Генрих зачем-то сунул в люк свой кривой до безобразия нос, медленно распрямился и спрыгнул с башни на землю с грацией, весьма похвальной для его габаритов, а щуплый пацан внизу обречённо вздохнул и проговорил с беспредельной тоской в голосе:
— Ты не знаешь, на что подписываешься… Валите, пока не поздно. Вас не тронут.
— Ты это мне говоришь? Закончилось ваше время, — он протянул руку, будто бы намереваясь схватить мальца за тонкую шею, но передумал и только брезгливо поморщился. — А ты хоть знаешь что-то кроме московских подвалов и высоток, а, Шпингалет? Или всё же теоретик? Вы же так и не прыгнули выше собственного роста, вундеркинды недоделанные…
— Обидно, что мы не прихлопнули вас сразу, как только вы появились в Москве, — Шпингалет с досадой потеребил мочку уха, — тупо вышло. Отмучились бы уже и всё.
— А что сейчас мешает, неужели кишка тонка? — Генрих невозмутимо поправил бронежилет и выжидательно склонил голову, глядя прямо в глаза Исиде.
— О, Шпингалет прекрасно знает, что я ему не позволю, — она качнулась вперёд и плавно провела ладонью по узкой груди мальчишки, а затем сделала ещё два шага, чтобы вплотную подойти к громиле и положить обе руки на его оголённые предплечья, — его друзья сейчас как раз восстанавливаются там, в лесу. Им понадобится чуть больше времени, чем обычно. А он сам уже цел только потому, что благоразумно сдался, когда драка была заведомо проиграна. Сообразительный малыш.
Кто играет в человечков? (начало, назад)
Исида едва доставала Генриху до плеч, но он затрясся, как от удара плетью, и судорожно вобрал в себя последний неловкий глоток воздуха, прежде чем вскинул голову и зажмурил глаза из-за невидимой остальным яркой вспышки.
— Вот так, вот так… — хрупкая Исида придерживала его здоровенную обмякшую тушу, а потом аккуратно опустила на землю, как заснувшего на ходу маленького ребёнка, и заботливо сняла всю защиту, отбросив подальше каску и тяжёлый жилет, — это больше тебе не нужно, оно только мешает. Давай, давай, дыши, мой хороший.
Зина с силой распахнула дверь санчасти и жадно впилась полным ужаса взглядом в скрюченную фигуру Генриха, а Говорун материализовался сзади и легонько приобнял её, не давая упасть. Она, как незрячая, с трудом нашарила ручку двери и сипло спросила, не понимая, к кому обращается:
— Теперь всё, да? Этот хлыщ будет донором для новых сот? Которым даже П-107 не помеха? Это как же так, а? Всему конец?
— Не совсем так, — Говорун незаметно прикоснулся губами к её волосам, — именно на Земле им вряд ли будет комфортно, не правда ли, Исида? Вирус запросто может ещё как-нибудь мутировать, так что соты будут всячески избегать этой чумной планеты. И вряд ли ты захочешь уничтожить Землю, тебе же нужна песочница для того, чтобы удалённо присматривать за эволюцией П-107? Умник и его таланты для тебя просто клад, признайся.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Ты прав, — Исида погладила Генриха по спине, — в моих планах вашей смешной планеты пока нет. Живите и размножайтесь тут. Уникального генома вашего сопливого Алёшеньки вполне хватит, чтобы справиться с нынешним П-107 непосредственно в сотах. Сейчас мамаша с ним как следует попрощается и мы вас надолго покинем. По человеческим меркам — навсегда, — Исида равнодушно отвернулась от Зины, — и я искренне надеюсь, что обойдётся без слезливых сцен, ненавижу такое.
Генрих шевельнулся, протяжно вздохнул после чуть затянувшейся паузы и изумлённо огляделся.
— А оно того точно стоило! — воскликнул он и лихо вскочил на ноги, как ужаленный кот, и остановил свой восторженный взгляд сперва на Исиде, а потом на Зине. — Ты зря отказываешься! И твой парень просто осёл, раз не обращает тебя. И предыдущий парень тоже, конечно. Может быть, они просто не захотели поднимать тебя с уровня милой домашней зверушки? А я готов рискнуть, дорогая, — он облизал губы и ощущения от этого простого жеста вызвали в нём эйфорию, — чёрт, это потрясно.
— Не позволяй ему забрать меня, — отчётливо сказала Зина и обхватила прижатую к животу руку своими похолодевшими пальцами.
— Никогда, — прошептал Говорун, — даже не надейся.
