После неудавшейся попытки государственного переворота в декабре 1825 года в России горе-революционеры или декабристы были осуждены к значительным срокам каторжных работ, пять главных зачинщиков казнены.
Среди 120 человек, отправленных в Сибирь на каторгу или поселение, были и простые офицеры, и представители дворянской элиты, сливки общества.
Что мы знаем об их судьбе? Рисуются картины закованных в кандалы, бредущих по бездорожью или невидящих белого света в рудниках, заключенных. Дмитрий Завалишин оставил воспоминания «Записки декабриста», рисующие несколько иную картину.
Например, первых 8 осужденных перевозили к месту отбытия наказания комфортабельными тройками в сопровождении фельдъегеря и жандармов.
«Так как родные моих товарищей успели передать деньги не только им, но и фельдъегерю, и мы ему сказали, что сверх того кормовые наши деньги он может взять себе, то со второй же станции все провожатые очень доверились нам, и фельдъегерь, если и капризничал иногда, то все-таки был больше нашим поваром, нежели надсмотрщиком, и скорее заботился о кухне, нежели о наблюдении за нами».
Когда проезжали Вятскую губернию, вспоминал Завалишин, то свернули с дороги и остановились на постой у знакомого фельдъегерю помещика. Жандармы же в пути фактически превратились в прислугу.
А вот еще один декабрист, князь Е.П. Оболенский, описывает каторжные работы в Усолье Иркутской губернии: все мы тревожились, что нас могут привлечь к работам, как простых ссыльно-каторжных. Когда урядник принес 2 казенных топора, то вслух объявил, что нам необходимо будет рубить дрова по заводским нормам, а шепотом добавил, что необходимые нормы будут исполнены без нашего участия, мы же можем ходить туда для прогулки. Потом нам показали место рубки недалеко от завода, довольные таким заданием и прогулкой мы вернулись в казарму.
Через несколько месяцев декабристов перевели в Забайкалье на Нерчинские рудники. После обустройства их стали выводить на работу по шахтам, Оболенский пишет, что работа была «нетягостна», «нам не было назначено урочного труда» под землей было тепло, в 11 часов работа заканчивалась, и заключенные возвращались в казарму.
Через несколько месяцев всех осужденных декабристов собрали в Чите. Завалишин рассказывает, что самым сложным было найти для них работу.
Осенью велели засыпать какой-то овраг, который постоянно размывало. День начинался с вопроса офицера, кто пойдет сегодня на работу, кто не хотел идти, сказывался больным. Инструменты несли сторожа, на месте каторжане читали газеты, играли в шахматы, иногда для забавы наполняли тачку землей, а надзиратели угощались остатками их завтрака.
Зимой в одной избе поставили ручные жернова и велели молоть по 10 фунтов зерна в день. Работали только те, кто находил это полезным для моциона. Работать за каторжан нанимались сторожа по 10 копеек за норму в 10 фунтов.
Господа декабристы не бедствовали на каторге, так как правительство разрешало родственникам присылать им деньги по 500 рублей на человека и по 2000 рублей, если и жена была там, позднее эти ограничения сняли, и некоторые стали получать переводы тысячами.
«Что же касается до посылок, то каждую неделю приходил из Иркутска целый обоз в сопровождении казака. Посылали платье, книги, провизию и даже такие вещи, как московские калачи, сайки и пр.»
А вот еще деталь, как мотали срок государственные преступники в Петровском остроге: вследствие раздутого до больших размеров числа прислуги, имевшейся и у женатых декабристов в домах, и в казематах, значительно выросла потребность в провианте. Например, у Волконского и у Трубецкого было примерно по 25 слуг, в каземате – более 40, это и личная прислуга и сторожа, у многих были свои повара, огородники, свинопасы, банщики, хлебники, квасники.
Справедливости ради нужно отметить, что имеющие соответствующее образование каторжане оказывали посильную медицинскую помощь местным жителям, давали советы в вопросах садоводства и огородничества, а также занимались обучением детей.
Со временем сроки каторги им всем скостили до 10 – 13 лет, многие не стали возвращаться домой, так как уже крепко осели в Сибири, обзавелись хозяйством, привыкли.
И описанная картинка отражает лишь некоторые фрагменты из жизни каторжан-декабристов. Но, читая воспоминания Завалишина или Оболенского, невольно вспоминаются слова В.И. Ленина:
«Страшно далеки они от народа».
Уважаемые друзья, подписывайтесь на канал, оставляйте комментарии, делитесь своим мнением.