«Я пишу для людей, плохо знающих российскую историю и желающих в ней разобраться. Я сам такой же. Я не выстраиваю никакой концепции. У меня ее нет. Это история не страны, а именно государства: то есть политическая история государственного строительства, механизмов управления взаимоотношения народа и власти, общественной эволюции. Культуры, религии, экономики я касаюсь лишь в той мере, в какой они связаны с политикой».
Б.Акунин
В планах было написать 10 томов за 10 лет, вот такой вот чёткий тайминг. И до 8-го тома план работал как часы. Первый том вышел 16/11/2013 и так каждый год одной книге, но выход восьмого тома, посвящённого событиям второй половины XIX века, задержался из-за пандемии. Изначально выход книги был запланирован на конец 2020 года, но был перенесен на весну 2021 года, таким образом по его планам, вся серия должна быть закончена к следующему 2023-му году.
Так на минуточку, Карамзин свою писал почти 25 лет. И уж если Карамзину как одному из первых было простительно многое, то Акунин для меня лично такой привилегии лишён.
И если уж мы сравниваем труд Акунина с трудами Карамзина, ну куда без сравнений? Назвался груздем - полезай в кузовок.
Вышедшая в начале 19-го века «История» Карамзина, полностью соответствовала запросам тогдашнего времени, не хочу обидеть наших предков, но давайте по-честному, тогда книжные полки не изобиловали разнообразием исторических трудов, а уровень образованности населения был куда ниже. Но даже учитывая всё это, «литературщина», до этого недопустимая в истории, была свежим дыханием, уникальной особенностью Истории Карамзина.
Так что извините Григорий Шалвович, но в наше время такая популяризация никакой не прорыв, даже для дремучих крестьян времён Карамзина.
Начнём с того что Борис Акунин - это творческий псевдоним, настоящее имя - Григорий Шалвович Чхартишвили, родился в Грузии 20 мая 1956 в семье военного и учительницы русского языка, еврейского происхождения. Уже в 1958 году семья переехала в Москву. Григорий окончил школу с углублённым изучением английского языка, а затем поступил в МГУ на историко-филологическое отделение стран Азии и Африки. После окончания института он получил диплом историка-японоведа и занимался литературными переводами с японского и английского языков.
В 1986 году начинающего писателя пригласили на работу в журнал «Иностранная литература», после того как он напечатал там одну из своих работ. На первых порах Григорий Шалвович был заведующим отделом публицистики журнала, но с 1994 года вступил в должность заместителя главного редактора, продолжая работать над переводами и литературоведческими статьями. Пять лет он курировал выпуск 20-томной «Антологии японской литературы» в качестве главного редактора этого издания.
С 1998 по 2001 год писатель был председателем правления «Пушкинской библиотеки» (проект благотворительного Фонда Джорджа Сороса).
И вот именно с момента этого председательства начинается писательский успех Акунина.
В 1999 году он публикует своё эссе «Писатель и самоубийство», в котором отслеживал связь суицида с творческой деятельностью, для этого ему пришлось изучить биографии более трёхсот писателей покончивших с собой. После такой невесёлой темы, он решил переключиться на что-то полегче и он пишет свой первый детективный роман «Азазель», который публикует под псевдонимом Б. Акунин.
Интересно что расшифровка Б. как Борис, появилась спустя несколько лет, после того как у него стали часто брать интервью. Именно поэтому мне нравится думать, что он был тайным фанатом философа-анархиста Михаила Бакунина , который был центральной фигурой анархической мысли и анархического движения, революционером и грозой любой из форм правлений.
Версия с переводом слова акунин с японского, как злодей или злой гений, мне кажется очень скучной и банальной. Хоть я и не фанат Акунина, но он точно не скучный и не банальный.
Ни на что не намекаю, хотя почему бы и нет? Но такой стремительный взлёт, в такой интересный период связи с фондом Сороса , я игнорировать не могу. Как человек, для которого слова маркетинг и коммерция - не пустой звук, я уверена, что без спонсоров и поддержки извне, за такой короткий период времени, невозможно достичь такого писательского успеха, сопровождающимся многочисленными громкими экранизациями.
Тут у меня претензии не к Акунину, а к нашему культпросвету, который в какой-то момент плюнул на развитие такой важной области, которая напрямую работает с массовым зрителем-читателем.
Сначала обласканный всеми писатель увлекает уставшего от всяких Донцовых-Марининых читателя, влюбляет в себя своими героями и литературным слогом, а потом, писатель пользуясь заработанным авторитетом, увлекает прикормленного читателя в его версию истории Российского государства.
А когда вдруг неожиданно выясняется что писатель «неправильный» становится поздно, потому что гонимый писатель для нашего читателя, автоматически переходит в разряд гениев-мучеников, становясь в одну группу с Солженицыным и Пастернаком.
Новости последних дней, говорят о том, что книги Акунина уже снимают с продажи, забавно, что никакого официального распоряжения по этому поводу не было и массового запрета нет, но новостные ленты пестрят информацией о том что книжный магазин «Молодая гвардия» убрал с полок всего Акунина по собственной инициативе, на что издательство «Захаров», имеющее эксклюзивные права на детективы Акунина, выступило с протестом и заявив:
«Мы тоже решили не отставать и заодно с книгами вышеназванного автора забрали у них и все остальные книги, изданные нами. Пропадать так пропадать! Так что в «Молодой гвардии» на Полянке наших книг больше никогда не будет. Даже если взойдет солнце. «Доктор сказал, в морг, значит, в морг»
Звери задрожали, в обморок упали, волки от испуга скушали друг друга!
