Закончился учебный год. Многие перешли в следующий класс и теперь до осени будут отдыхать и редко вспоминать о школьных знаниях. Но некоторые дети рубеж очередного класса не преодолели. Повис вопрос про повтор года. Родителям такое очень тяжело принять: неужели мы не досмотрели? Неужели не смогли подтянуть ребенка, по предметам, в которых есть пробелы? А может быть, прав школьный педагог, который предлагает пройти ПМПК и по итогам перевести ребенка в коррекционную школу?
Звучит очень страшно: "коррекционная школа" - это ярлык на всю жизнь? Или надо найти в себе мужество принять, что ребенку будет комфортно учиться по той программе, которая ему по силам? Сегодня выходит заключительная история о смене школы, и она необычная: героини этой истории - приемные дети Аня и Кира и их приемная мама - Женя.
«Если вас не слышат, а только давят – уходите к чертовой матери»
Аня и Кира, 10-й и 7-й класс
Рассказывает Женя, приемная мама
У меня две приемных дочки, сейчас им 15 и 17 лет, в семье они два года. Старшая сейчас идет в 10-й класс, младшая в 7-й. Но у обеих по документам стоит умственная отсталость, у старшей – умеренная (средняя степень), у младшей – легкая. Поэтому они учатся в коррекционной школе, по специальным программам.
В теории у нас инклюзия, и дети имеют право учиться в массовой школе по доступным им программам. На практике это почти невозможно устроить. Когда девочки оказались в моей семье, состоящей из одной меня, у меня просто не было никаких ресурсов бодаться, судиться, я вообще ничего не понимала про школьное образование. Так что два года назад от меня они пошли в ту же школу, где учились до этого. Обычная коррекционная государственная школа недалеко и от их прежнего дома, и от моего, нынешнего.
К школе у старшей, Ани, было ровное отношение. Программа у нее самая простая, на уровне 1-2-го класса обычной школы, и ей повезло с классной руководительницей – очень приятная, внимательная, добрая женщина.
А у младшей, Киры, сразу все не задалось. Как у многих приемных детей, у нее был жуткий страх перед учебой, огромные проблемы с поведением, которые требовали супер-внимательного отношения, подготовки, желания разобраться в особенностях психики ребенка-сироты. Ничего этого не было. Все вылилось в действительно проблемное поведение: она хамила учителям, дралась, отказывалась подчиняться любым правилам. С другой стороны, социальный педагог и директор только вызывали меня в школу чуть ли не раз в неделю и давили.
Весной началась пандемия, все перешли на удаленку, и от нас в целом отстали. Я наняла девочкам репетитора, и они три месяца прекрасно занимались дома, более-менее по программе своих классов.
Через год я уже точно понимала, что девочек надо переводить. Попытка найти массовую школу, пусть частную, где могли бы учиться обе, не увенчалась успехом. Тогда нам посоветовали другую государственную коррекционную школу, но, по словам специалистов, одну из лучших в городе.
Я даже информацию особо не собирала, просто написала директриссе письмо на мейл, указанный на сайте, коротко описала нашу ситуацию и через час получила ответ: приходите, зачисляйтесь. Дальше на этапе оформления документов и знакомства с классными руководительницами было так спокойно и легко общаться со всеми сотрудниками школы, что я совсем успокоилась. К самой идее перехода девочки отнеслись прекрасно, их предыдущая школа самих достала.
Страхи тоже были. Главный страх был и у них, и у меня: ничего не изменится, мы снова столкнемся с давлением, равнодушием и нежеланием сотрудников понять, что происходит с ребенком. Но эти страхи не подтвердились, слава Богу. Новая классная руководительница Киры в своей манере, но смогла завоевать ее доверие. Она громкая, активная, иногда слишком резкая и категоричная, но действительно любит детей и заботится о них, относится к каждому индивидуально.
Отношения с одноклассниками у обеих девочек сложились ровные. Близких друзей они не нашли, но и конфликтов почти нет. У Ани в классе дети с серьезными особенностями развития. Программа совсем малышовая, Аня и сама чувствует, что она могла бы тянуть больше, но педагогическая запущенность у нее очень сильная. Кира тоже точно могла бы больше, у нее, скорее всего, вообще нет диагноза, но результаты запущенности и травм тоже очень серьезные.
В первый год в новой школе я старалась их вообще не нагружать дополнительными занятиями, дала возможность тихонько привыкать к новой жизни. Второй год в семье – это очень мало, но достаточно, чтобы я уже наконец сама попустилась и поняла, что никакими усилиями я за пару лет не дотяну их до возрастной нормы обычных домашних детей. В новом учебном году у них появятся репетиторы по математике и, может быть, по обществознанию/ истории. Надеюсь, что они уже набрали немножко ресурса, чтобы двинуться вперед.
Про советы родителям: если вам тяжело и ребенку тяжело, если вас не слышат, а только давят – уходите к чертовой матери. Пусть в никуда, не страшно, вариант найдется. Не бойтесь пропустить что-то там «по программе». Уравнения всегда можно догнать, а вот опыт насилия, равнодушия, грубости остается очень надолго. Если ребенку плохо в школе, он не всегда может отделить опыт получения знаний от опыта тяжелых отношений со сверстниками и взрослыми, и усвоит, что учеба — это страшно.
Беседовала Елена Далина
Приходилось ли вам сталкиваться с советами школьных педагогов пройти ПМПК со своим ребенком? Какие были ваши первые мысли? Поделитесь своим опытом в комментарии: перевели ли вы ребенка в коррекционную школу или оставили в общеобразовательном классе? Что из этого получилось?