Из Москвы в Гусь-Хрустальный почти четыре часа езды. Примерно полпути - ничем не примечательная подмосковная автотрасса, загруженная легковушками вперемешку с фурами. Потом все начинает меняться, как-то незаметно и плавно. Дорога уже и уже, встречных машин - меньше. И вдруг, когда совсем не ожидаешь, справа медленно выплывают золотые купола. Значит, уже доехали до Владимира. Дмитровский собор, хрестоматийный памятник, и все равно каждый раз дух захватывает от парящей над всем обыденной красоты.
Появился собор и скрылся, но на душе уже как-то по-другому. Начинаешь замечать, что с обеих сторон дороги теперь высоченная стена из смешанного леса, густого и мохнатого из-за разлапистых корабельных сосен. то тут, то там просвечивают колокольни церквей и крыши деревень. Пейзаж, напоминающий билибинские иллюстрации к сказкам. Мещера, которую воспели литераторы и художники. “Этот край глубоких тихих озер является, пожалуй, наилучшим выражением русской природы с ее перелесками, лесными дорогами, пойменными приокскими лугами, озерами, с ее широкими закатами, дымом костров, речными зарослями и печальным блеском звезд над спящими деревушками…” - писал об этих краях Константин Паустовский. Лучше и не скажешь.
Но вот и сам #Гусь-Хрустальный, об этом извещает большой герб с изображением птицы, хотя название - от местной речки Гусь.
Город встречает как-то тихо, без суеты: редкие прохожие и машины, неброские застройки и почему-то озеро. Как потом выяснилось, искусственное. Когда осваивали здешние места, речку перекрыли плотиной - так это озеро образовалось.
Первое впечатление оказалось верным: уютно, нет контраста старого и нового, как в том же Владимире. Людей и машин в самом деле мало. “Работают”, - объяснил водитель. Действительно, заводов и фабрик здесь много: несколько предприятий стекольной индустрии, включая хрустальный завод. А кроме того - машиностроительный, стройматериалов, пищевой и легкой промышленности.
Хрустальный #завод расположился в южной, самой старой части города. “Один из старейших, самых известных и именитых в России, крупнейший производитель сортовой посуды и высокохудожественных изделий”, - поясняет бизнес-путеводитель по городу Гусь-Хрустальному. Типичные заводские корпуса, входим и, пересекая двор, направляемся к цеху по выплавке хрусталя. В длинных пустынных коридорах царит непривычная для огромного предприятия тишина. Но все ближе гул, голоса. И вдруг - огромное пространство, много людей, и после холодных коридоров жарко.
Сказать, что увиденное впечатляет, - значит не сказать ничего. Помещение напоминает античный амфитеатр, но с возвышающейся в центре круглой сценой. Только на ней - огромная печь, из отверстий которой вырываются языки пламени. Там, внутри, раскаленная бесформенная лава, будущее звенящее хрустальное чудо.
В древней технологии изготовления стекла и хрусталя мало что изменилось. Главный инструмент стеклодува сегодня, как и раньше, клещи и трубка для выдувки. Движения его, выверенные и точные, как в древнем ритуальном танце, а на самом деле требующие недюжинной физической силы, оттачивались на протяжении не одного столетия. Оторваться от этого зрелища невозможно. Где еще увидишь такое: из огня и жара рождается нечто холодное и прозрачное как лед. В других цехах готовую и остывшую форму шлифуют, огранивают, гравируют и даже расписывают.
Здесь все работают с постоянным ощущением истории за спиной. А началась она давно и не в Гусе, когда в 1723 году орловский дворянин с предпринимательской жилкой Василий Мальцов получил высочайшее разрешение на строительство в Можайском уезде в селе Новом стекольной фабрики.
Через год она уже выпускает бутыли, оконное и зеркальное стекло. Шесть лет спустя #Мальцов выписывает мастеров из Богемии: гравировщика Иосифа Генкена, выдувальщика Матиуса Томосевича и шлифовщика иосифа Старкена. К тому времени, когда Мальцов-старший передает дело сыновьям, Акиму и Александру, оно стало уже одним из крупнейших в России. Расширился и ассортимент: рюмки, чаши из бесцветного стекла с гравировкой и позолотой, теперь еще украшенные вензелем “М.В.”.
В 1747 году выходит указ Сената о закрытии производств ближе 200 верст от Москвы “из опасения пожаров и дабы оградить леса от хищнической вырубки на топливо”. Среди них - и мальцовский.
Братья недолго кручинились: Александр открыл свое дело в Дятькове, Аким присмотрел место в Мещере, где леса густые, залежи песка немереные, да и рек вокруг хватает. Все, что нужно для стекольного производства. Здесь, на реке Гусь, и построили в 1756 году завод. “Москва-матушка, уж на что велик город, а и то по реке зовется… В бумагах писать прикажу: Гусь-Хрустальный. Тут и место обозначено, и какой товар работать будем”, - решил Аким Мальцов.
