Продолжение «Сказки о треугольнике»
Мои любители сказок, я думаю, что вы помните Яшу, превратившегося из треугольника в конус, и его учителя Силмуна. Вероятно, при прочтении вас могло смутить, что шар Силмун и куб Кригер — братья. Теперь я поведаю вам историю становления Силмуна.
Давным-давно в семье кубов родился первенец, и нарекли его Мухараб, а если коротко, то Муха. Несколькими годами позже в семье появился еще один ребенок — Кригер. Род кубов относился к военным, с детства мальчиков воспитывали как будущих воинов. Крепкими гранями, острыми углами обладали Муха и Кригер. Муха на правах старшего брата присматривал за Крижей и всячески помогал ему в учении боевом: словом, делом.
Муха не довольствовался тем, что получал: ему всегда всего было мало. Он рос требовательным и вспыльчивым кубом. Чем старше он становился, тем больше он превращался в настоящего куба. Мухой гордился отец, а клан кубов восхищался таким жестоким витязем. Кригер же старался равняться на брата. Для кубов внимание к родственникам расценивалось как внимание к положению клана, что крайне положительно. Но для Мухи брат не просто часть клана: Муха несмотря на свою жесткость и грубость всегда с заботой относился к Криже. Он считал это своей слабостью, тщательно скрывая это, и только Кригер мог обнаружить мягкую и добрую привязанность Мухи.
Муха стыдился своих чувств к брату: он искренне верил, что не подобает воину обладать такими связями. Внутренняя сердечность к брату оправдывалась внешним проявлением ярой агрессивности и лютой жестокости к противникам. Он славился храбростью и выносливостью в сражениях, внушал страх врагам и был уважаем соратниками.
Вернувшись домой после очередного похода, Муха нашел свою мать умирающей.
— Мой дорогой Муха, мой старший сын, ты уже такой большой и взрослый. Ты радость клана, и я горжусь тобой. Но я хочу сказать тебе кое-что важное. Ты сын своего отца, ты такой воинственный и могучий, но есть и другая сила. Сила, не привязанная к насилию. И эта сила непобедима. Каким бы ты ни был хорошим воином, сила насилия рано или поздно наткнется на такого противника, которого ей будет не преодолеть, и тогда наступит поражение. Внутренняя сила Единства, Гармонии, Мира — вот настоящая Сила. Ей не нужны грани и углы, она объединяющая и созидающая. Сила Мира заключает в себе и любовь, и сострадание, и дружелюбие, и многое другое. Она творящая. Клан твоего отца, и кубов в целом, занимается разрушением. Я же родилась в другом клане, не таком воинственном. Я прошу тебя, Муха, услышь меня и оставь воинство. Прекрати разрушать, обрети другую силу, творящую.
— Мама, но как я могу это все оставить, бросить? Я же столько всего достиг, я могу совершенствоваться и становиться лучше в моем деле. Почему же ты только сейчас об этом говоришь?
— Если бы я изначально стала говорить тебе об этом, то ты не достиг бы того, что у тебя есть сейчас. Вероятно, ты бы стал изгоем, клан бы не признавал тебя, ты бы остался один. Сейчас же ты почетный член клана, если ты поменяешь свою позицию, то кубы за тобой пойдут: не все, но кто-то поймет. Тогда, возможно, войны наконец прекратятся. Я знаю, что может быть твое сердце уже зачерствело окончательно, и слова мои не тронут тебя. В любом случае, это твой путь, тебе и решать, что делать. Я всего лишь хочу, чтобы ты понял, что есть разные дороги.
Несколько дней спустя мать Мухи и Кригера умерла. Муха долго размышлял над словами матери, и хотя смерть матери ранила его, он не смог понять ее слов. Отправившись в новый поход, Муха все еще думал над словами матери. Теперь понятно, откуда эта слабость, откуда эта любовь к брату — примесь матери, ее понятий. Если бы не она, я был бы лучшим воином, без лишних чувств. Но ведь Крижа — мой брат. Зря она это все говорила, зря. И какая же другая сила может меня победить, если я непобедимый Мухараб? Вновь наши супостаты сдались. Война несет удовлетворение и спокойствие. Она приносит стабильность и порядок, и после войны наступает мир.
