Варяга больно ударили по щеке. Ему и так было плохо, все тело ныло, в особенности шея, которая отказывалась ворочаться, – а тут еще к нему кто-то пристает. Он с неохотой приоткрыл глаза и увидел перед собой изрытое оспинами, знакомое уже лицо. Поняв, что пленник очнулся, девица расплылась в дебиловатой ухмылке, продемонстрировав гнилые зубы, и что-то гаркнула своим товаркам. Мужчину обдало таким смрадом, что он едва не отключился снова.
Лицо исчезло. Вместо него возникла лесная поляна с костерком посредине. Что-то булькало в видавшем виды котелке… и распространяло на удивление весьма аппетитные запахи. Желудок Варяга предательски заурчал, и это вызвало у сидевшей рядом с ним страхолюдины взрыв смеха.
Подружки поддержали ее собственным гоготом. Та, которая была выше и массивнее остальных (про себя следопыт ее нарек Атаманшей), сняла котелок с огня и выловила несколько крупных кусков мяса. Тарелку с едой и деревянную ложку поставила прямо на снег рядом с пленником и, отвесив звонкую оплеуху гнилозубой, отчего та моментально заткнулась, вернулась к костру, чтобы продолжить прерванную беседу.
От аромата еды закружилась голова. Пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы нормально сесть и взять тарелку в руки. Поясница снова разболелась, и каждое движение вызывало словно взрыв внутри. В придачу заныла шея. Варяг снял перчатку и нащупал под ухом странный бугорок – болезненный и горячий. Это еще что? Тотчас же подскочила страхолюдина и ударила по руке, одновременно погрозив пальцем.
- Что, мне уже и размяться нельзя? – возмутился следопыт.
- Нельзя, нельзя, – как заведенная, повторяла за ним девица, потом на мгновение замолчала и снова рассмеялась.
Усевшись рядом, она вытащила откуда-то из недр своей одежды странного вида трубку и, поднеся к губам, сделала вид, что дует в нее. Следом за трубкой она извлекла капсулу, снабженную длинной иглой, и до Варяга наконец дошло. Про отравленные дротики, когда-то придуманные дикарями, ему в детстве рассказывал отец. Оказывается, технология жива и по сей день. И, надо признать, работает эффективно.
«Дикарка по соседству» придвинула к нему тарелку с едой, настойчиво требуя, чтобы он подкрепился. Понимать удавалось в лучшем случае одно слово из десяти – настолько странной была ее птичья речь. Стремясь, чтобы ее лучше поняли, «красотка» даже вытащила пальцами небольшой кусочек и закинула себе в рот, зажмурив глаза от удовольствия. Следопыт осторожно взял посуду в руки и понюхал содержимое, которое по внешнему виду напоминало дичь, но могло на деле оказаться чем угодно. Хоть мясом конги. Кто знает, чем питаются эти отсталые бабы?
Вилками в данном обществе, по-видимому, пользоваться было не принято. Что ж, по-дикарски так по-дикарски. От первого же куска он поморщился. Мясо оказалось лосятиной и притом скверно приготовленной. При других обстоятельствах он бы отказался от подобного угощения, но сейчас особого выбора не было. «С голодухи и не такое съешь. Лишь бы паразитами не заразиться», – подумал он, припоминая свои прошлые приключения и втайне радуясь, что никто про них не знает. В любом случае, следовало поддерживать силы, чтобы при первой же возможности бежать.
Сначала нужно переговорить с ребятами. Желательно незаметно от Атаманши и ее товарок. Вели они себя мирно, так что убивать пленников навряд ли собирались. Работорговки? Еще лет пятнадцать назад такой феномен существовал где-то в глухих поселениях, но с появлением гвардейцев и постепенно воцарившимся порядком сошел на нет. Да и не тянули они на представителей данного ремесла, поскольку выглядели очень уж отсталыми. В Варяге проснулся профессионал, и ему до смерти захотелось выяснить, кем же являются похитительницы, где они живут и много ли их там. Эта информация была бы бесценной: возможно, это был первый контакт условной "цивилизации Приречья" с представителями других человеческих анклавов.
