Зайдя в помещение призывного пункта Жека был встречен громкими приветствиями тех самых двухсот рыл, о которых он думал сидя на скамейке.
Казарма была устроена на манер тюремного барака, то есть стены были оснащены деревянными нарами в два яруса. В действительности это было удобно, в каждом отделении очень высокой клетки могло лечь минимум четверо человек с вещами.
Одна из таких компаний особо сильно зазывала Жеку в свою клетку. Жека с готовностью сел на нижние нары и положил свой рюкзак и фуфайку.
Братва знала, как надо начинать знакомство. Достав бутылку из-под газировки, самый весёлый паренёк налил из неё водку в пластмассовый стаканчик.
Жека с со стандартным тостом — Ну будем! - вылил содержимое стакана в рот, и тут же закусил солёным огурчиком, протянутым вторым по весёлости пареньком.
Ребята представились, первым оказался Вовка по фамилии Кислый, а второй – Серёга Заярный.
Пока шла процедура знакомства, Жека успел окинуть глазом обстановку. Как он заметил, публика была совершенно цивильного вида, хорошо одетая, лица носили явное отражение образования, что немного озадачило Жеку.
Он не знал, что в этой команде собраны люди, как минимум со среднетехническим образованием, и ни один из них не попадёт в мотострелки, то есть в пехоту.
Ребята, лёжа и сидя на нарах, потихоньку закусывали и так же потихоньку выпивали.
Как ни странно, везде было чисто, ни бумажки, ни соринки. Мало того, не было ни малейшего шмона, то есть никто не проверял входящих на наличие алкоголя. Сотрудники военкомата бегали, занимаясь своими делами и не обращая на призывников внимания.
Жека ожидал увидеть совершенно другую картину. Ему в детстве приходилось видеть деревенские проводы в солдаты. Навсегда врезалось в память, как один из призывников ревел, как ребёнок, и не хотел уходить от родителей. Жекин отец, проходя мимо, стыдил будущего воина, а весь автобус, видимо набитый ребятами из того же села, дружно смеялся над героем.
К тому же, все провожающие в армию своих сыновей еле держались на ногах, видимо не только от выпитого, но и от ужасной жары.
Тут же была совсем другая картина. Все хоть и выпивали, но делали это явно в меру. Не было даже пьяного гула, какой бывает в пивнухах и других местах, где люди пьют и беседуют.
Ребята, слегка обзнакомившись, начали потихоньку пробивать Жеку по поводу того, что за девочка его провожала. Жека же включил дурака и для начала сказал, что ему надо в туалет и пошёл, хотя ему совершенно и не хотелось.
Зайдя в туалет, который тоже сверкал чистотой, он застал очень странную сцену. На высокой стене железной кабинки сидел один из призывников, а второй положил свою ногу поперёк унитаза. Нижний призывник спросил:
— Ну, ты готов?
Верхний утвердительно кивнул и стремительно прыгнул на ногу нижнего. Жека не смог ничего заметить, как вдруг раздался страшный треск костей, и прыгун свалился, корчясь в страшных мучениях на пол, при этом его обе ноги остались торчать в унитазе.
В то же время тот, кто держал свою ногу поперёк унитаза, забегал вокруг пострадавшего товарища. Тот громко озвучивал нетрадиционную ориентацию своего бегающего и так же выражающего свою обескураженность нецензурными словами.
Жеке пришлось самому прервать диалог двух друзей фразой:
— Ну-ка, беги за помощью!
И один из ходячих призывников, в панике, побежал в открытую дверь туалета. Жека же остался и словами пытался подбодрить лежащего на полу и стонущего призывника.
Ровно через минуту в туалет влетели два солдата с носилками и, переложив на них пострадавшего героя, понесли его в кабинет с надписью Медпункт.
А второй в это время бежал за носилками, но в дверях медпункта его развернули и приказали оставаться в общем помещении.
Вернувшись в общую казарму, друг прыгуна был встречен недоумёнными лицами друзей. Возбуждённый призывник во весь голос начал излагать всё, что произошло в туалете.
Из сказанного Игорьком, как называли его уже знакомые с ним друзья, Жека понял нехитрую комбинацию, произошедшую в туалете.
Оказывается, Игорёк попросил своего нового знакомого, сломать ему ногу. Игорька могла бросить невеста и он хотел таким методом оттянуть свой поход в армию хотя бы на полгода. За это время он намеревался обрюхатить невесту и потом, с чистой совестью, присоединиться к советским войскам.
