Доброго субботнего вечера, дорогие друзья! Мы продолжаем публиковать главы повести «ВЕРКА» — истории о войне, преодолении и любви. Будем рады, если вы поделитесь впечатлениями от прочитанного в комментариях.
***
ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ. ВЕРА И ШУРА.
Отъезд Вали сёстры переживали по-разному. Верка часто плакала, спрятавшись ото всех, или старалась везде быть с папой. Рядом с ним ей становилось легче и спокойнее.
Шура же всё время ходила насупившись. Злилась по любому поводу, отвешивала Верке подзатыльники, спорила с матерью. Отец ругал её, отчего Шура становилась ещё злее.
— Папка только с Веркой, знай себе, возится. Хоть бы раз меня в лес позвал с собой. Ты хоть раз слышала, чтобы отец меня вообще куда-то с собой звал? — спросила она как-то раз мать.
— Шура, Верка мала ещё. Вот и ходит за папкой как хвостик. А я без тебя дома как без рук.
Шурка смолчала. Матери она помогала по дому. Но дел было немного. Хозяйства у Курочкиных совсем не осталось. Последних кур съели ещё в середине зимы. Опять вся надежда была на весну да на лес.
В мае 1943 года до Веркиной деревни докатились обозы с беженцами. Кто-то из них, если удавалось, оседал в Казани, кому-то подворачивалось место в Заинске. Но вереницы телег с бледными измученными людьми, которых война как ударами кнута выгнала из собственных домов, всё продолжали месить грязную колею весенних сельских дорог.
Верка стояла на пригорке и смотрела, как в лучах уже тёплого солнца поднимаются в гору повозки с разным людом. Женщины и дети, старики. Все они бросили родные города, убегая от немецких бомбёжек и концлагерей.
В
деревне поселилось несколько семей. Черноволосая маленькая женщина с тремя детьми осталась у старой библиотекарши. Ухаживала за ней, убирала в избе и стирала. Как-то раз Верка несла воду из колодца и ей стало любопытно. Об эвакуированных судачила вся деревня. Захотелось ей поближе посмотреть на этих непонятных вынужденных гостей.
Два мальчика-близнеца возились во дворе с чурбачками и веточками. Старшая девочка повесила последнюю простыню из большой корзины и откинула короткие волнистые пряди со лба.
— Привет, — Вера подошла к забору. — Тебя как зову т?
Девочка посмотрела на Верку огромными карими глазами. Казалось, они занимали большую часть её бледного треугольного лица.
— Ида, а тебя?
— Вера. Тебе сколько лет? — спросила Верка.
— Тринадцать.
— А ты немцев видела?
— Нет, самих не видела. Самолёты немецкие видела. И как дома рушатся от бомб, — девочка замолчала.
Мимо проходила тётя Маруся. Увидев Верку, она подошла к ней и, не обращая никакого внимания на вторую девочку, сказала:
— Вера, а что это ты ту т делаешь? Тебе отец, что ли, разрешает с жидятами водиться?
— С кем? — Вера удивлённо посмотрела на соседку.
— Со мной, — тихо сказала Ида. Подняла корзину и ушла в дом.
В это время Шура показалась на дороге.
— Верка! Тебя только за смертью посылать. Долго мы с матерью будем воду ждать?
Вера подхватила вёдра и пошла домой. Вечером она села на колени к отцу.
— Папа, я сегодня с девочкой познакомилась… С той, которая у библиотекаря живёт. А тётя Маруся меня увидела и спросила, разрешаешь ли ты мне с жидятами водиться. Что это значит?
— Это значит, дочка, что у тёти Маруси мозгов как у курицы, — сердито ответил отец. — Жидами, дочка, евреев называют. Гитлер их сильно не любит. Говорят, куда немцы приходят, в первую очередь их убивают. Вот они и бегут. Да и не только они. Все хотят выжить, ребят малых своих спасти.
— А что тётя Маруся, как немцы, евреев не любит?
