Из-за угла я мельком увидела девочку с темным каре, которая склонилась над альбомом и что-то рисовала. Пока я ждала, у меня бешено колотилось сердце и тряслись руки
Через 15 минут ко мне привели Машу. Я несла какую-то чушь, пытаясь с ней поговорить. Она смотрела на меня и молча улыбалась. Это длилось минут 10, а мне показалось вечностью, потому что я просто не знала, о чем говорить. В конце мы обнялись. Маша вышла, а я сказала: «Это моя дочь. Я подписываю согласие»
Приемная мама Наталья Погорелова из Бутурлиновки (Воронежская область) — о том, почему дети не должны жить в детских домах, что кандидаты недополучают в ШПР, какие вопросы можно услышать от сотрудников органов опеки, а также как найти своего ребенка.
Я осознала, насколько несчастны дети в детдомах
На протяжении шести лет я занимаюсь благотворительностью. Мы собираем подарки для детей, лишенных счастливого детства, для детей, которые кроме казенных стен учреждения ничего не видят и не имеют, для детей, у которых нет самого главного — материнской любви. Каждый раз, когда я приезжаю в специальные заведения, у меня кровью сердце обливается.
Первый раз я рыдала и не могла остановиться после посещения нашего интерната для умственно-отсталых детей.
У них все (вроде бы) хорошо. Они чистые, одетые, накормленные. Оборудование по высшему классу. Но они так нуждаются в любви, заботе и ласке!
Последующие мои визиты в интернат проходили намного легче. Дети меня узнавали и ждали. Я многих знала по именам, и мы обнимались при каждой встрече.
Потом я расширила географию своих поездок и стала посещать Воробьевский реабилитационный центр. Там все было не так хорошо, как бы хотелось.
Тогда я еще глубже осознала, насколько дети, которые имеют родителей, но находятся в учреждении, глубоко несчастны, потому что, к сожалению, их родители выбрали совсем не тот путь в жизни.
А страдают теперь дети, которые остались в одиночестве.
Вот там-то я и задумалась о принятии в свою семью ребенка. Тогда я еще не знала, какой тяжелый путь мне предстоит пройти.
«Ну что, когда будем девочку брать в семью?»
Я никак особенно не готовилась к этому шагу, только читала литературу о приемных детях. У меня есть такая черта характера (не знаю, хорошо это или плохо), если мне что-то взбредет в голову, то я как танк, ничего не вижу и не слышу, а двигаюсь к своей цели. Так и здесь.
Я просто хотела себе дочь, ребенка из системы, чтобы сберечь хотя бы одну маленькую жизнь.
Задолго до того, как я задалась задачей взять себе ребенка, мы с мужем смотрели телевизор, и там показывали маленького мальчика, которому искали семью. Муж тогда произнес фразу: «Он так на наших мальчишек похож, может, возьмем?»
Я не приняла всерьез его слова, но через несколько дней нашла этого мальчика, убедилась, что ему нашли приемную семью, и забыла про это на несколько лет.
Когда же я приняла решение о поиске приемной девочки, я сообщила об этом мужу, он промолчал. Ну я решила, что молчание – знак согласия. Потом как-то он спросил: «Ну что, когда будем девочку брать в семью?» И тут я начала активные поиски.
Но когда подошло время проходить ШПР, он категорически отказывался это делать, и говорил, чтобы я забыла про эту идею. Слезами и долгими уговорами мне все-таки удалось получить согласие мужа на прохождение ШПР.
Родители по-разному приняли Машу
С родителями было все намного проще. К сожалению, так сложилось, что с родителями мужа мы практически не общаемся, хотя и живем в одном городе. Просто эти люди живут своей жизнью, и за 13 лет брака я к этому уже привыкла.
Так как они практически не принимают участие в воспитании собственных внуков, я приняла решение ничего им не говорить. Двоих детей мы как-то воспитали без их участия, так воспитаем и троих.
О том, что мы взяли приемную девочку, они узнали только тогда, когда я привезла ее домой.
Свекровь ничего тогда не сказала и даже не позвонила, а свекор позвонил и поздравил нас с тем, что у него появилась теперь внучка. Но, как и ожидалось, за 7 месяцев нахождения Маши в нашей семье, они также не принимают участие в ее воспитании.
Читать также — Если бабушка с дедушкой не принимают моего приемного ребенка
Что касается моих родителей, с ними было все немного сложнее. Моя мама и папа очень любят своих внуков, они у них проводят все праздники и выходные дни.
Я прекрасно понимаю, что родителям тяжело с двумя мальчишками, у которых три года разницы возрасте, но они никогда не отказывали мне в помощи.
Когда я сказала маме о том, что хочу взять приемного ребенка, она была категорически против.
