Нет двух людей, пишущих одинаково.
Это было то, что Терри Турчи, ведущий агент ФБР в оперативной группе UNABOM, вспомнил, ведь так учитель творческого письма говорил ему в школе. Хотя этот совет был дан за много лет до того, как Турчи начал расследование дела о серийном убийце-взрывотехнике, он оказался решающим для раскрытия дела.
Унабомбер начал свою деятельность с бомбы, которую он оставил на парковке кампуса Университета Иллинойса в Чикаго Серкл в 1978 году.
Он также отправлял мощные бомбы ряду университетских профессоров, предприятиям и их руководителям. Террорист взорвал 16 бомб, в результате подрывов погибли три человека, а около двух десятков получили ранения. Все эти преступления подрывник совершил до ареста 3 апреля 1996 года.
Несмотря на то, что маньяк был активен почти 20 лет, он тщательно следил за тем, чтобы не оставлять никаких улик и прилагал все усилия, чтобы правоохранители не вышли на него.
”Он был самым осторожным серийным подрывником, которого кто-либо видел", - сказала специальный агент Кэтлин Пакетт, которая работала в оперативной группе UNABOM и возглавляла работу по установлению личности преступника.
Но когда террорист начал оставлять сообщения, сначала в письмах к некоторым из своих жертв, а затем в СМИ, тем самым он непреднамеренно "общался" с ФБР. Следователи анализировали каждое его слово.
”У нас не было никаких улик, кроме писем, которые он начал отправлять в 1993 году", - сказала Пакетт. ”Это был настоящий кладезь информации". Письма указывали следователям на его идеи, темы, которые он изучал, и книги, которые имели для него значение.
Для Пакетт, которая работала над получением степени доктора философии в области клинической психологии, они рассказали кое-что о его образовании, возрасте и личности.
После смертоносных взрывов в 1994 и 1995 годах Унабомбер написал нескольким изданиям с просьбой опубликовать эссе, которое, по его мнению, преувеличило бы в глазах масс его достижения и идеологию. Хотя террорист пообещал прекратить занятие преступной деятельностью, если его записи будут опубликованы, руководители ФБР настаивали на публикации с другой целью: использовать собственные слова подрывника для его идентификации.
“Кто-нибудь узнал бы это”, - сказал Турчи об этом решении. “Работы были очень страстными — нет никаких сомнений в том, что этот человек действительно верит в то, что он здесь пишет. Так что он, вероятно, придерживался этих убеждений всю свою жизнь”.
Пакетт указала на очень специфические варианты написания и фразы, такие как британское написание слова “анализировать”, в качестве уникальных идентификаторов в тексте, которые, как она надеялась, привлекут чье-то внимание.
И действительно, через несколько месяцев после публикации манифеста адвокат, представляющий интересы Дэвида Качиньского, позвонил в ФБР. Он предоставил им 23-страничное эссе, написанное братом его клиента, Теодором Качиньским, в 1971 году. Агент, который впервые прочитал его, сразу же заметил сходство.
Турчи сказал, что, когда он получил копию эссе, фраза “сфера человеческой свободы” не выходила из его головы. Он сказал, что сразу же вернулся к манифесту Унабомбера и нашел эту строчку:
“Мы собираемся утверждать, что индустриально-технологическое общество не может быть реформировано таким образом, чтобы предотвратить постепенное сужение сферы человеческой свободы”.
Сходство в текстах наряду с другими доказательствами, которые обнаружились по мере того, как агенты расследовали больше прошлого и записей Качиньского, делало Турчи все более уверенным в том, что они поймали своего человека. “Мелочи начали складываться”, - сказал он. “Некоторые из нас полагали, что опознали Унабомбера”.
Этого было достаточно, чтобы получить ордер на обыск деревенского домика в Монтане, где жил Качиньский. Среди улик, найденных в хижине, были тысячи страниц рукописных заметок Качиньского, включая признания во всех 16 взрывах. Его слова помогли агентам найти его, а прокурорам возбудить против него дело.