Искусство должно будоражить, заставлять думать, быть занозой в душе. Но любое искусство рискует быть поглощенным мейнстримом, превратиться в коммерческий конвейер. Это давно произошло с тем, что мы зовем современным искусством. Перфомансы оказались в руках тусовочки дельцов. Но чем хорошо искусство: его сложно полностью заморозить, взять целиком в оборот, поглотить. Все время пробиваются ростки низового активизма, что издеваются, дразнят и, в конечном счете, деконструируют мейнстрим.
В 15-17-м годах такой всплеск низового анонимного активизма отмечался и у нас, на Дону и Кубани. Вот, например, активисты «Батайского казачества» посвятили в казаки Жоржа Батая.
«На въезде в город Батайск (Ростовкая область) был установлен манекен в маске с лицом Жоржа Батая, одетый в казачью форму и футболку с изображением обложки журнала «Ацефал», который издавал философ.
«Мы отдаем дань глубоким мыслям Жоржа Батая, которые позволяют говорить о нем, как о философе «Русского мира». Речь, например, об исследовании обряда североамериканских индейцев – потлача, суть которого заключается в ритуальном уничтожении богатств племени. Основа русской духовности – это страстное показное расточительство, русский пир, какие бы формы он ни принимал – будь то проведение Олимпиады, уничтожение санкционных продуктов или часы за 37 млн. рублей, подаренные на свадьбу. Потлач – это духовная скрепа страны, и этому не помешают никакие антикоррупционеры из пятой колонны», – говорится в обращении активистов».
Эта новость хоть и вызвала сильный всплеск в СМИ, реакция от традиционных казаков была относительно вялая. Другое дело — новость о казаках-магах, что установили памятник Алистеру Кроули в Краснодаре.
«Памятник представляет собой число 93. Он сделан из можжевелового дерева и установлен на берегу реки Кубань возле Яблоновского моста. Во время церемонии открытия казаки-маги обклеили памятник картами Таро Тота, а их верховный жрец-атаман совершил ритуальное воспламенение монумента.
— Горящее возле реки Кубань число 93 символизирует удаль казачьей трансгрессии и шёпот кубанского гедонизма. Представьте: горит священный огонь, течет святая вода, а казаки на фоне этого сливаются в едином экстатическом танце-хороводе. Это ли не есть торжество духовности, о котором грезят российские политики? – задают казаки-маги вопрос общественности Краснодара».
Эти же казаки-маги до того насыпали круги из соли, смешанной с гречкой вокруг трех памятников в Краснодаре, чтобы уберечь город от демонов современности, под которыми понимались геи, бандеровцы и турки.
«Алистер Кроули — ангел–хранитель кубанской земли. Именно Кроули в одном из своих мистических откровений предвидел коронацию кубанского казачества и провозглашение Краснодарского края «регионом 93», — сообщается в заявлении «Новых казачьих магов».
Здесь уже у наших реестровых ряженных знатно бомбануло, они даже предлагали своих эзотерических конкурентов выпороть.
«Это всё клоуны и шуты», — заявил Александр Холин, генерал-майор Союза казачьих войск России и Зарубежья.
И на этом деятельность анонимов не исчерпывается. Тут у нас и сожжение гаража адыгейскими художниками в знак протеста против колонизаторской политики музея «Гараж», и сожжение на Масленицу книг Генри Миллера, и выдвижение в мэры Краснодара болотного сапропеля.
«Русский мир — это мир почвы, неживой материи. Человек здесь не хозяин, но смиренный раб. От лица русского мира должны выступать не продажные девки антропофилии, а наша земля — перегнои, сапропель, ил. Игнорирование ее хтонических призывов может привести к новой, уже настоящей «болотной площади». И поверьте, этот почвеннический митинг не сможет разогнать ни ОМОН, ни Нацгвардия», — заявили в центре.
Как видите, молодежь в застойные 10-е развлекалась, как могла. Но все эти всплески в СМИ особенно ни к чему не вели. Журналисты радостно тиражировали хайповую новость и благополучно забывали об этом всем до следующего повода. Единственные, кто попытался выйти на связь с художниками, была редакция «Кольты». Получился скорее репортаж, нежели интервью, но лучше это, чем ничего. Вот ссылка, правда теперь она недоступна без VPN. Но, в самом деле, прояснить особенно ничего и не удалось. По словам журналистки, участники арт-группы неохотно шли на контакт и конкретно о себе почти ничего и не сказали.
«За двумя столами сидят девять человек — пять парней, четыре девушки. Сразу видно, что это одна компания — именно та, которая меня и ждет. Меня изначально предупредили, что «полный состав» собрать не удастся в любом случае. Во-первых, внушительная численность — «нас чуть больше, чем футбольная команда». Во-вторых, территориальный разброс — «большинство в Краснодаре, но кто-то уже в Казахстане, кто-то в США, кто-то в аду»».
