Потом уже Соня пришла к выводу, что это было не просто достойное, а достойнейшее завершение дня. Собственно, а как ещё он должен был закончиться? Только так. Должно было случиться нечто жуткое. И оно случилось.
Просто отличнейшее завершение дня. Логичное.
Мысль была циничной. Гадкой, как определила бы её Соня лет в семь. Дети бывают порой удивительно проницательными, и девушка понятия не имела, хорошо это или плохо. Одно она знала точно: если бы они не пошли к гадалке, эта незнакомая девушка всё равно
бы сделала то, что сделала. Гадалка тут была абсолютно не при чём, просто роковое стечение обстоятельств. И всё же…
не нужно было идти к гадалке… гадалка тут не при чем… не нужно было идти к гадалке… гадалка тут не при чем… не нужно было…
Соня пыталась держать себя в руках, но получалось не очень.
По сути, не получалось совсем. На все вопросы она отвечала со второго раза и заторможенно, обнаружив вдруг, что произносить знакомые слова стало невероятно сложно, воспринимать смысл вопросов, ещё сложнее. Её мозг как будто сжимал чей-то кулак, лишая способности думать и говорить. Перед глазами застыло лицо гадалки из страшной сказки про ведьму.
Соня вспомнила эту сказку, но лучше бы не вспоминала. Ведьма приобретала вид прекрасной девушки, но все ее предсказания были так или иначе связаны со смертью. Пророчества сбывались, люди умирали. Чтобы наказать гадалку, жители деревни сожгли ее на костре. Перед смертью она прокляла город, и он был стёрт с лица земли этой же ночью разыгравшейся внезапно бурей. Что там сказала гадалка перед смертью? Я не могу повлиять на вашу судьбу. Все уже было предрешено. Соня понятия не имела, что означает это жуткое слово — предрешено — и попросила маму объяснить ей, что это такое.
— Это когда от тебя уже не зависит ничего, — ответила мама, — все уже решено кем-то, и тебе не остаётся ничего другого, кроме как смириться… — она посмотрела на мужа. В глазах застыло странное выражение, понятное только им двоим. Не зная, что происходит, маленькая Соня расплакалась. Папа взял её на руки и нежно поцеловал в висок, потом провёл рукой по её волосам, такого же рыжего цвета, что и у мамы.
— Всё хорошо, солнышко, — сказал он, — не плачь.
— Плохое слово, — прошептала Соня.
— Мы его больше не будем говорить, — сказала мама и посмотрела на мужа, — правда?
— Конечно, — он тепло улыбнулся, и мама улыбнулась в ответ.
— Честно? — уточнила Соня.
— Честно, — ответил папа.
Соня закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться дома, рядом с мамой и папой. Но она очень сильно сомневалась в том, что расскажет родителям о случившемся. Соня знала, что они будут беспокоиться, а она не хотела этого.
— Забирайте свою девушку, — сказал Илье молодой сотрудник полиции. Соня непонимающе посмотрела не него, подумав: что делает здесь девушка Ильи? Она начала рассеяно оглядываться по сторонам. Взгляд замер на накрытом простыней теле.
Илья с сотрудником обменялись понимающими взглядами.
— С ней точно все будет хорошо? — спросил сотрудник, глядя на белую как стена девушку.
— Точно. Я побуду с ней.
— Если что-то понадобится, мы с ней свяжемся.
— Конечно.
Два покойника за один день, — подумала Соня, но как-то равнодушно и сонно, — не многовато ли?
Илья взял ее за руку и повёл к подъезду сквозь собравшуюся толпу любопытных.
теперь я буду девушкой, которая стала свидетелем самоу…
Не хотелось даже мысленно произносить это слово.
Многие снимали происходящее на смартфоны, и Соня спросила себя, как скоро Лена узнает о том, что в момент самоубийства неизвестной девушки Илья был
рядом со мной
там, где его, в принципе, не должно было быть. Как скоро об этом узнают все?
Усталость накатывала на неё мягкими и ненавязчивыми волнами, вызывая лёгкую тошноту и непреодолимое желание закрыть глаза и прижаться к молодому мужчине, который с тревогой смотрел на неё, пока они ждали лифта.
— Ты не голодна? — спросил Илья, и Соня непонимающе посмотрела на него, потом рассмеялась. Есть? Сейчас? Серьезно? У неё до сих перед глазами было лежащее на асфальте тело в луже кро…
хватит
Как томатный сок.
хватит
— Я все понимаю, но поесть надо.
— Серьезно? — её тон звучал агрессивно, но вместе с тем издевательски, — и что вы понимаете, Илья Сергеевич?
— Так, ладно, не хочешь, не ешь, — тут же отреагировал он.
— Нет, что ты понимаешь?
— Я сейчас уйду, — спокойно, не повышая голоса ответил Илья, и Соня замолчала.
— Ладно, не уйду, — продолжил он, — я просто хотел понять, нужен я тебе или нет.
— Нужен, — сказала Соня.
— Потому что ты просто не хочешь быть одна после того, что случилось?
— Да. Я боюсь.
— Я побуду с тобой.
— Я… — её мозг снова сжал невидимый кулак, — я не знаю. Правда. Я… — она замолчала.
Илья кивнул. Судя по всему, его этот ответ вполне устроил.
Она зашла в квартиру первой, сняла мокрые кроссовки и прошла в комнату. Не включая света, села на диван. Закрыла глаза.
— Тебе надо переодеться.
— Угу.
— Соня, — позвал Илья, — Филиппова.
— Я поняла.
Она произнесла это вслух или просто подумала об этом?
Соня завалилась на бок, поудобнее устраиваясь на диване. Мокрая одежда совершенно не мешала. Соня нисколько не сомневалась в том, что сможет уснуть.
Она не почувствовала, как Илья переодел её в сухую одежду и укрыл пледом, не слышала, как на телефон пришло несколько подряд сообщений. Она не осознала и не запомнила, как проснулась ночью с криками: она здесь, она смотрит на меня, а потом расплакалась, не реагируя на попытки Ильи успокоить ее.
Это случилось между тремя и четырьмя часами утра, в час ведьм. В начале пятого девушка успокоилась.
На место кошмаров пришло приятное забытьё…
(продолжение)