В следующий поход Муха отправился с братом.
— Крижа, будь, пожалуйста, осторожен.
— Так точно! — с улыбкой козырнул Кригер.
Но Кригер все же не был осторожен и получил тяжелое ранение. Еще во время боя об этом доложили Мухе, и он пришел в бешенство. Муха готов был уничтожить противника. Ярость, ненависть, жажда мщения царили в его душе. Муха был одурманен своими чувствами, поэтому потерял внимательность и бдительность: его повергли. Истекающий кровью, куб лежал на поле брани. Проиграл…
Очнулся Муха в больнице. В сознание он пришел ненадолго, потом вновь впал в беспамятство. Шансы выжить у Мухи были невысоки, но куб начал поправляться. И хотя физически Муха восстанавливался, психологически он был потерян. Оказалось, что он, неистовый Мухараб, может проиграть. Куб понял, что он мог умереть, что все могло закончиться. Вскоре братья покинули больницу.
— Потренируемся сегодня?
— Не хочу.
— Муха, что с тобой? Я удивлен.
— Мне надо подумать.
— Так чего думать? Мы и так с тобой столько времени пролежали, пора форму восстанавливать.
— Если хочешь, иди на тренировку, а у меня желания нет.
Слова матери преследовали Муху. Он обдумал всю свою жизнь, весь свой путь и понял, что дальше он продолжать не в силах. Он не может и не хочет вновь воевать. В нем что-то сломалось. Он стал бояться своей поломки, ведь его чувства основаны на слабости. Да, он слабак, не тот воин, которым он должен был бы быть. Но, с другой стороны, это же все-таки им гордится клан за военные заслуги, это его страшатся враги. Разве это слабость? Это лишь осознание того, что на силу есть другая сила. Нужно обратиться к другому делу. Но чем заняться? Должно понять, что я хочу теперь. Мама говорила о гармонии, о силе единства. Она отрицала силу насилия. Значит, мне нужно отказаться от насилия сейчас, по крайней мере, хоть в какой-то степени, но я же куб. Весь мой облик — воплощение разрушительной силы… Надо… надо убрать оружие, это самое простое начало — если я уберу эти грани и углы, то тогда я уже не смогу ими воспользоваться, мне придется решать проблемы другим способом… А если на меня нападут? Значит, буду дипломатом, буду разговаривать. А если меня захотят убить? Но и на мою силу может найтись другая сила, поэтому оружие все равно не поможет. А если убьют, то пусть.
Муха решился срезать свои углы и сгладить грани. Он обратился к Криже за помощью.
— Ты с ума сошел? Ты себя искалечить решил? А что скажут другие кубы? Я не буду этого делать.
— Я тебя прошу о помощи.
— Это не помощь, ты решил себя убить?
— Не убить. Крижа, пойми ты, мне трудно будет. Мой новый облик поможет мне. Все равно я чувствую, что я не могу вернуться к прежней жизни. В любом случае я уберу оружие, поможешь ты мне или нет.
Кригер отказался, он слишком любил брата, не верил, что Муха сможет сам обрубить себя. Кригер ошибся. Через несколько дней войдя в комнату брата, Крижа обнаружил брата в кровавых повязках. Муха превратился в кривой обрубок куба, многогранник.
— Нет, нет, нет. Муха, что ты наделал! Что ты наделал! Тебе нужен врач. Давай я тебя отведу. Как же так? Как же так?
— Все в порядке, мне так намного лучше.
— Ты сам?
Муха кивнул.
— Зачем? Зачем ты это сделал? Тебе надо к врачу.
