Через несколько дней Тоня сменила мужа в больнице, в палате почти они с ним почти не разговаривали, Михаил познакомил её с Тихоном Степановичем, поцеловал дочь и вышел. Шура, слабая от боли матери обрадовалась:
-Мама, Васенька там как? Не болеет?
-Скучает, каждый день про тебя спрашивает. Слезинка скатилась по щеке девушки:
-Не скоро встретимся с сыночком.
- Прекрати. Доктор сказал, что кожа заживает хорошо, шрамы правда останутся, главное – жива. Повезло, одежда защитила, да рука Любкина дрогнула. Ожоги поверхностные, заживут быстро.
-Ну и кому я такая нужна буду?
-Какая такая? Кому надо, тот любую полюбит.
-Правильно говоришь, дочка –вклинился в разговор Тихон Степанович, -моя Олюшка косенькая была, глазки в разные стороны смотрели, а уж красавица какая, коса до пояса, ямочки на щечках, пела так, что птицы замолкали. А ведь я не видел изъяна, мужики подшучивали выпимши надо мной, а я, вот те крест, не замечал, только видел голубые глаза, бездонные. Бывало Олюшка взглянет, как холодной водой окатит, а иной раз взглянет так, как будто ладошкой по голове погладила. Так-то вот. Любовь она такая, слепая она.
-Платон рвется к тебе, приезжал, не пустили.
-Мама, зачем! Не надо его сюда, посмотри на меня!
-Смотрю, красивая! Я зеркало привезла, ты просила.
Шура глянула в холодную зеркальную синь. Оттуда на неё смотрела бледное похудевшее лицо, с бинтами на шее. Потрогав здоровой рукой ежик на голове Шура вздохнула, от красивых волос не осталось ни следа.
-Как говорит наш отец «были бы кости, а мясо нарастет», волосы отрастут, шрамы затянутся, главное ты жива, а ведь мы могли тебя потерять-Тоня всхлипнула и заплакала.
-Ну вот, развели сырость бабскую-заворчал Тихон Степанович,- хорош реветь, обед скоро, там все блюда без вас соленые!
Женщины прыснули от смеха, слез как не бывало, «какой забавный дед»,-подумала Тоня, выкладывая на стол домашние гостинцы.
-Прошу к столу, Тихон Степанович, как говорится, что есть тому и рады.
-Шустрая какая! А ну-ка, подсоби!
Глядя на то, как старик с аппетитом ест, Шура, прямо в кровати, тоже не удержалась и съела пару кусочком домашнего пирога, хотя до этого есть не могла.
-Вот так –то девочка! - сказал, глядя на неё Тихон Степанович,-ешь от пуза, чтобы побыстрее поправится, а там как бог приведет, загадывать не будем.
Вот уже несколько раз Платон пытался прорваться в больницу, но суровая медсестра даже слышать не хотела его «Надо мне!», отправляла восвояси. Отчаявшийся Платон узнал номер палаты и вычислил её окна на втором этаже. Подговорив друзей, подогнал грузовую машину, с кабины которой смог дотянуться до больничного окна и постучать в него. Обедавшие Шура, Тоня и Тихон Степанович с удивлением увидели в окне только часть мужского лица, потому что его закрывал большой букет.
Тихон Степанович даже подавился от неожиданности и закашлялся.
-Вот ведь паршивец,- сквозь кашель сказал он,-напугал, зараза.
Тоня рванула створку окна на себя, в душе она боялась, что приехал Саша и облегченно выдохнула, увидев Платона.
-Шурка! –закричал парень, размахивая букетом,- Шурка, я люблю тебя!!!
-Вот и кавалер объявился – сказала Тоня, обращаясь к дочери.
-Давай букет-то сюда, передам. -женщина забрала у Платона цветы.
-Шурка, -заглядывая в палату сказал Платон,-ничего не бойся! Я с тобой! Всё будет хорошо!
-Атас! –прокричал кто-то снизу,-главврач идет! Голова парня исчезла из окна, прежде чем уехать он прокричал в открытое окно:
- Люблю тебя! Слышишь?
-Слышу, слышу –проворчала девушка,-небось не только я услышала, вся больница. Слабая улыбка блуждала по её лицу, щеки порозовели. «Дай Бог» -молилась про себя Тоня, пусть дочь будет счастлива, пусть всё сложится в её жизни не так, как у неё самой.
Продолжение следует...
P. S. Дорогие читатели! Подпишитесь на канал. Не забудьте, пожалуйста, поставить ваш лайк 👍