Но общаться было проблематично. Друг друга дикарки понимали легко, Варяга вроде бы тоже, а вот он их… Хотя кое-что было ясно и без подсказок. Диалоги, которые Атаманша и ее подруги вели между собой, судя по всему, темы пленников никак не касались. Они обсуждали каких-то им одним известных персонажей, еду, погоду, обстановку вокруг и даже – совершенно не стесняясь – друг друга. Одним словом, беседовали за жизнь. И при этом очень часто заливались смехом, как малые дети. Со стороны это выглядело настолько по-дурацки, что вовсе не казалось забавным.
Ну а что же Слава и Никитка? Братец под присмотром другой девицы, чуть менее страхолюдной, сидел с противоположной стороны костра и также пытался прожевать свой ужин. Выглядел он целым и вполне невредимым, если не считать рассеченной нижней губы. Похитительницы и ему не связали ни рук, ни ног, но оно и не удивительно: от таких ведьм не убежишь. Тем более ночью, в незнакомом лесу, без лыж и оружия. А если все-таки попытаешься удрать, очень скоро об этом пожалеешь и никто никогда не найдет твои бренные останки. Что ж, по крайней мере, убивать их не собирались. Пока. Уже хорошо!
Никитки нигде не было видно. Странно. Но, если подумать, его не было с ними и в момент нападения. Неужели дикарки с ним расправились до того, как атаковали братьев? Это было бы глупостью с их стороны, ведь парень вряд ли оказал им серьезное сопротивление. Что-то тут не сходилось. Может, ему удалось удрать?
«Черт возьми, впервые решил взять с собой в вылазку постороннего человека – и такая незадача вышла. Что ж я теперь старику Никитичу скажу? Что и второй его сын пропал? Он же меня прибьет на месте и будет прав. Все, больше никаких чужаков на заданиях. Если, конечно, выберемся живыми из этой передряги», – тяжело думал Варяг.
Оружие, отобранное у двоих пленников, стерегла сама Атаманша, там же рядом лежали и их рюкзаки со всем скарбом. Как все это вернуть – большой вопрос. Одних ружей будет недостаточно, нужны и лыжи, и спальники, и многое другое, необходимое для долгих походов по зимней тайге. Может, как-то отравленные дротики выхватить и усыпить всех похитительниц? Но Варяг здраво рассудил, что один с пятью противниками никак не справится, а от Славки никакого толку – сидит, ничего не видя вокруг, и жрет.
Еда – пусть и невкусная – у обоих пленников быстро кончилась, а добавка не предполагалась. Он не определился, радоваться по этому поводу или печалиться. Тарелки были собраны, молниеносно вымыты и спрятаны в привязанный к нартам большой вещмешок. Видимо, там же теперь хранился и тот провиант, который реквизировали у путников. Голодом их морить явно не собирались, так что, может, и хлеба краюху удастся съесть.
Славка попытался было пересесть поближе к брату, но тут же был остановлен резким окриком Атаманши. Из ее сердитой сбивчивой речи Варяг понял только одно слово – «нельзя». Они что, слов других не знают? Хотя, следовало признать: методы у похитительниц правильные. На их месте он бы тоже не давал пленникам возможности общаться между собой.
Атаманша молча подошла, бросила на снег Варягов спальный мешок и жестом указала, чтобы он в него залезал.
«Ну что ж, по крайней мере, про предназначение экипировки эти дамы знают. Может, они и вовсе не такие отсталые, как показалось
вначале? Может, просто нерусские, и поэтому я их не понимаю? Одна точно нерусской внешности», – сказал себе следопыт и с удовольствием залез в свою теплую постель. – «Утро вечера мудренее. Может, и голова соображать будет лучше. Мы обязательно выберемся из этой передряги, я придумаю как».
Продолжение следует...