25 июня 1930 года Остап Бендер, согласно роману Ильфа и Петрова, молча прошел к бамбуковому столику, положил перед собой папку и крупными буквами вывел надпись: "Дело Александра Ивановича Корейко".
«— Что там внутри? — спросил любопытный Паниковский.
— О! — сказал Остап. — Там внутри есть все: пальмы, девушки, голубые экспрессы, синее море, белый пароход, мало поношенный смокинг, лакей-японец, жена-графиня, собственный бильярд, платиновые зубы, целые носки, обеды на чистом животном масле и, главное, мои маленькие друзья, слава и власть, которую дают деньги. И он раскрыл перед изумленными антилоповцами пустую папку»...
Исследователи полагают, что образ Корейко сформировался на основе разных судебных дел, которые печатались в газете «Гудок», где работали соавторы. В частности, о Корейко рассказывается, что он занимался хищением продуктов на железной дороге. Таких громких дел в 20-е годы было несколько. Кроме того, возможным прототипом Корейко мог быть еще дореволюционный аферист Константин Михайлович Коровко, разбогатевший с помощью различных мошеннических схем. О нем много чего понаписано. Коровко в основном организовывал товарищества на вере, и пользовался тем, что купцы верили слову своего партнера по бизнесу. Похожими делами занимался и Корейко, с поправкой на советские времена. Кстати, Коровко благополучно сбежал в 1923 году из Советского Союза через румынскую границу.
Впрочем, такие как Коровко были, есть и будут во все времена. Поэтому прототип Ильфу и Петрову найти было несложно.
Знаменитые «дети лейтенанта Шмидта» тоже существовали в реальности. Они появились тоже еще до революции. Но это были всё мелкие аферисты.
Из случаев покрупнее. В 1925 году в Гомельский губисполком явился прилично одетый гражданин восточной наружности и представился председателем ЦИК Узбекской ССР Файзулой Ходжаевым. Он заявил, что едет из Крыма в Москву, но в поезде у него украли деньги и документы, попросил 60 рублей и вместо паспорта предъявил справку, подписанную председателем ЦИК Крымской республики Ибрагимовым. Однако местный милицейский начальник отыскал журнал с портретами председателей всех ЦИК Союза и разоблачил самозванца: тот оказался аферистом-рецидивистом. Выяснилось, что лже-Ходжаев уже облапошил таким же образом высоких чиновников в нескольких крупных городах.
Считается, что прототипом Остапа Бендера был Осип Шор (я о нем расскажу в следующий раз). Впрочем, таких колоритных личностей хватало в сталинскую, да и любую другую эпоху. Самый яркий пример – Пургин-Голубенко. О нем и его похождениях стоит напомнить. Больше всего в нем поражает бесшабашная дерзость. Поначалу он носил фамилию Голубенко. Родился в рабочей семье на Урале, не получил даже среднего образования. В 1937 году осужден за мошенничество и подлог, но бежал из лагеря. В поезде украл у случайного попутчика паспорт на имя Валентина Петровича Пургина. Переклеил карточку – и спокойно разгуливал с новой ксивой. Дальше – больше. Новоявленный Пургин «всплыл» в Москве со всем набором нужных бумаг, даже с документом об окончании Военно-транспортной академии. Все фальшивки были высшего качества. Он был принят военкором в «Комсомольскую правду». Обаятельный аферист быстро стал своим среди журналистов. Приходил на работу с орденом Красной Звезды на груди, на расспросы о награде молчал. Его считали сотрудником НКВД. А на самом деле настоящий орден и наградную книжку выкрала для сынка мама, которую Пургин устроил ночной уборщицей в помещение Президиума Верховного Совета СССР. В том числе она убирала и кабинет «всесоюзного старосты» Михаила Калинина. Потом Пургина послали в командировку на реку Халхин-Гол, освещать конфликт с японцами. Вскоре в редакцию пришло сообщение от военного командования: «товарищ Пургин» ранен во время тяжелых боев и проходит лечение. В Москву он вернулся с орденом Ленина, который получил опять же с помощью подлога.
В начале советско-финской войны военкор Пургин-Голубенко был вновь командирован на фронт. Однако вскоре редакция «Комсомолки» получила официальное письмо о том, что «товарищ Пургин» по просьбе НКВД находится в Ленинграде для выполнения секретного задания. Хотя на самом деле аферист в это время гулял в ресторанах на фронтовые командировочные. И после таких «подвигов» он получил звание Героя Советского Союза за отличия в войне с белофиннами. Он опять воспользовался украденными бланками и послал в Наркомат ВМФ представление на награждение. Все было выполнено на таком высоком уровне, что даже высшее руководство не заподозрило подлога.
После этого аферист буквально купался в лучах славы. Получил большую квартиру, женился на своей коллеге из «Комсомольской правды», ездил по колхозам и фабрикам с рассказами о своих военных подвигах.
А крах, как и положено в трагикомедиях, произошел внезапно и случайно. Фотографии Пургина мелькали в прессе – и бывшего уголовника опознали сотрудники НКВД, сопровождавшие его когда-то в лагерь, нашлись и другие свидетели. В июле 1940 года Голубенко-Пургина арестовали. И все ужаснулись его мошеннической деятельности. И испугались: а вдруг тех, кто невольно помогал этому аферисту обвинят в том, что они потеряли бдительность и не смогли выявить врага? Поэтому почли за благо Пургина уже через три месяца расстрелять (хотя некоторые утверждают, что к стенке не поставили – получил большой срок). Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза был, конечно же, отменен.
В общем, можно сказать, что Голубенко-Пургин даже переплюнул Остапа Бендера, однако он плохо кончил. Но и сыну «турецко-подданного» тоже не повезло – в отличие от Коровко он не смог улепетнуть в Европу через румынскую границу.