Но произошла досадная накладка. В тот момент, когда Эдик уже летел в направлении унитаза на добровольно положенную на унитаз ногу, Игорек, ведомый чувством самосохранения, в последний момент, свою ногу убрал, и наш прыгун встрял в узкое горлышко унитаза обеими своими ногами.
Когда до двухсот рыл, слушавших эту историю, дошёл смысл всего сказанного, в казарме началась смеховая истерика. Дело в том, что рассказывавший всю эту историю был настолько комичным, что сдержать смех было невозможно. Плюс ко всему, все без исключения были слегка поддатыми, поэтому, как минимум полчаса все просто катались на нарах со смеху.
Кроме всего, смех не мог затихнуть потому, что Игорёк продолжал исповедоваться перед всеми, так как он находился в пост стрессовом состоянии.
Игорёк, не останавливаясь, продолжал рассказывать, обращаясь ко всем сразу, о том, что теперь у него не осталось ни малейших гарантий того, что невеста его дождётся. Эдику тоже не повезло, он тоже имел планы и специально хотел уйти с этим призывом. Но дальше уже никто не слушал, потому что все снова падали и продолжали ржать.
Вот с такого весёлого казуса началась служба Жеки в армии, и, как и хотел Жека, он перебил интерес к его истории с провожавшей его девочкой.
Когда все затихли, насмеявшись до изнеможения, Жека спросил, а когда же построение, на что его новые друзья ответили, что не знают. Но что построение неизбежно, крах империализма.
Просидев на нарах ещё несколько часов и пересказав все анекдоты, которые удалось вспомнить, ребята затихли и улеглись после сытной еды и выпитого алкоголя. Прошло ещё несколько часов, и только под вечер в казарму зашёл старший лейтенант огромного роста с шрамом поперёк лица.
Он сказал, что через полчаса все должны быть готовы к построению, после чего все строем пройдут по городу и сядут в поезд. При этом старлей грозно предупредил, что если увидит употребляющих спиртное, то они сами пожалеют, что родились на свет. Выражение его лица и тон не вызывали ни малейшего сомнения, что всё будет именно так.
Через обещанные полчаса, все по команде этого же старлея построились в колонну по четыре и уже в сумерках отправились в сторону вокзала. Войдя на платформу, все спокойно, по-граждански, сели в указанный поезд, и в сопровождении единственного, что было странно для Жеки офицера, отправились в армию.
Как ни странно, все вагоны поезда были купейные, то есть, как отметил про себя Жека, поездка была просто люкс. Но, как оказалось, спальных мест на всех не хватало, и Жека, войдя в одно из купе, оказался пятым по счёту. Четверо игравших в карты парней сразу объявили Жеке, что все места заняты.
Жеке ничего больше не оставалось, как сесть на нижнюю полку и сидеть наблюдая, как четвёрка крепких парней расписывает пулю. Посидев для приличия с полчасика, Жека сказал, что пока они поиграют он поспит на второй полке, а когда хозяин полки наиграется, то Жека уступит ему его полку.
Так и порешили. Проснулся Жека часов в восемь утра и увидел, что команда игроков всё так же сидит и мутными глазами смотрит в свои карты.
— Ну что ж, - подумал Жека, - повезло, что удалось выспаться.
Тем временем поезд прибыл на какой-то полустаночек и все, выйдя из вагона, промаршировали через, как оказалось город Киев, на речной вокзал, где прямо с марша погрузились на речной корабль.
Это было просто круто, теперь ещё и на корабле поплывём – говорили между собой ребята.
И, как не странно, плыть на этом корабле в такую солнечную и тёплую погоду им предстояло около десяти часов.
Усевшись на нижней палубе Жека с друзьями сели поесть, и решили купить минеральной воды, купив бутылку у команды, которая продавала всё, что нужно призывникам через маленький киоск на нижней палубе. Ребята сели пообедать, но, открыв бутылку, обнаружили, что в ней чистый спирт.
Ну, не выливать же, решили парни и тут же её выпили на четверых.
Несмотря на то, что это было весьма сильная доза, кроме бодрости выпивка ничего не принесла. Жека, слегка под градусом, побежал на верхнюю палубу, где деревенские ребята стригли всех желающих ручной машинкой.