Аргументировала она это тем, что здоровье у нее уже не такое крепкое, что мне нужно поднимать на ноги своих мальчишек и что я ее просто не жалею. На этом наши разговоры с ней о приемном ребенке закончились.
Только после подписания согласия о принятии Маши в нашу семью, я ей сказала о том, что через неделю привезу ей внучку. Зная своих родителей, я твердо знала, что они примут Машу и будут любить ее как собственную внучку. Так и есть. Они совсем не разделяют своих кровных внуков и Машу.
С детьми говорила о том, что мы возьмем в семью дочку
Со своими сыновьями я проводила долгие беседы. Рассказывала истории о том, как живется детям в детских домах. Мы вместе смотрели фильмы о приемных детях. Поэтому у нас не возникло особых проблем с принятием ребенка.
У старшего сына иногда возникают приступы ревности, и он говорит, что я являюсь его кровной мамой, а для Маши я только приемная мать. Но мы стараемся сглаживать эти ситуации.
А у младшего сына не возникает никаких проблем, такое впечатление, что они с Машей выросли с младенчества.
Что дала мне ШПР? Кроме нервотрепки — ничего
Когда я в первый раз зашла в кабинет органов опеки, настроение было прекрасное, глаза горели, ведь я собираюсь сделать такой ответственный шаг! Взять ребенка в семью!
Меня приняла женщина, очень милая и приветливая на первый взгляд. Дала мне список документов, которые я должна собрать и сказала, что после прохождения ШПР с документами я должна прийти к ним. Я думаю, она надеялась на то, что мое желание пропадет на этом же этапе. Но меня нужно хорошо знать!
И тут начался очень интересный период в моей жизни. После того, как я вышла из органов опеки, сразу же позвонила в ШПР. Меня хорошо встретили, мы побеседовали, я заполнила бланки анкет, и мы разошлись до первого занятия.
На занятие я приехала одна, без мужа, т.к. на мой вопрос, должен ли супруг посещать ШПР, если опекунство я оформляю только на себя, мне ответили «по желанию». Дальнейшие занятия проходили дистанционно.
В итоге, на очередном занятии в ШПР мне говорят: «А где ваш муж? Почему мы его ни разу не видели?» Я отвечаю: «Мне же сказали, что я могу сама проходить занятия».
На следующий раз меня вызвали на серьезный разговор с психологом, где я выслушивала лекцию о том, какая я ужасная жена, тиран в семье и подобные вещи. На мой вопрос: «С чего вы это взяли? Вы же даже не знаете нашу семью!» мне ответили, что психологи все видят. Это были мои первые слезы рекой. Дальнейшее обучение мы проходили вдвоем с мужем.
Что дала мне ШПР? Кроме нервотрепки — ничего.
Все занятия проходили очень поверхностно. Те темы, которые касаются именно ребенка в семье, не рассматривались вообще. А вот именно они-то мне сейчас и пригодились бы. Свидетельства мы получили.
«Зачем тебе ребенок? Молодая, рожай сама!»
Далее меня ждал поход в органы опеки, который оказался не таким радостным, как мой первый визит. На меня начали всевозможно психологически давить разнообразными вопросами: «Зачем тебе ребенок? Молодая, рожай сама! Ты даже не представляешь, как это тяжело!»
И вопрос одной сотрудницы меня просто убил наповал. Она сказала (прямым текстом слово в слово): «Вот ты будешь идти с этим ребенком по площади, а он об…тся, что ты будешь делать?»
В опеке я каждый раз ревела, потому что невозможно выстоять перед женщинами, которые думают, что они вершат судьбы маленьких людей!
Заключение я получила 28 декабря 2020 года. Но сидеть и ждать, пока мне предложат ребенка, я не могла, потому что знала, что это никогда не произойдет.
Я начала поиски самостоятельно. Встала на учет в Саратове, Ростове, Ставрополе и проехала по нашей Воронежской области. Звонок на мой номер телефона раздался вечером, когда я искала билеты на поезд в КЧР, чтобы ехать на знакомство к девочке, которую я нашла в ФБД и она оказалась свободной.
Мне позвонил начальник органов опеки из города К. и каким-то виноватым голосом сказал мне, что у них появилась девочка, не хочу ли я приехать познакомиться.
Утром я уже сидела у него в кабинете и мне выписывали направление на знакомство. После я поехала в реабилитационный центр, где находился ребенок. После разговора с директором меня повели в кабинет социального педагога.
«Тетя Наташа, можно я буду называть тебя мамой?»
По пути к кабинету, директор мне сказал: «Вон она сидит».
Из-за угла я мельком увидела девочку с темным каре, которая склонилась над альбомом и что-то рисовала. Пока я ждала, у меня бешено колотилось сердце и тряслись руки.