— Я не мог иначе, я чувствую, что сделал правильно. Ты думаешь, мне не страшно? Конечно, мне страшно. Я сейчас потерял все. Все, что когда-либо имел. Представь, что скажет отец, когда увидит меня. Теперь я изгой, мне страшно, но я чувствую, что я должен двигаться в эту сторону.
— Ты бредишь. Муха, может, получится исправить…
— Ничего не исправить. Обратного пути нет, но мне он и не нужен. Не переживай за меня, все будет хорошо, я знаю, я точно знаю.
— Что ты будешь делать теперь?
— Уйду.
— Останься, не уходи.
— Мне нет здесь места.
— Как же я буду без тебя? Хотя бы ради меня останься.
— Не могу. У тебя свой путь, у меня свой. Мне нужно уйти, мне нужно отказаться от всего, что я имел, мне нужно очиститься и понять себя, понять, что меня окружает, каков этот мир. Я сломлен, Крижа, сломлен. У меня нет сил воевать больше, мои устои пошатнулись, мне нет места на поле брани, мне нет места среди воинов. Я слабак в их глазах, пусть так. А ты останешься, будешь развиваться в нашем семейном ремесле, будешь опорой и поддержкой для отца.
Муха сначала хотел тайно убежать, но подумав, решил сделать свой уход открытым и явным. Он хотел быть честным перед всеми. Он гордился своим решением и был готов заявить об этом. Когда отец увидел Муху, то он принялся кричать, но уже ничего было нельзя изменить. Муха испугался, что отец уничтожит его.
— Убирайся, и чтобы больше никто тебя никогда здесь не видел. Ты мне не сын больше. Мой сын умер в последнем сражении, а кто ты я не знаю.
Одновременно с тяжелым сердцем, но и в порыве свободы Муха ушел. Он не знал, куда ему следует идти, но он знал, что надо куда-то идти, что надо куда-то двигаться. Ему попадались разные поселения, и он дивился гостеприимству фигур. Сначала он думал, что будет изгоем не только для своего клана, но вообще для всех. Оказалось, что фигуры принимали его, они приветствовали путника, делили с ним свою еду. Муха не раскрывал своей настоящей истории, он говорил, что он фигура редкого вида, дефектная, непропорциональная, поэтому он решил путешествовать, чтобы узнать, какие еще есть фигуры. Муха поражался тому, что ему не требуется применять силу, что ему не нужно постоянно быть готовым дать отпор. Безусловно, ему попадались и злые фигуры: они могли его ударить, обозвать. Два или три раза его жестоко избили и обокрали, хотя красть было нечего. В такие моменты Муха жалел, что он напрасно срезал свои углы, что он напрасно терпел боль. Но его находили, помогали, обогревали, одевали, кормили. Опять он встречал гостеприимство и дружелюбие. В благодарность Муха делал, что мог. А что он мог? Вся его фигура болела, рассказывать о войне он не хотел, но Муха стал слушателем. Он задавал им вопросы об их жизни, и фигуры делились с ним. Поначалу это были общие беседы, но потом фигуры раскрывались и говорили много о себе. Муха слушал и узнавал жизнь. Он пытался усвоить себе, как протекает жизнь во всех ее проявлениях. Фигуры быстро становились его друзьями. Точнее, они быстро начинали считать Муху своим другом, а Муха, в свою очередь, терялся. Он знал, что он воин, что он жесток, груб, неприятен, что в нем часто горит ярость и злость, и что хотя он пытается овладеть Силой Мира, в душе мира нет. Он пытался исправиться, он трудился, но ему было сложно. Он ощущал, что он один на своем пути.
Однажды Муха встретил очень старого многогранника.
— Эй, Силмун?
Муха решил пройти мимо, видимо, фигура и вправду старая.
— Ты куда? Силмун, я же с тобой разговариваю.
— Вы мне?
— Да-да, тебе.
— Вы ошиблись: меня зовут Муха.
— Это ты ошибся, что не поменял имя.
— Я Вас не понимаю.
