Критики политкорректно пишут, что альбом не имел коммерческого успеха, слушатели же, если они не ортодоксальные битломаны, говорят, что здесь слишком много о политике и, вообще, не интересно и песни слабые, а Йоко вообще мимо нот. Решимости сказать, что эти песни воспринимаются многими как личное оскорбление не хватает, но я знаю, что это так. Почему? Да очень просто – публика выдумывает себе героев и прекрасно живет с выдуманным Виктором Цоем, с мифическим Борисом Гребенщиковым, с нарисованным мультипликационным Оззи Осборном, высеченным из мрамора Моррисоном, позолоченной статуей Леннона и другими любимыми артистами, чем дальше, тем тверже убеждая себя и окружающих, что портреты их героев гораздо живее и правдивее, чем реально существующие или существовавшие люди. Но стоит только реальным артистам сделать шаг в сторону, выйти из портрета и начать жить так, как им хочется, публика тут же обижается и воспринимает такие шаги артиста едва ли не как личную обиду. Разрушение шаблона, привычного порядка вещей и комфортного существования, где все разложено по полочкам раздражает и оскорбляет чувства верующих. SomeTime In New York City именно таким шагом и является. И раздражающих факторов здесь полно. Во-первых – Йоко Оно. Фанаты уже много лет воспринимали Леннона как свою собственность и появление какой-то японки, отбирающей то, что по праву принадлежало слушателям, слушателей бесило. С годами смирились – ну, пусть будет, только тихо. Однако, здесь она влезла в самое святое – в музыкальный материал Леннона и начала еще и петь. Перенести такое трудно. Второе – политика. Вместо земляничных полян, моржей и демонстрации своего внутреннего мира – это ж так интересно – реакция на мир внешний, причем на самую его пошлую и газетную форму. Демонстративное неприятие политических тем в музыке в частности и в искусстве вообще – ханжество и вранье. Люди живут в политике и изолироваться от нее не могут да и не хотят в большинстве случаев. Позиция «я выше» - самолюбование и претензия на исключительность. «Меня не затрагивает политика» это то же самое, что «я не дышу воздухом» - даже и отравленным воздухом большого города. При этом у каждого из живущих по поводу политики есть свое четко сформированное мнение, которое далеко не всегда озвучивается. Это частная территория каждого. Леннон же вторгся на эту территорию - никто не хочет, чтобы парень, несший прежде развлечения и отдых, отвлекающий от этой самое политики вдруг начал вступать в споры, будоражить и расшатывать устоявшиеся представления и вообще вносить какой-то беспорядок а налаженное течение жизни. И в одну кучу повалилось все – и политика, и Оно, и Elephants Memory и концерт с Заппой, и импровизации и, в общем – все плохо и все не то. Мне же кажется, что этот альбом – просто вторая часть Plastic Ono Band. Если в первом, совершенно гениальном альбоме Леннон действительно пел о внутреннем, то здесь – с той же яростью, шероховатостью и грубой откровенностью – о внешнем. То есть, об окружающей действительности и своих реакция на нее. Вот и вся разница. Песни же сами по себе – превосходные, а сопровождающий бэнд – Elephant’s Memory – плотный, с типично американским звуком умащенным духовыми, чисто сыгранными партиями, но с общим духом гаражности и закупоренной продюсером тягой к экспериментам и вольностям. Спектор и Леннон вместе с группой так выковали Woman Is The Nigger Of The World, что она стала одной из мощнейших песен – по звуку и по подаче. Духовые, оркестр, все это здесь совершенно на месте, без выпячивания и нарочитой «красивости». Бренчащая ритм-гитара, свободные вставки электрической гитары и – струнные оркестр с духовыми – все вместе – и свободно и без пафоса и – мощно – вместе с замечательной мелодией и честным, без заигрывания, исполнением. Во всех смыслах прекрасная