Через 15 минут ко мне привели Машу. Я несла какую-то чушь, пытаясь с ней поговорить. Она смотрела на меня и молча улыбалась. Это длилось минут 10, а мне показалось вечностью, потому что я просто не знала, о чем говорить. В конце мы обнялись.
Маша вышла, а я сказала: «Это моя дочь. Я подписываю согласие».
После этого я приезжала к Маше два раза в неделю на протяжении месяца, пока мы ждали решение суда и вступление его в силу. Каждый раз Маша бежала ко мне на встречу и спрашивала, когда мы поедем домой.
В тот день, когда я ее забрала, мы ехали в машине и она спросила: «Тетя Наташа, можно я буду называть тебя мамой?» Это были мои последние слезы, только не от злости и беспомощности, а от непередаваемой радости!
13 сентября 2021 года Маше исполнилось 6 лет. Этот день рождения мы отмечали в реабилитационном центре. Я привезла ей подарки и торт для всех детей. А 24 сентября 2021 года мы приехали домой.
Мы все ходили кругами вокруг дочери
Наши первые дни дома были интересными, как для Маши, так и для нас всех. Ей очень понравился наш дом, ее отдельная комната, а наши коты и собака приводили ее в восторг.
Мы все ходили кругами вокруг нее, следили за ее поведением и не понимали, что же изменилось в нашей семье. То, что она меня сразу начала называть мамой, автоматически сгладило всю возможную неопределенность. Она очень легко и быстро влилась в нашу семью.
Мальчишки стали всячески опекать и оберегать Машу. Старший сын Давид с гордостью принял свое звание старшего брата. Он постоянно следит за ней на прогулках, переживает если она упадет или ударится. Но, как я уже рассказала, доля ревности у него, конечно же, присутствует.
Младший сын Марк с радостью принял к себе нового друга. Так как разница между Машей и Марком всего лишь год, они очень хорошо находят совместные игры, гуляют вместе на улице. При этом Марк также чувствует ответственность старшего брата. Слава Богу, тяжелая адаптация нас миновала.
Наша жизнь с детьми
Наш распорядок дня устроен так же, как у большинства семей. Поначалу мне было тяжеловато, потому что Маша вставала в 5.30-6.00 утра. Но, проведя первый месяц дома, она начала просыпаться чуть позже.
Обычно наше утро начинается с того, что мы встаем и начинаем собираться, кто в школу, кто в детский сад. После детского сада Маша посещает кружок народных танцев, логопеда и двух преподавателей начальной подготовки.
К моему удивлению и к моей большой радости представление о жизни с приемным ребенком и реальность оказались одинаковыми.
У меня ни разу не возникло мыслей, что я зря ее взяла. Такое впечатление, что она моя дочь и находится со мной с самого рождения.
Конечно, у нас есть определенные трудности, связанные с Машинным воспитанием. Но ее истерики становится все реже и реже. Я думаю, что любовь и терпение, а также вера в Бога помогут нам справиться с этими проявлениями характера.
Советы будущим приемным родителям
Несмотря на то, что у нас не было жесткой адаптации, все-таки в первую очередь я бы советовала, тем людям, которые решили принять в свою семью приемного ребенка, реально оценивать свои силы и возможности, в первую очередь в психологическом плане, и понимать, что назад дороги нет.
Научиться понимать и принимать ребенка таким какой он есть.
И если уж приняли в семью ребенка, то любить его и помогать преодолевать все трудности жизни.
К сожалению, маленькие дети, оставшиеся без попечения родителей, не в силах и не имеют возможности сами искать себе новых приемных родителей. Поэтому задача взрослых — как можно больше информировать население и, в первую очередь, заинтересованных в принятии в семью ребенка, о том, что есть такие организации, которые помогают устраивать детей в приемной семьи.
Сейчас, в век высоких технологий, у нас есть многое для того, чтобы ребенок из одной части России смог найти любящих родителей на другом конце нашей большой страны.
Волонтерские организации работают намного лучше быстрее и эффективнее, чем органы опеки и Федеральная база данных детей сирот. И это, конечно, грустно.
Каждый ребенок имеет право на счастливое детство
Так устроена жизнь, что ребенок не появляется на этом свете сам по себе. У каждого ребенка есть и должны быть родители.
Волею судьбы иногда получается так, что дети либо не нужны своим родителям, либо родители погибают.
Детский дом, каким бы он хорошим ни был, не является тем местом, где ребенок должен провести свои лучшие годы, свое детство.
Каждый ребенок имеет право на счастливое детство, а его могут дать только взрослые, благополучные, любящие родители. Поэтому мне очень хочется от всего сердца, чтобы каждый ребенок нашел маму и папу.