— Почему ты не поменял имя? Почему ты продолжаешь называть себя так, как прежде?
— Вы так говорите, будто знаете меня.
— Силмун, я знаю, поверь мне. Ты был Мухарабом, непобедимым воином.
—Я не знаю, откуда Вы меня знаете, но Вы правы, да, это я.
— Много ты узнал, пока бродишь?
— Я продолжаю узнавать, я учусь. Я открываю для себя Силу Мира.
— Ты можешь оценить свой прогресс?
— Мне сложно это сделать, но я чувствую, что я много изменился.
— Давно ходишь-то?
— Давно.
— А ты заметил, что с тобой стало? Как твои раны?
— Уже не так болит, спасибо.
— А ты понял почему?
— Потому что уже времени много прошло.
— И да, и нет. Посмотри на себя внимательно.
Муха с полным непониманием стал оглядывать себя. И он заметил, что во время передвижения многие его срезанные уголки сгладились и стали более округлыми.
— Я как кривая сфера.
— Да, Силмун, ты именно как кривая сфера, а не обрубленный куб.
— Я не понимаю, что Вы хотите сказать. Если Вы знаете кто я, то Вы знаете, что я куб, что несмотря на мои поиски я никак не могу найти мира. Иногда на меня нахлынивает отчаяние, ведь я потерял все, а мои поиски не приносят заметного результата. Я не сомневаюсь, что я сделал правильный шаг, но я сомневаюсь в себе. Выдержу ли я этот путь? Смогу ли я? Я тот, кто я есть, я куб, и я не могу перестать быть собой.
— А ты уверен, что ты знаешь, кто ты?
— Да, я куб Мухараб.
— Нет.
— Как нет? Я куб Мухараб.
— Нет, посмотри на себя и вспомни, каким ты был. Ты больше не Мухараб, ты больше не куб.
— И кто же я по-Вашему?
— Имя тебе Силмун, и ты есть кривая сфера. Своими путешествиями ты обточил свои оставшиеся углы и грани, постепенно ты становишься круглым. Твои поиски имеют внешний результат. Но и внутри ты больше не тот жестокий Мухараб, навевающий страх, ты стремящийся к миру и созидающий Силмун. Но тебе еще предстоит долгая дорога, ты только в начале пути. Скоро ты станешь совсем круглым снаружи, но для внутреннего преобразования нужно проделать еще больше работы. Тебе нужно стать сферой, а потом шаром.
— То есть наполниться, я понимаю, обрести содержание, преобразовать себя изнутри, понимаю… Но как? Как мне это сделать? Если Вы это знаете, скажите мне, пожалуйста.
— Ты уже все знаешь, Силмун.
Силмун растерялся, а фигура молча ушла. Сфера глубоко задумалась. Я все знаю, что этим старик имел в виду? Нет же инструкции, как можно измениться и наполниться, нет одного единого знания, нужно самому искать, пробовать, ошибаться и находить. Но если бы мне задали направление… Хотя какое направление? И так ясно, что постижение Силы Мира и есть направление. Было бы много легче, если бы мне сказали, как действовать. Но никто и не говорил, что будет легко. Больше всего мне жаль, что я один, что мне не к кому обратиться. Хотя… И один, и нет. Столько фигур меня окружает, столько их кругом, и кажется, они считают меня своим другом. Я думаю, что если я вернусь в те места, где уже побывал, то они меня встретят с радостью. Тогда это вопрос только во мне, как я определяю. Если я определяю их как друзей, то они и есть мои друзья. Весь мир — мой друг, и это и будет частью Силы Мира, ведь тогда я созидаю, тогда я не один. Правда, мне кажется, мне бы все-таки хотелось наставника, тот старик, наверняка, он мог бы помочь, но не стал. Вероятно, все же нет, он помог, он же мне сказал поменять имя, сказал о моем пути и что у меня есть необходимые знания. Я хочу подумать. Так, так. По сути старик — прохожий, и я смог у него научиться кое-чему. В таком случае я могу у любого прохожего чему-то научиться, я могу учиться у всего и вся, везде и во всем. Это был первый осознанный урок. Какая интересная встреча! Все фигуры — друзья, и у каждого можно учиться. Однако легко произвести умозаключения, а как воплощать, как претворить это в жизнь. Буду делать то, что считаю верным и слушать себя.
