Пролог.
Пятница. Конец рабочего дня. Для менеджера по продажам, коим является герой некачественной прозы, которую вы имеете неудовольствие читать, пятница — это прямо-таки взятие Бастилии, праздник свободы, долгожданное мгновение, когда мнимое ощущение, что твоя жизнь принадлежит тебе — достигает наивысшей остроты. И несмотря на то, что 18 брюмера наступит в понедельник, и наш пятничный санкюлот об этом знает, этому подчиняется, в этот день, в Священную Пятницу, он может сделать то, что считает нужным. Порядком надоевшие вопросы покупателей о продукции, которой он вынужден торговать, унизительное заискивание перед начальством и некоторые другие обстоятельства жизни нашего героя вынуждают его, как говорится, снять стресс. Благо, в кармане помещается целая Александрийская библиотека, которую можно использовать для получения сведений о местоположении ближайшего питейного заведения.
Достигнув землю обетованную, безымянный персонаж сей макулатуры, неспешно приближается к барной стойке, ища глазами компанию, к которой он мог бы присоединиться. Пьянствовать в одиночку, он считает — это удел алкашей. А вот употреблять алкоголь в процессе светских бесед с представителями местной интеллигенции — совершенно другое дело. Но дабы оправдать заголовок, я должен поместить героя в ситуацию, отличающуюся от обыденных. Короче говоря, у барной стойки, кроме обслуживающего персонала и некоего бородатого и опечаленного дядьки, он увидел трех джентльменов: Георга, Вильфредо и Герберта. Они о чем-то спорили друг с другом. И как это часто бывает, он довольно скоро и легко очаровался красочностью и “умностью” фраз, которыми господа бросались друг в друга. На этом предыстория действа, о котором пойдет речь далее, завершена.
Обмен мнениями.
Герберт (Спенсер - прим.): Господа, приятно констатировать тот немаловажный факт, что мы с вами солидарны в вопросах человеческой природы. Есть люди слабые, а есть сильные, а потому нисколько неудивительно, что одни преуспевают, а другие терпят неудачи. Это ведь ясно даже младенцу.
Вильфредо (Парето - прим.): Тем любопытнее, чем закончатся события, которые ныне разворачиваются в Соединенных Штатах Америки.
Георг (Зиммель - прим.): Согласен, предлагаю обсудить то, что там происходит. Напомню, что протесты были спровоцированы убийством одним из полицейских чернокожего гражданина при задержании. Изначально выступления масс носили мирный характер, однако впоследствии переросли в беспорядки, погромы, столкновения с полицией в масштабах всей страны. Огромное количество магазинов было разграблено, сожжены рестораны, властям даже пришлось в некоторых городах объявить комендантский час, чрезвычайное положение и призвать на помощь национальную гвардию. Дело дошло даже до того, что Трампу пришлось укрыться с семьей в бункере.
[Наш герой вспомнил историю о том, как Сталин прятался под столом в 41-ом году.]
Вильфредо: Разрешите высказаться вначале мне. Ситуация непростая. Начнем с того, что, скорее всего, действия протестующих нелогичны. Они не руководствуются каким-то методом, разработанным вследствие сколько-нибудь продолжительных дум. Неосознанность, инстинктивность их поведения налицо. Но ограничиваться этим выводом я не намерен. Совершенное этими людьми может показаться спонтанным, однако, на самом деле, американские протестующие — это группа людей, объединенных сходной совокупностью психических импульсов и склонностей. А это движение — “Black lives matter” — не что иное, как производное, то есть, маскировка реальных мотивов участников событий. Оправданы и действия власть имущих. Как говорил Макиавелли, цель оправдывает средства. Их задачей является поддержка равновесия в обществе, а потому меры, предпринятые ими более чем оправданы. Вы знаете, господа, как я отношусь к допустимости применения силы в разрешении социальных проблем, конечно же, я выступаю за то, чтобы подобное свести к минимуму. Но точно так же, как я некогда поддерживал фашистский режим Муссолини, хотя пишут, что я фашизм не любил, я должен отметить, что согласен с призывом Трампа. Он сказал: “Вы должны арестовывать людей, вы должны отслеживать людей, вы должны сажать их в тюрьму на 10 лет, и тогда вы больше никогда не увидите этого. <...> Вы обязаны доминировать. Если не доминируете, то напрасно тратите время. О вас вытрут ноги, а вы будете выглядеть как кучка придурков”.