— Про сложное ты, Верушка, спрашиваешь. Я тебе так скажу. Не любить всякого можно. И русского, и цыгана, и еврея, и татарина. Коли человек плохой, так разницы нету, кто он по национальности. А коли хороший, так тем более всё равно. Так что соседку нашу не слушай. Люди эти смерть видели и не от хорошей жизни дома свои бросили. Поняла? Верка кивнула.
***
Лето было засушливым. Как-то в начале августа влетела в избу Шурка, необычно для себя весёлая. Схватила косынку, повязала, полезла в корзину со сложенными мешками.
— Шура, ты куда это собралась? — мама вышла из кухни.
— На поле дальнем, заброшенном, пшеница созрела. Собирается народ колоски срезать. И я побегу. Запасёмся хоть немного, — быстро объяснила Шурка и засобиралась дальше.
Мама одёрнула передник, молча встала у выхода в сени и загородила дочке дорогу.
— Мама, чего стоишь на пороге? Дай пройду, а то без меня убегут все.
— Дочка, не могу я тебя пустить. Чует моё сердце недоброе что-то. Не ходи, обойдёмся как-нибудь.
— Да как обойдёмся! Сейчас лето и то всё время жрать хочется, а зимой передохнем все. Отойди с дороги!
— Не пущу, сказала! Не ходи, доченька, не приводи беду в дом.
Шура яростно взвизгнула что-то в ответ и стала отпихивать мать от выхода. Она была выше ростом и почти победила, когда на пороге показался отец. Взяв Шурку за шиворот, он отбросил её к самой печке.
— Ты что, безбожница, на мать руку подняла?!
Шурка только лишь не рычала от злости.
— Да какая это мать! Ей же всё равно, подохнем мы с голоду или нет! Как бабка-повитуха бормочет чушь всякую. На поле меня не пускает пшенички собрать! — Шурка схватила со стола оловянный подсвечник и запустила им в маму. Отец поймал его на лету. Аккуратно поставил на стол. А затем подошёл к Шуре и отвесил ей пощёчину. Мать ахнула. Верка, только что вбежавшая на шум со двора, зажала рот ладошкой и непонимающе смотрела на творящееся в доме. Шурка закрыла лицо руками и заплакала.
— Мать сказала «нет», значит не пойдёшь никуда, — тихо сказал Андрей Васильевич. — Не доросла ещё поперёк родителей шагать.
Шурка убежала на кухню. Слышно было, как она плачет навзрыд. Мама двинулась было вслед за ней, но отец поймал её за руку.
— Не ходи пока, Фрося. Пусть немного поплачет. Совсем озлобилась девка у нас. Пусть. Может, полегчает.
— Не могу. Сердце мне рвёт, — мама зашла на кухню. И вместе с Шурой они не выходили оттуда до вечера.
А на следующее утро прибежала вездесущая тётя Маруся. Белая как мел.
— Николавна, Васильич, беда!
— Что не так опять с тобой, соседка? — ворчливо ответил Андрей Васильевич.
— Ой беда-беда. У всех, кто вчера на поле колоски срезал да потом эту пшеницу пробовал, носом кровь пошла, все померли. Двадцать три человека. Сплошь девки молодые да дети малые. Поле, говорят, отравлено было, — тётя Маруся заплакала в голос.
Шура стояла за занавеской, и горючие слезы беззвучно текли по её лицу.
иллюстратор Ирина Голикова
автор: Журналист Кристина Лысова
Первая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10212
Вторая глава:https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10279
Третья глава:https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10290
Четвертая глава:https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10297
Пятая глава:https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10306
Шестая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10311
Седьмая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_1035
Восьмая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10429
Девятая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10463
Десятая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10506
Одиннадцатая глава: https://vk.com/bfevita?w=wall-178835730_10568
#verka_book #читаемдетямовойне #бфЕВИТА #лысоважурналист #сложныетемы