Силмун продолжил странствия. Теперь он представлялся так, но по-прежнему скрывал свою историю и говорил, что он сфера. Силмун старался следовать своим заветам, и ему удавалось. Он учился и обретал. Слушая разные фигуры, он набирался опыта и мудрости. Он почувствовал в себе силу говорить. Если раньше он больше слушал и задавал вопросы, то теперь он мог направить, показать другое видение ситуации. Фигуры были ему благодарны.
Раз Силмун наткнулся на военное поселение. Он увидел флаги своего клана. Ему стало радостно. У солдат он спросил, кто является начальником похода. По-хорошему стражникам не следовало разговаривать с неизвестной фигурой, но Силмун был настолько доброжелателен, непосредственен, что солдаты сказали ему, что их воевода — Кригер. Брат! Силмун сказал, что он имеет важные сведения, которые могут пригодиться, и его отвели в шатер Кригера.
Зайдя к брату, Силмун еле сдерживал радостную улыбку.
— Вы имеете важные сведения. Докладывайте.
— Ты меня не узнаешь?
— Точно, Вы мне не знакомы.
— Крижа, это же я.
Кригер поднял взгляд на сферу.
— Это же я Сил… Муха. Твой брат Мухараб.
— Муха! Нет.
— Да! Это я. Неужели ты меня не узнаешь? Это же я, Крижа!
— Не может быть… Ты так изменился. Нет. Это обман.
— Это я. Крижа. Ну это же я. Это же мой голос. Помнишь, как я просил тебя обрезать углы, а потом сам их срезал, как отец отрекся от меня. Это же я. Да, я сильно изменился. Теперь мое имя Силмун, и я сфера.
Ошарашенному Кригеру понадобилось еще несколько секунд, чтобы поверить в то, что перед ним стоит его родной брат. Столько лет прошло, как они не виделись. Как дети, они были счастливы вновь встретить друг друга. Они проговорили весь день и всю ночь. Кригер не осуждал Силмуна, но только дивился соображениям брата, поражался тому, как сильно изменился Муха. Но Кригеру нужно было продолжать поход, а Силмун не желал возвращаться в клан.
— Мы еще увидимся?
— Ты береги себя, Крижа, и тогда мы обязательно увидимся.
Силмун продолжил странствия. Постепенно он обретал содержание и превращался в шар. Его поражало, что знания приходили к нему не извне, но они как будто просыпались в нем и раскрывались во всей своей красе. Все было уже известно, но только нужно было дорасти до осознания уже известного. Знания обновляли и обогащали. Он находил проявления Силы Мира и учился управлять ей, направлять на созидание и объединение. Окончательно жесткость, грубость, ярость покинули его сердце. Ему и не верилось, что когда-то он был Мухарабом. Силмун потерял связь с кланом, но он более и не испытывал никакого отношения к клану. Встречаясь с Крижей, Силмун дарил ему свою любовь.
Шар более не скрывал свою историю, он рассказывал ее и показывал важность обретения себя. Учась у всех, он и сам начал учить: понимая важность роли наставника, он задавал направление. Он делился знаниями и обретал еще больше. Рассыпая свою мудрость, он зарождал мысли в других. Но знания не были сухими, они были полны сердечности и тепла. После бесед с шаром, фигуры разрешали свои споры, мирились, узнавали, что такое любовь и дружба. Круглость его внушала доверие. Доброта, дружелюбие, мягкость, отзывчивость исходящие изнутри Силмуна формировали легкое сияние вокруг его фигуры. Свет, исходящий от шара, направлял других, созидал мир.
Такова история шара Силмуна.