1. Есть такое магическое словосочетание: «конкретно-исторический подход». Произносящие его крепко надеются на чудо, свершаемое с реальностью силой слов, наложением рук, прочерчиванием пентаграмм…
Для вдумывающихся в смысл слов, как только они услышат эти два, сразу встанут вопросы: что за подход? кто подходит? куда подходит? зачем подходит так, а не иначе?
2. Поскольку подход явно назван конкретно-историческим, можно догадываться, что и походка ходока будет конкретно-исторической. В чём её специфика сравнительно с обычными стилями ходьбы? Прежде всего, это не движение человека с помощью ног по ровной поверхности, пересечённой местности, наклонной плоскости или лестнице. Это способ познания. То есть так предлагается подходить к предмету не телу человека, а его уму. Стало быть, это метафора, образованная путём наблюдения за реальным миром и перенесённая в мир идеальный.
Но познание, состоящее лишь в том, чтобы подходить, заранее можно считать неудачным. Ибо успешное познание не подходит только к своему предмету, но воспроизводит предмет в целом и в деталях в уме познающего. Слово «подход» в качестве указателя на метод или приём познания крайне неудачное, ибо оно никак и ничего не говорит о методе или приёме.
Кроме того, что к предмету следует приблизиться, если уж учитывать остатки смысла, не окончательно выбитого из слова употребляющими его, в познании от предмета следует и отдаляться, чтобы охватить взглядом предмет в целом и с учётом среды, в каковой предмет пребывает. Так что в контрпараллель следовало бы говорить о конкретно-историческом отходе.
3. Смысл же двойного определения «конкретно-исторический», как можно уяснить из множества невразумительных писаний его поклонников и продолжателей, состоит в том, что (1) берётся предмет в его эмпирическом своеобразии, что и означает взять предмет «конкретно»; и (2) рассматривается в его эволюции на протяжении некоторого определённого отрезка времени, что и означает взять предмет «исторически». То есть берётся (1) конкретный предмет в конкретных обстоятельствах и в (2) конкретном времени его бытия. И вот этот предмет предполагается реконструировать в таком его своеобразии и эволюциях в итоге «подхода подходящего».
4. Чем специфично такое отношение к предмету? Тем, что оно пытается воспроизвести эмпирический предмет в максимальной его эмпиричности, то есть с грязью под ногтями, синяками и ссадинами на коже, трещинами и натоптышами на пятках… Иными словами — максимально «реалистично». В этом смысле слово «подход» можно даже счесть частично удачным, ибо именно приближение к предмету позволяет рассмотреть его мелкие детали, эмпирически своеобразные, но в составе целого, скорее всего, малозначимые.
Близко к конкретно-историческому подходу имманентное постижение предмета. Имманентный есть внутренне присущий. Поэтому имманентно предмет познаётся тогда, когда выявляется собственная жизнь предмета и собственные его тенденции развития и закономерности этого развития. Отличие от конкретно-исторического подхода в том, что имманентное познание легко применимо и к предметам абстрактным, например, к философским системам, тогда как конкретно-исторический подход зациклен на эмпирии предмета.
5. Критика конкретно-исторического подхода легка и изящна. Она состоит в том, что тщательно воспроизведённый в уме предмет во всей его эмпирической телесности не нужен ни уму, ни сердцу. Коллекционирование умственных оттисков прошлой действительности в высокой степени идиотично и, во всяком случае, целиком бессмысленно. Познание осуществляется людьми не из любопытства, хотя любопытство и может выступить побудительным мотивом познания. Познание осуществляется для использования полученного знания в дальнейших интеллектуальных созерцаниях, в общении и, наконец, в деятельности, прежде всего — в деятельности с познанным предметом, но потом и с другими предметами этого же класса. Иными словами, чтобы использовать эмпирическое знание эмпирического предмета в эмпирических обстоятельствах и в эмпирическое время, необходимо знание эмпирическое обобщать и сделать его теоретическим знанием.
Такая необходимость, данная нужда требуют дополнить знание эмпирическое и имманентное знанием теоретическим и трансцендентным. Что в применении к конкретно-историческому подходу выразится в требовании дополнить его целостно-вечным постижением предмета. Ибо только на просторах вечности можно уместить всякое время. И только в составе целого умещаются все конкретные детали предмета.
6. Поклонники конкретно-исторического подхода почему-то счастливы, пребывая на несвежем, столетней и более давности, подножном эмпирическом корме. Не будем останавливать эти ходики, но время понимания их метода как исключительного и единственно верного давно прошло.
2019.01.06.