В действительности её не было – только план. Но не зря архитектор Василий Баженов настаивал на возведении башни – она бы точно украсила облик царицынского дворцового комплекса.
Одна из неосуществленных построек в архитектурном ансамбле Баженова в Царицыне. Единственное известное изображение башни — эскизный набросок на составленном архитектором В. И. Баженовым в декабре 1776 Генеральном фасаде села Царицына. Здание башни показано в его середине, но на самом дальнем плане и является, по сути, единственной вертикальной доминантой ансамбля. Высота её не менее чем в два раза превышает высоту других крупных строений ансамбля (дворцов, Кавалерского Большого корпуса, Хлебного дома).
Изображён лишь контур, абрис башни, но её структура и характер отделки легко прочитываются. Массивное, очевидно, с жилыми или хозяйственными помещениями основание и стройный, «летящий», устремлённый ввысь объём самой башни, увенчанный изящными шпилями, пинаклями и другими деталями в избранном Баженовым для Царицына стиле «нежной готики».
Возможно, на башне архитектор планировал разместить не только часы с курантами, но и смотровую площадку, с которой открывался бы великолепный вид на архитектурный ансамбль и живописные царицынские окрестности.
Башня была не только вертикальной доминантой «фасада» Царицына со стороны прудов, но ещё и завершала «фасад» ансамбля со стороны въезда с Каширской дороги. В июле 1782 Баженов сообщал А. А. Безбородко: «теперь с последними начатыми строениями выйдет вся фасада к церкве, а останутся только по церковному берегу, что у оврага, башня для часов, три домика и мост к поповским жильям».
Башня была для Баженова очень важным элементом для создания целостности его «необыкновенного» ансамбля. Но поскольку она не входила в число первоочередных построек, Баженов стал напоминать императрице Екатерине II о необходимости возведения «башни для часов с курантами» лишь с конца 1781. Но ещё не были построены такие крупные здания центральной части ансамбля, как Кавалерский Большой корпус и Хлебный дом, и вопрос о строительстве башни даже не рассматривался императрицей.
Даже в 1784, когда денег на строительство в Царицыне катастрофически не хватало (выделенные средства поступали не полностью и с большой задержкой), Баженов не мог отказаться от мысли о строительстве башни.
14 июля 1784 архитектор написал Безбородко: «Естли б не задержка денег, то осталась нынешним летом одна только башня для чесов, но и об оной прошу при удобном случае доложить Ея Императорскому Величеству, не повелит ли Всемилостивейшая Государыня оную башню построить на поповой горе, что чрез ров за церковь, и против новостроющагося моста. Чем бы, по моему мнению, украсилось село Царицыно, ещё больше сим фаросом: и прибыло бы величавости всему фасу, от прудов и от взъезда от Москвы. А на апробованном месте будет строениями стеснена и закрыта».
Таким образом, Баженов решил перенести башню на противоположную сторону оврага, дабы в центральной части ансамбля «на будущей год расчистится могли все площадки между строениев и запустить зеленью». Ту же мысль выразил Баженов во вновь оказавшемся без ответа письме от 21 июля, в котором он «нижайше» просил Безбородко «исходатайствовать повеление», чтобы он «мог расположиться, и из оставшаго бы материала изготовить ей (башне) к будущему году фундамент, на поповой ли горе, или как на опробованном плане назначен между кухни».
Баженов вновь предлагал изменить «опробованное» расположение башни: «Но тут будет ей тесно, ибо между и домика быть башне кажется неприлично». Однако отпущенных, наконец, в начале 1785 денег едва хватило бы на достройку кухонь и уплату долгов, а после посещения Царицына императрицей в начале июня того же года всё строительство в нём было прекращено.
А. А. Баранова