Жека тут же воспользовался добрыми услугами ребят и его, как и его друзей, постригли машинкой для стрижки баранов под ноль. Сразу же после стрижки ребята перестали узнавать друг друга, ведь они только познакомились, и не прошло и суток, как они стали привыкать друг к другу. И вот такая резкая перемена во внешности.
Они смеялись, бегали по палубе и громко кричали при виде друг друга, пытаясь угадать, как кого зовут. Когда называли неправильное имя, то громко ржали, и спирт тут был в самый раз. Тоску, как ветром сдуло.
Именно в этот момент кто-то выкрикнул:
— Дембеля едут!
И все кинулись к левому борту. Кинулся и Жека, расталкивая плотную толпу в фуфайках. Вдруг он почувствовал, как кто-то поднимает его за шиворот крепкой чёрной фуфайки. Когда он оказался на высоте полметра над палубой, то увидел перед своим лицом шрам старшего лейтенанта. Это он своей мощной рукой поднял его над толпой, так как оказалось, что Жека в задоре и по пъяни именно его и пытался сдвинуть со своего пути.
Но вместо разноса старлей расслабился и сказал:
— А, это ты!
И аккуратно поставил Жеку на палубу в самое лучшее место к поручням, куда Жека и рвался.
Весь секрет этого доброго поведения сурового старлея был прост. Жека, узнав, что старлей командует ротой мотострелков в учебке, подошёл к нему в призывном пункте и попросил, чтобы тот взял его к себе в роту.
— А то я терпеть не могу технику! - Пояснил своё желание Жека старлею.
Старлей согласно кивнул Жеке, а про себя подумал:
— Такого мне точно не отдадут, да ему и не место в пехоте. - Но пацан старлею понравился. Видно было, хочет служить и себя ещё покажет, хотя и крови у командиров выпьет ведро.
Оказавшись у борта с помощью мощной руки старлея, Жека увидел причину переполоха.
Навстречу их кораблю шло точь-в-точь такое же судно, но вместо призывников на нём было столько же сержантов в парадной форме. Все они, как сумасшедшие, махали Жекиному кораблю фуражками, орали и подымали себя за зелёные форменные галстуки, изображая, что они вешаются. Тут же донеслись крики:
— Вешайтесь салаги! Вешайтесь!
В обратку призывники показали сержантам привычный всем жест – от локтя и до кулака, который значил, что салаги шутку оценили и желают этим фаллическим символом шутникам самого лучшего, а точнее любви и счастья в личной жизни.
В любом случае, все остались довольны своими и встречными шутками и жалели, что корабли шли на полном ходу, так как запас добрых слов, которыми обменивались пассажиры с обоих кораблей, был не полностью израсходован. Но оставшиеся на палубе призывники не расстроились, и тогда, когда корабль с сержантами понёсся мимо, продолжали весело восклицать слова, которыми на Руси в языческие времена желали друг другу плодородия, счастья, и прибавления в семействе.
Тут Жека впервые услышал выражение
— Малый дембель.
Жеку очень заинтересовало, что же это такое? И он тут же отправился за группкой ребят, от которых он это услышал.
Как оказалось, малый дембель — это момент, когда курсанты учебки, получив звание сержанта, отправляются в места своей дальнейшей службы.
А местами этими были Афганистан и Венгрия.
Жеке конечно больше понравилось слово Афганистан. Дело в том, что его знакомый, который жил в одном подъезде с Жекой, закончил Рязанское десантное училище и прослужив с год в Афганистане, заявился в школу, в которой они с Жекой учились, в десантной форме, в значках и медалях.
Естественно сбежались все учителя, радостно всплёскивая руками, обнимая Вовку, такого высокого и длинноногого. А Вовка купался в учительских восторгах, красовался перед всей школой, и делал вид, что не замечает Жеку, сидящего в трёх метрах от него на подоконнике и смотрящего на Вовку в ожидании, что Вовка скажет:
— Жека привет! Как дела? Да ты так вырос!
Но напрасно Жека ждал, Вовка с надменностью попрощался с учителями и ушёл так и не обратив на Жеку внимания. После этого Жека поклялся себе, что точно так же придёт в школу, весь в медалях, и шрамах. Когда учителя засуетятся вокруг него, то Жека не будет им улыбаться, как Вовка, а грозно спросит:
— А помните, гады, как вы мне двойки за поведение ставили? А ты, Пыхва, вообще иди в жопу! Ты меня гнобила больше всех!