Герберт: Слова сильного человека.
Вильфредо: Я бы сказал, льва! Продолжая мысль, следует сказать следующее. Неравенство, которое существует в американском обществе, обусловленное, я считаю, их психологическим неравенство, неравенством в их способностях. Подобные потрясения можно трактовать и как способ рафинирования элиты. Некоторая ее часть, показавшая, что не обладает достаточным количеством способностей для поддержания общественного равновесия, или утратила их, отправится на ступень пониже в социальной пирамиде, а некоторые из протестующих, вероятно, вольются в элиту. Но это движение циклично, а потому, рано или поздно, и новоприбывшие “уйдут в отставку”.
Герберт: Интересная позиция. Тем не менее, я считаю, что все обстоит несколько иначе. Во-первых, протестующие посягнули в ходе, учиненных ими, беспорядков на частную собственность других лиц, а значит, на их свободу. Свобода, знаете ли, это такое дело, она заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Разграбление частных предприятий недопустимо! Конечно, легче украсть, ограбить, чем заработать. Во-вторых, подавление этих выступлений обязательно! Знаете ли, чем могут закончится события, которые мы обсуждаем? Победой слабейших. Надо ли говорить, чем это чревато? В лучшем случае, торжеством военного типа устройства общества, и последующими за этим подавлением личной инициативы, уничтожением индивидуализма, вмешательством государства в экономику и духовную жизнь. А в худшем случае, полным торжеством таких элементов общества, которым чужда цивилизация, которые лишены морально-интеллектуальных качеств, а это приведет к полной деградации всего общества. Противостояние негодующих с властями можно в некоторой степени назвать отдельным актом борьбы за существование, но я хочу предупредить вас, что нежелательно так эти происшествия воспринимать. В-третьих, я считаю, что человек по природе своей стремится к индивидуальному благополучию, и лишь представитель передового промышленного общества способен уяснить себе, что рациональны лишь те методы, которые не нарушают принципов кооперации граждан. А эти протестующие явно настроены иначе. А что думаете вы, Георг?
Карл украл лавры.
Не успел Георг приступить к изложению своей точки зрения, как дядька, сидевший слева от Герберта и справа от, возможно, позабытого читателем героя данного повествования, заговорил.
Карл (Маркс - прим.): Уважаемые, я долго слушал ваши рассуждения о непознаваемости предельной реальности, философии моды, парадоксальности социалистического устройства общества, но то, что вы изрекли по поводу беспорядков в США, вынуждает меня вклиниться в вашу беседу.
[Троица не стала препятствовать этому.]
Карл: Протесты, охватившие США, имеют классовые предпосылки. Главнейшим недостатком хода ваших мыслей является то, что вы предпочитаете рассматривать объект застывшим. Вы наблюдаете его, и вместо того, чтобы причины тех или иных прецедентов вскрыть, вы их выдумываете. А все потому, что вы не пользуетесь и не можете воспользоваться историческим материализмом, методом, провозглашающим необходимость рассмотрения всех общественных явлений в процессе их развития и становления, необходимость объяснения их из экономического базиса, из доминирующего в настоящий момент способа производства.
Чернокожее население в США - это пугало для полиции. В них стреляют в два раза чаще, почти половина осужденных за убийство - чернокожие. Эта закономерность свидетельствует не только о том, что афроамериканцы - криминализированной слой населения, но и об особой жестокости в их отношении. О том, наконец, как выражался Мор, американская правоохранительная система напоминает плохой учителей - они предпочитают наказание перевоспитанию. Это сказано не из гуманистических соображений, а практических.