Смех-смехом, но новостные ленты подхватили это так, будто поступило официальное распоряжение массово жечь книги Акунина на площадях. Повторюсь, никаких официальных запретов пока не существует и прецедент пока ограничился одним Московским магазином, но преподносится этот новостной эпизод как фрагмент антиутопии Рэя Бредбери «451 градус по Фаренгейту».
И да, уточню свою позицию по поводу каких угодно запретов, я их категорически не приветствую, потому что это имеет прямо-противоположный эффект.
Даже те кто не читал Акунина, после такого, срочно захотят узнать, а что же там такого он написал, что его вдруг запретили? И даже если там ничего нет, обязательно найдут! Надо воспитывать читателя, а не диктовать ему что хорошо, а что плохо.
Но вернёмся к Истории российского государства, в изложении Акунина.
Для справки - критически важные работы, автор публикует под своим именем, а не псевдонимом, что для меня второй звоночек, первым были приписки к основному названию, которыми Акунин делит периоды: часть Европы, часть Азии, между Азией и Европой, между Европой и Азией, Азиатская европеизация - ну вот ничего у нас своего нет, во всех частях мы какой-то придаток то Европы то Азии, то между ними, сначала одни сверху, потом другие, а мы типа между ними.
Идём дальше:
«Я не выстраиваю никакой концепции. У меня ее нет. Всякий историк, создающий собственную теорию, не может совладать с искушением выпятить удобные для него факты и замолчать либо подвергнуть сомнению всё, что в его логику не вписывается. У меня такого соблазна нет.»
Ну-ну, конечно. Вот прям никакой концепции и логики, и никакого соблазна выпятить или замолчать? А как тогда выбрать? А если выбранное окажется неважным, а упущенное критичным?
«После изучения весьма немногочисленных источников и весьма многочисленных толкований этих источников у меня возникло убеждение, что никто из историков в точности не знает, когда, кем и при каких обстоятельствах было создано и построено первое русское государство. Учебники часто приводят сомнительную датировку событий, да и сами события при ближайшем рассмотрении иногда оказываются пересказом мифов.»
Ну по-моему очевидно что полной правды об истории IX-XII веков мы вряд ли узнаем, работаем с тем что есть, а осталось не так уж много.
Сомневаться в источниках и их достоверности никто никому не запрещает, но с таким же успехом, нет никаких оснований и доказательств этим источникам не верить. Так что ж делать теперь? Как понять что миф, а что правда?
Как можно событиям или людям того времени, о которых известно не так много, навязывать современную оценку, на которую так или иначе повлияло наше время?
Ну допустим мы сходу можем сообразить что змеев Горынычей не было, но с остальным все гораздо сложнее. Как понять что могло быть, а чего быть не могло? Как вычислить мотивы людей того времени? Да никак!
Но Акунин не унимается и в предисловии к книге, очень активно убеждает читателя в том, что вся эта история России пронизана догадками, гипотезами и мифами.
И тут становится как-то тревожно:
«Во-первых, нет уверенности, что Рюрик действительно существовал. Во-вторых, если существовал и прибыл, то, может быть, его никто не приглашал. В-третьих, не очень понятно, был ли пришелец норманном. В-четвертых, скорее всего, летописец что-то напутал с годом.»
Сомневаться - это хорошо, сомневаясь ты анализируешь и ищешь альтернативные факты, выстраиваешь разные теории и развиваешься. Но то что делает Акунин - это деструктивное сомнение, которое не даёт никакой альтернативной версии (потому что её нет), которое путает читателя и как бы освобождает место для любой, даже выдуманной теории.
Он не пытается переписать историю, он подвергает сомнению единственно-известные факты, не предлагая ничего взамен.
Дальше Акунин придумывает русославян, потому что славяноруссы видимо устарели.
Затем, чтобы не сильно обременять любителей истории сложными схемами, Акунин обращается к историку Георгию Вернадскому (сын Владимира Вернадского, известного русского учёного), специалисту по истории России в Йельском университете, который предложил «лесостепную» периодизацию российской истории и решил поделить территорию России на Великий лес и Великую Степь, несправедливо обойдя вниманием Великие болота.
Ну и как же тут без знаменитого дремучего русского пьяницы из леса? Никуда!
«Святой равноапостольный князь Владимир Красно Солнышко изрек знаменитую фразу: «Руси есть веселие пити, не можем без того быти».
Это, пожалуй, единственная черта, сохранившаяся в национальном характере после того, как русские ушли в суровые, глухие леса и просидели там безвылазно полтысячелетия. Вдали от солнечного света и открытых пространств дионисийство съежилось и отступило…. Поэтому в том, что мы такие нелегкие, очевидно, виноват все-таки Лес.»
Глава посвящённая рождению государства, тут же сопровождается пояснением - Всё под вопросом.
Тут ничего нового: «Что именно произошло в 862 году никто толком не знает». Далее, в подтверждение своих слов автор приводит большую выдержку из «Повести временных лет», на которой базируется версия с Рюриком. Приводит по всей видимости в качестве доказательства, что всё и впрямь как-то туманно. Глава же заканчивается фразой : «Каждое из этих утверждений весьма и весьма сомнительно.»
Конечно историки, критикующие Историю Акунина - люди не такие впечатлительные как я, поэтому им бросались в глаза многочисленные несоответствия, выдуманные клички историческим персонажам или же любовь к сомнительным теориям.
Мне же бросалась в глаза попытка запутать читателя не прекращающимся сомнением автора, которым ты как бы заражаешься во время прочтения и по итогу уже ничего не понимаешь и в надежде пришвартоваться хоть к какой-то основе, спешишь долистать ну хотя бы до Ивана Грозного, чтобы наконец оказаться в старой доброй России, а не в степи, лесу или вообще Московии, в надежде на то, что хотя бы там будет побольше ясности.
Продолжение следует.