песня с гранд-финалом, приближающимся не то к арт-року, не то к харду – действительно, мощно так, как у Леннона не было ни с The Beatles, ни в сольных альбомах. Разудалая Sisters, O Sisters – просто так, ну, просто так, Леннон столько пел о том, что он вместе с Оно, что было бы странным не показать это воочию. Позиция – вот мой альбом, мы вместе с Оно, мы любим друг друга и живем вместе. И поем вместе, поскольку песни – это наша жизнь. Косяки исполнения Оно стираются за счет естественности и общей концепции. И песня – эта и все следующие – ложатся в контекст альбома абсолютно нормально. Вы хотите The Beatles, где вместо Оно будут красивые мелодии Маккартни? Слушайте The Beatles, а это совершенно другой альбом и совершенно другая музыка. Да и жизнь совершенно другая. Attica State – блюзовый напор, блюзовые же гитары, режущие аккордами, слайдом, овердрайвом и ядом. Еще одна тяжелая, совершенно хард-роковая и прямая песня вне «старого стиля» Леннона. Born In A Prison – отличная мелодия, интересные ходы, ритмическое построение вокальной линии – пусть не слишком четко пропето, но за счет этого добавляется трогательность и интимность. New York City – гитарный рок-н-ролл «старой школы» - правда, достаточно злобный, ироничный и жесткий. В любом случае, одна эта песня лучше, чем вся пластинка Леннона Rock-n-roll. Sunday Bloody Sunday – песня, которая музыкально кажется мне скучной и сделанной как-то впопыхах. Но гитарное соло отличное и качающийся фанк в музыке сделан здорово. The Luck Of The Irish - Акустическая гитара Леннона и стилизация под ирландские баллады в сопровождении струнного оркестра – песню тое трудно назвать шедевром, но акустический закрученный кантри-блюз John Sinclair c фирменными ленноновскими сбивками, задержками и прекрасным пением искупает две предыдущие песни. Angela – если бы не политизированный текст, могла бы оказаться в Imagine. Неожиданная средняя часть, меняющийся темп, гитарные и оркестровые вставки, развитие, приводящее к мощному, оркестровому же финалу. We’re All Water – музыкальный джем с совершенно «девочкинским», плавающим возле нот вокалом Оно – демонстративно без претензий, с воплями, полным раскрепощением, но с железным, хоть и импровизирующим постоянно аккомпанементом. Это просто пляски на улице под уличный оркестр, жизнь в свое удовольствие. Которую может позволить себе каждый – если захочет. Это Нью-Йорк, где можно выйти на рыбный причал и сыграть свой рок-н-ролл, прошвырнуться по паркам, потолкаться в кафе, прогнать на сабвее, затеряться в Гринвич Виллидж и очухаться где-нибудь в Хобокене. Это жизнь и дух Ню-Йорка – он может нравиться, может нет, но здесь все по-честному. Это радостное и страшное безумие огромного города в котором есть все во всех смыслах. «Живая» часть альбома - Cold Turkey со страшной гитарой и чистым вокалом Леннона и уходом в джем, который в разных формах и будет продолжаться до конца пластинки. В общем, это совершенно нехарактерная для Леннона чисто американская психедлическая истерика, какая была в ходу году в 67-м в Калифорнии – за исключением Well(Baby Please Don’t Go) чистейшим образом исполненной Ленноном. На четвертой стороне альбома играет The Mothers Of Invention - записи с двух концертов, случившихся некоторое время назад - и Оно уже явно становится лишней, но кричать продолжает – чистейшая игра группы диссонирует со звуками, которые издает Оно, но все уже так завелись, что продолжают совместное творчество и - это жизнь. Альбом – сознание и свобода Леннона в Нью-Йорке 1972 года. На нем есть безусловно, слабые места, но есть и несколько жемчужин. И – ощущение жизни, реальности и независимости – вот того в избытке. Леннон – это не серьезный дядька, сочиняющий красивые мелодии. Леннон - это хулиган – как был и так и остался им. Леннон – это рок-н-ролл.