После того, как чернокожее население было освобождено от рабства, вопреки распространенному мнению, оно не сумело влиться в жизнь государства, в котором завершилась гражданская война. Негры переквалифицировались из рабов в самую низкооплачиваемую часть американского пролетариата. Стоит ли говорить, что никуда не делось отношение к ним, как к представителям “низшей расы”? С конца XIX в. по 60-е гг. XX в. действовали, так называемые, законы Джима Кроу. Незачем, по-моему, мне про них вам рассказывать, вы и так достаточно об этом знаете. Я отмечу лишь, важнейшие для моего монолога, моменты. Черные не могли учиться в одних и тех же школах, что и белые, а качество обучения в этих образовательных учреждениях для цветных и “титульной” нации, как вы понимаете, разительно отличались, пути на высокопоставленные должности для них были закрыты. Эти обстоятельства и ряд других, установленных сегрегацией, привели к маргинализации чернокожего населения, они жили в компактных гетто, которые должны были стать и стали очередной криницей преступности.
А что мы видим сейчас? Один из законов капиталистического строя заключается в том, что человек из бедной семьи, скорее всего, сам будет бедным, как и большинство его потомков. Таким образом, в данный момент, подавляющее большинство негров все еще не имеют ни достаточного образования для того, чтобы занять нишу хотя бы квалифицированного рабочего, ни иных дорог для преодоления своего гнетущего положения. Вам достаточно открыть сайты социологических служб или правоохранительных ведомств для того, чтобы убедиться в том, что преступления в основном совершаются угнетенными слоями населения, и направлены они не против личности, а на имущество этой личности.
Далее. Высшее образование в США является платным, около 40 миллионов американцев еще до пандемии жили за чертой бедности, 44% от всего трудоспособного населения были заняты низкоквалифицированным трудом, который, как вы знаете, обеспечивает лишь минимальный достаток. Все эти обстоятельства обеспечивают массовое вовлечение негров в криминал.
Вы говорите о том, что черные грабят магазины. Например, такие, которыми управляет компания Target. Данная корпорация — это одно из множества лиц нынешней беспощадной системы, собственность некоторых американских буржуа, которую они приобрели, угнетая, эксплуатируя трудящиеся массы. Эти грабежи есть проявление народного гнева, мести, а вместе с тем следствие системы, не сумевшей, не хотевшей воспитать в гражданах стремление к чему-то иному, кроме материального благополучия, а наоборот, культивирующей, прославляющей обладание кучей хлама — платьев, футболок и прочих тряпок различных брендов от Gucci и Louis Vuitton, которые напяливают на себя люди, компенсируя этой одеждой свою мировоззренческую пустоту, удовлетворяя требования своего буржуазного сознания.
Таким образом, эти стихийные протесты порождены противоречиями капитализма, неспособностью буржуазного строя создать достойные условия жизни для каждого. Но разве буржуазия стремится к этому? Нет, и стремиться к этому по своей природе она не может. И разве лишь черные нищенствуют? Накануне безработица в США достигла максимума со времен Великой депрессии. Прибавим к этому несостоятельность американской системы здравоохранения, которую она продемонстрировала на фоне пандемии. Все это лишь стимулирует массовые выступления, поводом для которых стало на этот раз убийство полицейским чернокожего. Как еще отмечал Энгельс, наблюдавший “прелести” пролетарского быта в Манчестере, капитализм не может не порождать выступления масс под вульгарными, грубыми, но эгалитаристскими лозунгами. И именно это происходит в США. Я могу это утверждать, видя, как сносят памятники офицерам-конфедератам в Сиэтле, уродуют памятники “жертвам” коммунизма, пытаются породить подобие коммуны.
В заключение, скажу, что эти события будут использованы в борьбе американских политических элит друг против друга, а различные корпорации будут использовать настроения масс в целях наживы. На этом у меня все.
Эпилог.
Все это время Вильфредо, Герберт, Георг и наш герой, органы чувств которого я использовал в качестве композиционной конструкции, слушали Карла, испытывая при этом неоднозначные ощущения. Карл, допивший свое пиво, вскоре удалился, не захотев выслушать претензии троицы относительно своей речи. Карл и не желал убедить их в своей правоте, он вступил в дискуссию лишь для того, чтобы высокопарные выражения трех джентльменов не легли так уж просто в голову нашего героя. Карл рассчитывал на то, что наш герой, уйдя домой, достанет свою Александрийскую библиотеку на этот раз для того, чтобы прочитать “Манифест коммунистической партии”. Этот документ, завоевавший сердца людей прошлого, все еще актуален для решительных действий людей настоящего.