Великолепный рассказ от Юрия Котлярова.
Эпиграф:
«- Давай, поедем завтра на рыбалку?
- Да я никогда не рыбачил, и даже не умею…
- А чего тут уметь-то: наливай и пей!..»
(Из подслушанного в общественном транспорте)
Есть такое укрепившееся в обиходе мнение, что «рыбалка – это та же пьянка, только в резиновых сапогах». Знаете, любители рыбной ловли сами, зачастую, виноваты в некоторой дискредитации своего увлечения. А может и сам процесс времяпровождения с удочками располагает?.. Ведь трудно упрекнуть в этой «аномалии» приверженцев других (не люблю этого слово) хобби. Нумизматов, филателистов … возьмём ближе по духу: тех же грибников, сборщиков ягод, лечебных трав… да и мало ли ещё чего? Там человек в динамике, в постоянном поиске. А рыболов, что?.. - устроился на бережку, забросил свою снасть… Сиди и жди. Хорошо, когда сразу начнёт клевать, а если рыба забастует?.. Тут, как многие оправдываются, что и: «сам Бог велел!» Ну, за красоту природы, за здоровье родных и близких, а главное за удачу: за «ни хвоста, ни чешуи!» И, как правило, последнее желание-тост полностью сбывается… К тому же, этой отмазкой многие прикрывают своё нездоровое влечение к спиртному. Даже совершенно далёкие от рыбалки. А на истинных любителей - несмываемое клеймо!
Хотя, как утверждают некоторые: одно другому не мешает… если в меру. Вот только как её найти, а потом ещё и соблюсти… ту-самую меру?!. По-моему, пьянка на природе – это уже от скудоумия, если, конечно, она не является самоцелью, ну…так же: своеобразным (опять это слово!) хобби. А если серьёзно, я не приветствую употребление спиртосодержащих напитков вблизи водоёмов. - Мало ли что… - тут и до беды недалеко! А то и до конфликта… одно дело, если до междоусобного. А может ведь докатиться и …не побоюсь этого слова: аж до международного! Тем более, был свидетелем одного подобного трагикомичного случая по этому поводу… Расскажу:
Работал я тогда на одном продвинутом с/х предприятии в некоей руководящей должности. И как-то, по осени, нам прислали канадскую сеялку и, в качестве бесплатного к ней приложения, ...живого канадца. Вылитый Карлсон, разве что: без пропеллера. С целью, чтобы он помог нам запустить в эксплуатацию… нет, не свой отсутствующий пропеллер, а сеялку! Как водится в подобных случаях, переводчика при нём, естественно, не оказалось. - Милое российское распи..., пардон! - ...разгильдяйство! Сам же он по-русски мог сказать лишь: «да», «нет», «датуйте» и …(миль пардонов!) «блят»! Причём, последнее, крайне нелитературное слово, он, как я подозреваю, выучил уже тут у нас - от наших доблестных механизаторов.
Кстати сказать, они и умудрились как-то накачать его под самое «не могу» в первый же день их совместного межнационального общения. Под предлогом выезда «отдохнуть и расслабиться на природу-рыбалку» - пригласили в компанию того-самого канадца. Наверное, для лучшего взаимопонимания и преодоления межъязыкового барьера... Разбили бивуак под берёзками, на бережку у протекавшей недалече речушки и приступили к осуществлению ранее намеченной программы. Ну, там: шашлычок – водочка - рыбалка с ушицей.
Впрочем, до третьего пункта общественно-массового мероприятия, кажется, очередь так и не дошла, прочно забуксовав на первых двух... Хотя, канадец, на какое-то время, даже с энтузиазмом воспринял возможность поудить рыбку в мутных российских водах. В прямом смысле! Он даже попытался выяснить: кому и как оплатить за право порыбачить (видимо, у них там, в загнивающем западе, так принято!). Но из его тарабарского монолога, наши смогли разобрать лишь ласкающее слух «пей» (to pay (пэй) – платить) и – сразу же накатили канадцу в стакан, объявив, что это и является …платой: «Пэй, давай!». Пригубив, для приличия, поднесённого «угощения», он стал знаками, а более: своим скудным словарным запасом (дескать: «фиш, датуйте, да!») недвусмысленно выказывать свою расположенность порыбачить. Теперь уже на вполне законных основаниях. Пришлось снабдить его неким подобием удочки, случайно оказавшейся в загашнике одного из наших отдыхающих (всё же рыбалка в какой-то мере подразумевалась!).
Проблему с наживкой решили махом, накопав с пригоршню червей прямо под берёзками, в непосредственной близости от «скатерти-самобранки». Усадили его у самой воды, показали куда и как, и …приступили к продолжению банкета. К неописуемой радости иностранца, и всеобщему изумлению «наших», тому, в короткий срок, удалось «взять в плен» пару чебачков. Но затем снасть, предсказуемо, за что-то там зацепилась. Наши, естественно: «Да брось! Лучше на – выпей!». Но тот, видимо, не понял, исходящего от всей широты русской души, предложения. Разделся, полез в воду отцеплять и … сразу же «окунулся в процесс с головой»! По-настоящему… Но интернационализм (в нашем понимании!) победил! Извлекли канадца из воды, обтёрли, пришедшейся кстати, скатертью-самобранкой и привели в чувство… По российскому рецепту: «для сугреву» - полный стакан «до краёв»! Он и поплыл… теперь уже: фигурально. Тем-самым подтвердив общее мнение-вердикт: «Слабак!» Так что, к концу отдыха на «лоне природы», наш канадец уже «не вязал» даже своего импортного языка! То есть, его язык вообще не мог взять ни каких «барьеров», прочно увязнув на том-самом неприличном и нелитературном слове (повторять его не буду, и не просите!). А затем, вслед за своим языком, он и сам пришёл в полную «отключку». И с той «рыбалки» его почти бездыханное тело несли на руках, будто бревно на ленинском субботнике.
На следующий день мне с огромным трудом удалось «реанимировать» нашего канадца (по принципу: «клин-клином»), и уже до конца его дружеского визита оставаться при нём в качестве какого-никакого толмача (хоть на что-то сгодились мои скудные познания английского) и ...няньки (оберегать его от тлетворного влияния наших баламутов). По этому поводу, я также порой отпускал некие не очень литературные, но весьма употребимые в обиходе, крылатые словосочетания отечественного производства. Но с опаской быть услышанным канадцем. А то, ведь, так и до международного конфликта недалеко! В силу трудностей перевода…
Кстати сказать, в дальнейшем, услышав только одно слово: «рыбалка» (в его транскрипции: «рипь-йалька») - наш канадец впадал в крайнюю степень меланхолии и, отчасти, в ужас… Думаю, что в его сознании, это слово, стало русским вариантом ихнего: horror! J