В отличие от Бахметьевской фабрики и Императорского хрустального завода в Санкт-Петербурге, обслуживающих лишь покупателей весьма состоятельных, в Гусь-Хрустальном делали разную продукцию. для всех слоев общества. Современники восхищались ассортиментом: “Вещи самые дорогие, огромной величины, с богатой гранью и резьбой, до самых простых, дешевых, обыкновенно в хозяйстве употребляемых. Замечательны фабрики сии по этому особенно, что даже вещи, ежедневно употребляемые в домашнем быту, как-то: гладкие и с небогатой шлифовкой карафины, стаканы, бокалы и тому подобные, так чисто, искусно тщательно выделываются, что не уступают английским”. На Всероссийской мануфактурной выставке в Петербурге в 1829 году внук Акима Васильевича, Иван Мальцов, получил Большую золотую медаль, как было сказано, “за отличный хрусталь”.
Сегодня в Гусь-Хрустальном выпускают более трех тысяч наименований: простое, цветное и накладное стекло, хрусталь прозрачный и с надцветом, сувенирные изделия, авторские произведения своих заводских художников. Каждый из них разработал свой, легко узнаваемый стиль, не изменив устоявшимся здесь более чем за два века традициям. Да и рабочие династии в Гусе не перевелись - стеклодувы, шлифовщики и резчики. Сысоевы, Зубановы, Травкины, Васильевы и другие.
Секреты профессии всегда передавались и передаются из поколения в поколение, от дедов к отцам и внукам, как в средневековых цехах. Гусевская продукция так же сильна своей традицией, как #стекло муранское и богемское.
Стекольному и хрустальному делу в Гусе везло с самого начала: во главе его всегда оказывались личности весьма неординарные и инициативные. Что патриарх и основатель Василий Юрьевич, что решительный и энергичный его преемник Аким Васильевич и все последующие продолжатели дела.
Больше всех, однако, прославился внук Акима, Иван Сергеевич Мальцов. Дипломат, камергер, действительный статский советник, кавалер многих орденов, был он даже назначен в 1828 году первым секретарем посольства в Персии при Грибоедове, и единственный выжил из всей миссии. Карьера дипломата не помешала ему постоянно радеть о своем хрустальном деле. Пользуясь связями в Иране, начал беспошлинно торговать в Персии и Закавказье; будучи по делам службы в германии и Богемии, осмотрел местные фабрики по производству стекла и хрусталя на предмет освоения новых, появившихся там передовых технологий. Из Европы он привез секреты получения гранатового, уранового и малинового стекла для производства их на Гусевском заводе.
А на склоне лет Иван Сергеевич решил передать любимое детище племяннику своему - Юрию Степановичу Нечаеву-Мальцову, личности чрезвычайно образованной, большому знатоку русской старины. Не забывали дядя и племянник и о благоустройстве своих мастеров и самого города. Строили дома для рабочих, больницы, торговые ряды, возводили церкви.
К концу XIX века гравировка и гранение хрусталя на гусевских заводах достигли мирового уровня. Появились #изделия в технике “резьбы по горному хрусталю” (тонкая изящная грань на прозрачном стекле), вазы в стиле модерн, ничем не уступающие по технике и художественному уровню знаменитым изделиям Галле. Неудивительно, что в 1893 году продукция Гусевского завода добивается международного признания, получив бронзовую медаль на Всемирной выставке в Париже.
А как же сам #город? Прогулка по Гусю не утомительна, поскольку он совсем небольшой. На первый взгляд - скромный фабричный “магазинный дом галантерейных, мануфактурных и съестных припасов” - торговые ряды на двадцать отделений с колоннами, галереями и балконами. Есть и городская больница, где в начале того века работали два врача да фельдшер, аптека и училище для мастеровых. Уцелела и часовенка святой Варвары.
Северная часть поселка выросла уже к концу девятнадцатого века - с таким же прямоугольным планом и регулярной сеткой улиц, что и южная. Ее главная достопримечательность - Георгиевский собор, построенный в 1892-1903 годах петербургским архитектором Леонтием Николаевичем Бенуа. Гусевцы гордятся своим храмом почти так же как заводом. Из красного кирпича, в древнерусском стиле, облюбованном зодчими на рубеже веков, в годы советской власти собор стал Дворцом труда, а потом кинотеатром. Внутри он встречает стремительностью пространства, неожиданной после приземистых внешних пропорций.
Побродив по городу, начинаешь проникаться его прелестью. Да он сам словно из стекла: тонкого рисунка, весь прозрачный. Улицы, доверчиво смотрящие на прохожих красно-кирпичными фасадами домиков с белыми арками и филенками окон. Тихо как-то и все будто окутано прозрачной дымкой. Одно слово - Гусь-Хрустальный.
Нечаева-Мальцова, особенно много хлопотавшего о городе, часто спрашивали, не жалко ли ему огромных средств, уходящих на мещерскую глухомань? “А отчего стоит город Орвието в Италии? Для его собора ездят иностранцы издалека. Будет время, когда художники и ценители русского искусства станут ездить и на наш Гусь”, - отвечал он. Стоит себе скромно в лесах, окруженный тихими озерами и реками, “русский Орвието”, пусть и не столь броский, как итальянский. Вряд ли кто откажется посетить настоящий Орвието, а Гусь-Хрустальный покидаешь с легкой грустью. Задушевная его неброскость будет напоминать о себе долго. Чтобы вдруг вспыхнуть всем своим многоцветьем в гусевском хрустале: теперь его не спутаешь ни с чем.
Благодарю за внимание!) Прошу подписаться на канал, дабы не пропускать новых "заморочек"!))