А вот кого обниму, так это Анну Кондратьевну, и Зою Дмитриевну! А Марку Йосипычу пожму руку, так как он единственный тут реальный мужик!
Поэтому слово Афганистан прозвучало для Жеки как музыка. Он был уверен, что, только пройдя через войну, он сможет заслужить уважение и право сказать этим проклятым школьным кошёлкам всю правду в глаза. Потом соберёт всех учеников актовом зале и выступит с речью о том, что:
— Вот ведь смотрите! Я простой советский троечник, а в жизни добился почёта и уважения. А ваши училки – вонючки американские, вообще падлюки подколодные, а особенно эта зараза Виктория Николаевна Пыхва, сто чертей ей в задницу!
А потом попросит всех троечников выйти на сцену и каждому вручит кому перочинный ножик, кому рогатку, а кому и самопал. При этом троечники, получая от Жеки, покрытого славой и орденами, дарственное оружие, будут делать шаг вперёд протягивая руки, и торжественно целовать именное дарственное оружие. После чего чётко, по-военному, становиться обратно в строй.
После торжественной части, когда добрая половина школы будет таким образом подбодрена, и награждена, Жека в сопровождении бравых солдат произнесёт на прощанье напутственную речь:
— Орлы! - Скажет Жека. – Держитесь, не падайте духом! Помните, что троечники – это золотой фонд страны! Это мы с вами штурмуем крепости и берём врага в плен. Это мы идём вперед, в то время, когда розовощёкие отличники, эти мамочкины сыночки, сидят в своих кабинетах и втихаря пукают в стулья! Помните, за нами слава Отечества, а за этими тихариками, только мамочки с жёнами, которые не дают им выходить даже на балкон, а то они простудятся! Держитесь братья и всегда вспоминайте мой пример, и то, как я утёр сегодня сопли проклятым училкам!
И с этими словами выйдет в сопровождении своих верных солдат, которые будут нести за ним огромные военные сумки, опустошённые после щедрых наград троечникам.
Очнувшись от своих мечтаний, Жека увидел, что их путешествие подошло к концу и корабль причалил к берегу. По команде бравого старлея призывники начали спускаться по деревянному трапу с борта нижней палубы.
Построившись перед кораблём после шумного и быстрого спуска, все увидели, что возле трапа на земле остался сидеть один из команды, и так же перед всеми открылась сцена подобную которой можно наблюдать только в армии.
Как оказалось, один из призывников оступился, сходя с трапа корабля и сломал ногу. То, что это был перелом, было видно даже тем, кто стоял на расстоянии. К пострадавшему тут же, как из-под земли, подскочил капитан с петлицами медицинской службы, и на просьбу лежащего о помощи ответил, что немедленно заберёт его в больницу, как только пострадавший встанет и по форме ему доложит о том, что произошло.
Все двести человек были в полном шоке, не говоря уже о больном. Он отвечал, что не может встать самостоятельно. На кинувшихся к нему на помощь призывников, которые предложили его поставить на ноги чтобы он смог доложить и в конце концов попасть в больницу, капитан накричал и приказал стать им снова в строй.
Эта тупая сцена продолжалась минут пятнадцать, пока не прибежали санитары и молча не забрали парня на носилках в госпиталь. Но всё эти пятнадцать минут капитан, которого все возненавидели с первого же мгновенья, пререкался с пострадавшим и требовал от него невыполнимого.
В тот момент ребята еще не понимали, что капитан, хоть дурак и сволочь, но устраивал этот концерт вовсе не просто так. С первых же мгновений попадания на базу таким образом давали понять, что болеть себе дороже, и надеяться на то, что к больному будут гуманно относиться не приходиться.
Это было и хорошо, и плохо. Плохо потому, что никто не погладит в госпитале по головке, в момент, когда температура сорок один градус. А хорошо тем, что ни один, даже когда болел, в госпиталь не просился, а справлялся с болезнью самостоятельно. И не было ни одного случая, который бы Жека мог вспомнить, когда кто-либо простудился или заболел хотя бы гриппом.
В общем сработал механизм, о котором в армии знали не понаслышке, в момент войны солдаты не болеют. Войну Жеке и его друзьям гарантированно симулировали все шесть месяцев учебки опытные отцы командиры.