом…Я бы даже сказал, осетр заплыл.