Цвергпинчер - универсальная собака-компаньон. С ним можно заниматься какой угодно деятельностью, но обычно, владельцы ограничиваются разного рода дрессурой и спортивными занятиями, но есть и занятые не совсем ординарной деятельностью.
ВОЛОНТЁР
…Утро. Метро. Желтоватый свет ламп под потолком вагона, к которому тянется лес рук, нащупывающих поручни. В окне, едва видимом за толпой пассажиров, брезжит осенний рассвет. Он тем отраднее, что перед ним – и вчера, когда перед работой ложилась спать пораньше, и сегодня, когда выходила гулять с собакой – была непроглядная ночь, и в наступление утра почти не верилось.
Кстати, о собаке. Ему хорошо – он сегодня дома, досыпает. Мне бы сейчас подремать… Хотя собака, карликовый пинчер Гай, видимо, придерживается иного мнения на этот счёт: сегодня он опять пытался влезть в сумку и демонстративно рассаживался на разложенных по дивану моих вещах – напрашивался со мной, в тот большой дом с садом и лёгким запахом ветеринарки, где много людей в одинаковой одежде будут разговаривать с ним и гладить, где дадут погипнотизировать в живом уголке остро пахнущую добычу, спрятанную в клетки, а потом пустят в одну из комнат – поспать под боком у человека, который рад его видеть, вот только не может встать с постели…
Когда я задумала завести маленькую собаку, то решила – она должна быть такой маленькой, чтобы её удобно было брать с собой на работу. Конечно, я и предположить не могла тогда, на какую работу.
* * *
Беспомощность, оторванность от людей, болезненное нарушение привычного ритма жизни – всё это испытывал на себе, наверное, каждый человек, переболевший хотя бы гриппом. А как быть, если болезнь неизлечима?
Латинское слово «hospes» означало «чужестранец, гость», а «hospitalis», прилагательное от него – «гостеприимный, дружелюбный к странникам». Позднее латинский первоисточник трансформировался в английское «hospice» – «приют, странноприимный дом».
Первые хосписы располагались вдоль дорог, которыми шли христианские паломники, и служили приютами для уставших и заболевших путников. Применительно к уходу за умирающими слово «хоспис» стало употребляться в XIX веке, когда в 1842 в Лионе открылась первая лечебница для инкурабельных больных – «Голгофа». Тридцать лет спустя возник хоспис в Дублине, следом за ним – несколько в Лондоне. В одном из лондонских хосписов, «Доме святого Луки для бедных умирающих», в 1948 году начала свою деятельность Сесили Сондерс – основательница современного хосписного движения. Она пришла к выводу, что во главу угла должна быть поставлена духовная помощь пациентам, находящимся на последнем и, быть может, самом важном этапе своей жизни, забота об их личности и свободе.
Возникновению и развитию хосписного движения в России активно способствовал австрийский журналист Виктор Зорза, чья дочь Джейн провела последние дни в лондонском хосписе. Первый российский хоспис открылся в 1990 году в Санкт-Петербурге; спустя четыре года в Москве распахнул свои двери Первый московский хоспис, выросший из небольшой группы добровольцев, оказывавших помощь неизлечимым онкологическим больным на дому. Лидером этой группы была врач-онколог Вера Васильевна Миллионщикова; она стала главным врачом московского хосписа.
Именно в Первый московский хоспис я когда-то пришла добровольцем. А через год – устроилась на работу младшей медсестрой. И именно сюда «волонтёром» ходит цвергпинчер Гай.
Паллиативная помощь – альтернатива прозябанию и эвтаназии. В хосписе ты понимаешь, что горе нельзя переиграть на его поле – сделать так, чтобы его не было, прорвать пугающую пелену неизвестности, которая застит последнюю черту. Но можно, готовясь к встрече с неизбежным, сделать всё, чтобы войти туда – человеком, чтобы как можно полнее проживать каждый свой день, использовать оставшееся время жизни на осмысление, на прощение и прощание.
Для того, чтобы выполнить эту задачу, человек должен научиться всецело существовать в настоящем. Не в прошлом – бесконечно оплакивая прошедшую жизнь, не в будущем – терзаясь страхом и тревогой перед смертью.
Погрузиться в настоящее лучше всего помогают детали, маленькие радости, сосредотачивающие на себе внимание человека. И одной из них может стать встреча с собачкой, похожей на нарядную заводную игрушку и охотно соглашающейся полежать возле больного и позволить себя ласкать.
Кроме того, собака служит поводом для общения больного с присутствующими – родными, владельцем, персоналом – без подспудных мыслей о том, что они думают о нём и его болезни. Пациенту становится легче открыться. Собака принимает человека сразу и полностью, её отношение не зависит от его состояния. Тактильные ощущения – тепло, мягкость, текстура шерсти – умиротворяют пациента и благотворно воздействуют на общее состояние. Всё это создаёт психологический комфорт и помогает ощутить, хоть проблеском, радость жизни – которая рождает успокоение и надежду.
…Мы снова выберем день, выйдем пораньше и сядем в метро, когда вокруг ещё будет ночь. Приедем пораньше, чтобы перед началом рабочего дня Гай успел обследовать все уголки сада. Рабочие часы Гай продремлет в мягкой палатке или тихонько проходит вместе со мной. А потом мы с ним пойдём в палату, куда нас пригласят медсёстры или родственники и где нас уже ждут.
Мы с Гаем – всего лишь любители. Мы надеемся, что когда-нибудь в нашей стране, как и за рубежом, появится широкое движение волонтёров – владельцев собак, посещающих больницы, детские дома, дома престарелых (уже сейчас есть замечательные примеры – скажем, Мария Никульцева с бультерьером Шкодой, аккредитованной собакой-терапевтом, или группа «Солнечный пёс» Татьяны Любимовой, занимающаяся работой с детьми-инвалидами).
* * *
Гай засыпает, прижавшись спиной к пациенту. Пациент кладёт руку на гладкий, ровно с ладонь, бок – и слушает беззвучное дыхание спящей собаки.