оглавление канала
Подойдя к подъезду приемного покоя, увидела стоявшую на площадке перед больницей черную «Волгу». А эти чего здесь опять делают?! Вот же, привязались, супостаты!! И никакой на них управы нет! Ну, я вам тогда сама устрою, без милиции! Решительно потянула за ручку двери, и вошла внутрь. Быстрым взглядом окинула зал. Моих старых знакомцев не обнаружила. Это слегка озадачило, и я бы даже сказала, напрягло. Взяла в раздевалке белый халат и, беспрестанно крутя головой, стараясь высмотреть своих недругов, направилась в кардиологическое отделение. Медсестры на посту не оказалось, и я прошла сразу к палате Флоры. Открыла дверь. Палата оказалась пуста. Я замерла на пороге, отсоветовав себе впадать в панику. Но, сердце забилось учащенно в предчувствии беды. Оглянулась в коридор, медсестры по-прежнему не было на положенном ей месте. Я уже направлялась в ординаторскую, когда меня сзади кто-то окликнул по имени.
- Марта!! – Я оглянулась, и безо всякого удивления увидела Вальдиса.
Вид он имел встревоженный, что было необычно для его вечно непроницаемой и высокомерной физиономии. Я застыла изваянием, ожидая, когда он сам подойдет ко мне. А про себя повторяла, как молитву: «Флора ушла на процедуры, Флора на процедурах…» Но, внутри меня, сидящая до этой поры в дальнем уголке, тревога вдруг выплеснулась, как мыльная грязная вода из деревянного ушата. Я могла сколько угодно повторять про себя, что Флора ушла на процедуры, но это дела не меняло. Я уже почти точно знала, случилась беда.
Тем временем, Вальдис подошел ко мне, и заговорил тихим голосом.
- У Флоры случился повторный инфаркт. Она сейчас в реанимации. Меня к ней не пускают.
Я хмуро посмотрела на него, и, через зубы, ядовито бросила:
- И правильно делают! Что ты там забыл у нее? Что за внезапная любовь к ближнему на тебя нахлынула?
Вальдис, вдруг резко вцепился мне в руку. Его хватка была настолько сильной, что причинила мне боль. Я поморщилась, а он, почти прошипел мне на ухо, сверкая глазами:
- Тебя, наверняка к ней пропустят. И ты должна спросить у нее…
Дослушивать я не стала. Вырвав свою руку из его цепкого захвата, я со злостью посмотрела ему прямо в глаза.
- С чего ты взял, что я тебе что-то должна?? Насколько я помню, при нашей предпоследней встрече, мы выяснили все отношения до конца. А теперь, оставьте меня и Флору Зигмундовну в покое, черт бы вас побрал!! Иначе, я обращусь в милицию! Я вам не беспомощная старушка, и терпеть ваши фокусы не стану!! Тебе все понятно??!
Мы стояли друг напротив друга и с, неизвестно откуда взявшейся, яростью смотрели друг на друга зрачок в зрачок. Воздух между нами искрил от напряжения. Мне казалось, еще мгновение, и мы вцепимся друг другу в глотки, как два разъяренных кота. И в ту минуту, мне было наплевать, что Вальдис намного сильнее меня, и что мы находимся в лечебном заведении, где шуметь не полагалось. Не знаю, что могло бы произойти. Но, в этот момент, дверь ординаторской за моей спиной скрипнула, и в коридоре появился лечащий врач Флоры. Я кинулась к нему, все еще не сумев освободиться от гнева, мгновение назад, готового кинуть меня в битву с Вальдисом. Подозреваю, что вид я имела, как разозленная фурия, потому что, мужчина от меня слегка шарахнулся в сторону. Кое-как разжав челюсти, я с трудом выдавила из себя:
- Что с Флорой Зигмундовной??
Врач опасливо покосился на меня, потом, он увидел за моей спиной Вальдиса, и почему-то, побледнел. Думаю, что злобно перекошенная физиономия моего недавнего «собеседника» не внушала доктору особого оптимизма на приятное общение с ним. На его лице отчетливо читалось желание немедленно вернуться в ординаторскую и закрыть на ключ за собой дверь. Но, я продолжала стоять каменным изваянием перед ним, и, смирившись с реальностью, он тяжело вздохнул, и опять посмотрел на меня.
- Вы ее внучка?
Врать я не любила, но тут вынуждена была кивнуть головой в знак согласия. Иначе, меня бы просто не пустили к ней. Опять же, сама Флора так сказала врачу, поэтому, я не вступала в большой конфликт с собственной совестью. Доктор посмотрел на меня внимательным взглядом.
- Пойдемте со мной. – И, развернувшись, быстрым шагом пошел к ординаторской.
А я потрусила за ним, не оглядываясь на оставшегося стоять в коридоре Вальдиса.
В ординаторской доктор уселся за свой стол, и предложил мне жестом руки присесть напротив. Я замерла, уставившись на него во все глаза. Он, не глядя на меня, стал перебирать какие-то бумажки, лежавшие стопочкой на столе. В молчании прошло не меньше минуты. Я уже стала терять терпение, когда он заговорил, не поднимая глаз от бумаг.
- У бабушки вашей случился повторный приступ. Сейчас она находится в реанимации. Опасность миновала, но… - Он сделал большую паузу, а мне захотелось заехать ему в ухо. Что-то такое он почувствовал, потому что заговорил быстро, словно торопясь сказать все, что положено, чтобы побыстрее от меня отвязаться. – Но, у меня нет оптимистичных прогнозов. Уж очень сердце у нее в плачевном состоянии находится. В любой момент, подобное может опять повториться. И, если она будет не в больнице, то боюсь, помощь может и не успеть.
Я трудно сглотнула.
- И… что вы предлагаете?
Доктор пожал плечами.
- Мы ее, конечно, сейчас подлечим, проведем соответствующие процедуры, проколем укрепляющими витаминчиками. Но, ей нужен покой. Никакой работы, никаких нагрузок, и никаких волнений. – И он опять уткнулся в свои бумажки, давая таким образом понять, что разговор окончен.
Я поднялась со стула и спросила:
- Я могу ее видеть?
Врач поднял голову, и с удивлением глянул на меня. Похоже, он уже забыл о моем существовании.
- Нет. Извините, но сегодня к ней нельзя.
- А передать ей еду можно? – Голос мой звучал жалобно, с просящими интонациями.
Врач опять отрицательно покачал головой.
- Не сегодня. Приходите завтра. Надеюсь, завтра ей будет лучше.
Я встала со стула, буркнула ему «до свидания», и поплелась на выход. На сердце было тяжело. Как случилось, что совершенно посторонний человек за несколько дней стал мне родным и близким. Я вспомнила, как умирала моя родная бабушка. Мне казалось в тот миг, что вся моя жизнь окончилась, и уже ничего хорошего в ней больше не будет. Если бы не дед, я не знаю, до чего бы я могла тогда додуматься. А, ведь, ему было тогда ничуть не легче, чем мне. И сейчас, мне стало так одиноко и холодно, будто бы не Флора, а я сейчас лежала в реанимации, и именно меня касалось зябкое крыло близкой смерти.