В 1643 г. Тридцатилетняя война находилась в затяжной фазе - обе стороны были страшно истощены, но не желали уступать врагу. Однако из-за крайней нехватки сил никому не удавалось достичь решающего преимущества. Наконец, в мае вице-король Испанских Нидерландов дон Франсиско де Мело, полагая, что настал подходящий момент (как раз уже умер кардинал Ришелье, и вот-вот за ним отправится король Людовик XIIII), поднимает свою армию и переходит французскую границу. На пути у него стояла небольшая крепость Рокруа, в которой имелось всего 1400 человек гарнизона. А за Рокруа - прямая дорога на столицу. 12-го числа де Мело взял крепость в осаду и принялся неторопливо разбирать ее по частям. К 17-ому все внешние укрепления оказались захвачены, оставалось совсем чуть-чуть дожать, и можно будет продолжать наступление.
Но на следующий день вице-королю доложили о приближении французских войск. Когда в Париже узнали об осаде, там случилась настоящая паника, и в срочном порядке был выставлен контингент под началом молодого герцога Людовика Энгиенского. Надо сказать, что даже достигнув окрестностей Рокруа, французы колебались: город стоял на удобной для битвы равнине, но подходы к ней представляли сложную местность, где легко можно угодить в засаду. Плюс, 14-го мая умер Людовик XIII, на троне оказался его пятилетний сын, и провал по-любому бы привел к окончательной деморализации страны и поражению в войне. До кучи, испанцев просто боялись - легендарные "старые терции" до сих пор не знали поражений (а если и знали, то не слишком убедительные). Они состояли из закаленных в боях ветеранов, а главное - тактика их применения была отработана на протяжении сотни лет. Более сложные и прогрессивные боевые порядки зачастую еще не были достаточно обкатаны, а солдаты не обладали необходимой для них выучкой. В итоге почти всю Тридцатилетнюю архаичные, но крепкие терции продолжали уверено гонять батальоны линейной тактики.
Тем не менее, герцог оказался человеком ответственным и на совете настоял на скорейшем вступлении в бой. И вот вечером 18 мая французы вышли на поле под Рокруа. Силы были неравны: Энгиенский располагал примерно 20 000 солдат, а де Мело около 22 000. К тому же в 22-ух милях находился имперский корпус генерала фон Бека. Подойди он на помощь испанцам, и их численное превосходство станет совсем ужасным. Но Бек, выслушав гонца, просто не поверил, что ситуация критическая, и никуда на ночь глядя не пошел. Ну мало ли, что там эти испанцы себе выдумали - они народ южный, эмоциональный. Подождут, ничего с ними не случится.
Между тем противники строились к сражению. Французы расположили свою пехоту в шахматном порядке в две линии (что характерно, первую линию формировали три лучших полка, между которыми встали полки пожиже). В третьей линии остался резерв, включавший и конницу. Пушки выкатили на передний край, а кавалерия прикрывала фланги. Мело построился аналогично. Хотя основу построения составляли пять испанских терций, но помимо них присутствовали также одна бургундская и три итальянских. Кавалерию же представляли валлоны (левое крыло, герцог Альбукерке) и немцы (правое, граф Изенбург). До кучи на левом фланге испанцы выслали вперед группу мушкетеров, которые должны были засесть в лесу и неожиданно обстрелять вражеских всадников, когда те поскачут навстречу своим валлонским коллегам.
Разумеется, драться в темноте никто не собирался. Да и Мело все думал, что к утру Бек приведет своих имперцев, т.ч. заняв позиции, обе армии принялись ждать рассвета. Но около трех ночи во французской ставке появился бургундский дезертир. Он сообщил о засаде и о том, что скоро испанцы могут получить подкрепления. Тогда герцог Энгиенский понял, что должен спешить и немедленно приступил к делу. В четыре часа все орудия открыли огонь, а в лесу началась зачистка мушкетеров. Час спустя конники обоих флангов кинулись в атаку. К этому моменту дон Франсиско уже принял решение играть от обороны и сам вовсю палил из пушек.
Всадники левого крыла умудрились на полной скорости полезть через болото, поломать строй, не восстановить его и такой толпой налететь на немцев. Естественно, те их моментально опрокинули и сами напали на французскую пехоту. А вот у Альбукерке дело обстояло ровно наоборот: поскольку засада была уничтожена, то ему пришлось иметь дело не только с кавалерией, но и с огнем пехоты. Попытавшаяся выручить валлонов итальянская терция сама понесла серьезные потери и отступила. В итоге пока Изенбург захватывал артиллерию, а левый фланг Франции отчаянно страдал в рукопашной с одной из терций, на другом конце поля уже возникла угроза окружения.
Оценив ситуацию, Энгиенский собрал свой кавалерийский резерв и понесся в обход германских эскадронов. Неожиданным ударом с тыла он обратил в бегство часть пехотинцев второй линии и теперь контратаковал Изенбурга. В отчаянном побоище последний был ранен, а его людей оттеснили. Попытки спасти положение вводом новых пехотных баталий также не увенчались успехом. Командовавший испанским центром генерал Фонтен (который из-за приступа подагры перемещаться мог исключительно на кресле-носилках) взял свои последние пять терций и поставил их в каре на возвышенности. Уже пробило восемь утра, а никаких подкреплений так и не поступало. Тем не менее, каре Фонтена представлялось трудной целью: из этих пяти терций четыре были теми самыми испанскими, и они пока еще не принимали участия в сражении. Не говоря уже о сохранении всех 18-ти пушек. И не надо верить фильму "Капитан Алатристе" - показанная там горстка избитых оборванцев совсем не похожа на те 8000 солдат, что стояли тогда на холме.
И вот тут для Людовика Энгиенского началась самая нудная фаза битвы. Расковырять засевших в обороне пехотинцев оказалось очень непросто: первая же атака на холм была встречена картечью и пулями и закончилась полным провалом. То же самое случилось и со следующими двумя. Тогда герцог немного подумал и все-таки окружил неприступную высоту. А вот что произошло дальше, мнения расходятся. Французы традиционно настаивают, что-де они не хотели больше проливать кровь, и направили к противнику посольство для переговоров, а эти испанские болваны приняли тех за очередную атаку, стали стрелять, и тогда на них накинулись со всех сторон и почти всех перерезали. Кое-кто напротив утверждал, что якобы ничего такого не было, а храбрых испанцев впечатленный враг выпустил домой с развернутыми знаменами и при оружии. Но это со слов людей, которые при Рокруа и близко не были. Вполне возможно, что на самом деле Мело просто посмотрел по сторонам, да и сдался. В чем его едва ли можно упрекнуть.
Так или иначе, но к десяти утра битва при Рокруа подошла к концу. Так и не явившийся фон Бек находился в пяти милях от поля боя. Когда до его лагеря добрались беглецы разбитой армии, он, вероятно, немного удивился, после чего развернулся и ушел. Здесь и закончилась зародившаяся еще при Павии легенда о грозных испанских терциях. После этого поражения даже консервативная Испания поняла, что данный строй устарел, но было уже поздно: испанское могущество оказалось подорвано множеством внутренних проблем, а гибель ветеранских подразделений лишило корону лучших солдат. За следующие сто лет страна постепенно превратилась в захолустье Европы. Но это случилось после. А пока на дворе все еще стояла Тридцатилетняя война, что завершилась только в 1648 г. А испано-французские разборки продлились и еще дольше.
Больше о Тридцатилетней войне можно прочитать по ссылке.
Либо можно на карту ВТБ: 5368 2902 5087 3082