Над главным романом в своей жизни – «Мастер и Маргарита» – Михаил Булгаков работал более 10 лет и так и не успел его закончить. Он много раз переписывал текст и вносил исправления. Последняя авторская правка датируется февралем 1940 года. Булгаков умер 10 марта.
Неудивительно, что в последней версии романа исследователи обнаруживают самые разные противоречия и «ошибки». Но ошибки ли это?
Разбираемся вместе с заведующим научным отделом Музея М.А. Булгакова Иваном Назаровым.*
Нестыковка №1: ВОЛАНД
Какие глаза были у Воланда?
«По виду — лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом — иностранец».
Так Булгаков описывает внешность Воланда в сцене на Патриарших прудах, в первой главе романа. А вот описание из 22-й главы, перед Великим балом:
«Этот несуществующий и сидел на кровати. Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней».
Глаза поменялись местами: теперь черный глаз — не правый, а левый. Интересно, что в ранних редакциях романа Булгаков также по-разному описывал глаза Воланда: «…выяснилось, что правый глаз у него не улыбается, да и вообще что этот глаз никакого цвета…», «…один глаз черный, а другой зеленый» и др.
Вполне возможно, что Булгаков намеренно оставил это несовпадение, чтобы подчеркнуть инфернальный статус героя.
Нестыковка №2: ИЕШУА
Где родился Иешуа?
На допросе Иешуа напрямую спрашивают, где он родился:
«— Прозвище есть?
— Га-Ноцри.
— Откуда ты родом?
— Из города Гамалы, — ответил арестант, головой показывая, что там, где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала».
Однако во сне Пилата, который описан в 26-й главе, фигурирует другое название:
«— Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, — просил во сне Пилат. И, заручившись во сне кивком идущего рядом с ним нищего из Эн-Сарида, жестокий прокуратор Иудеи от радости плакал и смеялся во сне».
Итак, у Иешуа два родных города: Гамала и Эн-Сарид. Гамала возникла только в окончательной версии, тогда как в одной из ранних редакций Эн-Сарид упоминался в сцене допроса: «Из Эн-Сарида, — ответил арестант, головой показывая, что там где-то есть Эн-Сарид».
Нестыковка №3: МАСТЕР
Как выглядит Мастер?
«С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми».
Вот каким мы видим Мастера, когда он впервые появляется в романе, в палате поэта Бездомного, в 13-й главе. А вот как он выглядит следующей ночью, в главе «Извлечение Мастера»:
«Какой-то не то больной, не то не больной, а странный, бледный, обросший бородой, в черной шапочке и в каком-то халате спускался вниз нетвердыми шагами».
То есть за день у Мастера внезапно отрастает борода. О ней мы читаем и в главе «Судьба Мастера и Маргариты определена»:
«…в клинике бородку ему подстригали машинкой».
А в эпилоге романа Иван Понырев видит, как
«…в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека».
При этом, во время знакомства с Иваном Бездомным Мастер гладко выбрит во всех версиях текста.
Интересно, что в романе есть и другие несовпадения в описании внешности Мастера. В ранних редакциях менялся и возраст Мастера (35 и 38 лет), и цвет волос (из блондина он стал темноволосым).
Нестыковка №4: ГЕЛЛА
Куда делась Гелла?
Вот сцена финального полета героев из 31-й главы:
«На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом.
<…> Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим шутом, какой существовал когда-либо в мире. <…>
Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. <…>
…Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд».
В этом описании нет Геллы. Последний раз мы видим ее в главе «Конец квартиры № 50», когда из окна пятого этажа вылетает «силуэт обнаженной женщины».
Полет и преображение Геллы обнаруживаются в ранних редакциях: «Геллу ночь закутала в плащ так, что ничего не было видно, кроме белой кисти, державшей повод. Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь».
Вот как вспоминал об этой несостыковке литературовед Владимир Лакшин:
«Однажды я передал Елене Сергеевне вопрос молодого читателя: в последнем полете свиты Воланда среди всадников, летящих в молчании, нет одного лица. Куда пропала Гелла? Елена Сергеевна взглянула на меня растерянно и вдруг воскликнула с незабываемой экспрессией: „Миша забыл Геллу!!!“».
Впрочем, в булгаковедении распространена и другая точка зрения, в соответствии с которой героиня сознательно не была включена автором в финальную сцену.
Нестыковка №5: ПИЛАТ
Каким по счету прокуратором был Понтий Пилат?
«Так встретил рассвет пятнадцатого нисана пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
Так пишет в главе номер 26 Булгаков. Булгакова явно интересовал вопрос, был ли Понтий Пилат пятым прокуратором Иудеи (или все-таки шестым). Исторические источники, которые он использовал, не давали точного ответа. Генрих Грец и Николай Маккавейский определяли Пилата пятым прокуратором. В булгаковских тетрадях с материалами к роману есть выписка из статьи «Пилат Понтий» из словаря Брокгауза и Ефрона:
«Он был преемником Валерия Грата и 6-м прокуратором Иудеи».
Булгаков отметил эту цитату вопросительным знаком, как и фрагмент из работы богослова Фредерика Фаррара:
«…он сделался шестым прокуратором Иудеи…»
Наконец, в редакции начала 1930-х годов Пилат назван шестым прокуратором: в разговоре с Бездомным Мастер вспоминает:
«…я же думал о Понтии Пилате и о том, что через несколько дней я допишу последние слова и слова эти будут непременно — „шестой прокуратор Иудеи Понтий Пилат“».
Впрочем, возможно, это не ошибка и Булгаков сознательно выбрал неправильный вариант ради ритмизации прозы и аллитерации — «пятый прокуратор… Понтий Пилат».