И я их понимаю, мы в Джестеридах тоже выбрали похожий путь шутовства и глума.
«Интересно, что, готовясь к разговору, я ожидала увидеть персонажей весьма узкой арт-тусовки Краснодара, может, кого-то из КЦ «Типография». Но нет. То есть пару лиц из компании я видела ранее на концертах, но не более. И еще странность: хотя все как один фыркают, слыша слово «искусство», тем не менее все активно и с азартом о нем говорят. Девушка с BDSM-чокером поясняет: «Мы не высказываемся как художники и не делаем такое послание, которое поймет и барбос. Хотя что мракобесы-библиотекари, сжигающие Миллера со словами “лучше ядерная зима, чем черная весна”, что казаки-маги, делающие памятник Кроули и говорящие про “удаль казачьей трансгрессии”, — вряд ли это норм даже для нынешней путинской России. И понять это несложно». Переспрашиваю про художников и современное искусство. Громкий продолжает: «Нас никогда не интересовала такая самоидентификация. Мы делаем все эти штуки, потому что это дико весело и угарно. Нас объединяет не интерес к искусству, а, скорее, интерес к медиавирусам, culture jamming и прочей такой партизанщине. То есть если нас и интересует искусство, то только если оно куда-то вторгается, нелегально пересекает границы, совершает подкопы, притворяется чем-то другим».
— Партизанщина, — подхватываю я. — То есть вам интересно просто сделать сам вброс, посеять медиавирус?
— Ну ∗∗∗, — хватается за лицо Громкий. — Нам же не просто вбросить важно. Важно, что вбрасывать. Вот когда админы паблика E:\music\ вбрасывают инфу о своем задержании, а потом ржут над тем, как якобы обосрались СМИ, которые хотели им помочь, то это п****ц как невесело. Мы веселимся не для того, чтобы со стеклянными глазами обличать СМИ в том, что они публикуют дичь всякую».
И заметьте, речь по сути о том, что мы не раз обсуждали в редакционной курилке, а именно: метод доведения нашей и так безумной реальности до полного абсурда.
«Неожиданно начинает отвечать девушка в футболке Sex Pistols, до этого практически все время молчавшая: «Я вот ненавижу, когда наши штуки называют фейком. Фейк — это выборы президента России. Фейк — это наша политическая система. Фейк — это весь российский суд. И эти фейки пропихнули в нашу жизнь». Затем слово берет самый трезвый молодой человек с легким грузинским акцентом. Говорит он совсем серьезным тоном: — У нас в каждой новости есть специально созданные маячки-разрывы, которые как бы подмигивают тем, кто их замечает. «Новые казачьи маги» — это отсылка к Курехину и его «Новым магам». Посыпание памятников солью — оммаж «Бомбилам», которые обводили мелом Садовое кольцо, дабы оградить Россию от главной нечисти. Вместе с книгами Генри Миллера мы сжигаем «Сонник» Густава Миллера. И так везде.
— Интеллектуальный такой троллинг получается, да?
— Даже если мы кого-то и троллим, то это, скорее, не СМИ, а те официальные структуры, которые вынуждены давать комментарии. И многие СМИ, на мой взгляд, понимают это и помогают этому карнавалу. Когда мы посвящали Батая в казаки, то официальные представители донского казачества сказали, что это «скорее всего, новогодняя шутка». Вот это «скорее всего» очень показательно. То есть даже атаманы не знают, на какой п****ц способны их коллеги».
И более того, эти ребята очень хорошо понимают принципы несотрудничества и анонимности:
«Делать нечто, что в принципе не может быть усвоено крупной институцией и превращено в выставку, — это важная задача для современного искусства в России. Если и заниматься искусством, то только таким, чтобы из него не смог сделать выставку какой-нибудь «Гараж». — И поэтому вам важна анонимность? — Да-да, анонимность — ключевое, — оживленно подхватывает Sex Pistols. — Ведь если бы мы делали наши штуки не анонимно, то все остановилось бы на первой истории. А так нас почти не видели радары культуры. Связывали некоторые новости между собой совсем немногие».
Впрочем, они уже тогда, в 17-м приняли решение завязать с этим.
«— А почему решили закончить-то?
— Нам показалось, что это стало походить на какой-то конвейер, — снова включается в разговор подозрительно трезвый грузин. — По накатанной работать уже не так интересно. Где инерция, там и смерть».
Интересно, где они сейчас? Это не так важно. Главное, что где-то среди нас. Мы и сами прожили не одну жизнь. Смерть – это остаться в одном теле, в одном амплуа, сгнить от малярии в форте, вместо того, чтобы бороздить океанский простор на пиратском корабле. Лично я рад, что мы не одни такие. Пока мы бунтуем, вы существуете.