Утро выдалось чудесным! Всю ночь пели птицы, а когда встало солнышко, открылись душистые цветочные бутоны и вокруг цветов запорхали бабочки.
– Как же хорошо здесь! Я всю свою жизнь мечтала о таком доме.
Девушка с толстой косой цвета вызревшей пшеничной соломы неспешно позавтракала, налила чашечку кофе и села у окна, расслабившись и закрыв глаза на солнышке.
– Пусть светит. Так тепло, так хорошо… Она почти задремала с чашкой в руке, когда послышался шелест крыльев, обдало прохладой и на подоконник приземлилась белая голубка. К лапке было привязано письмо. Девушка торопливо вынула его и расправила на столе:
«Привет Анютка! Я так по тебе соскучился, что готов бросить всё и бежать, бежать пока не окажусь на пороге нашего маленького дома. Как ты там без меня, справляешься? Тут жара неимоверная. Скоро стану темнокожий и узкоглазый, как китаец…
Жди меня. Я скоро вернусь и поцелую в твои клюквенные губы. Твой Тоха».
Девушке захотелось заплакать, но она сдержала слёзы и взяв в руки ручку и листок бумаги быстро написала ответ:
«Люблю, жду с нетерпением...сегодня цветет сирень, и я с утра вспоминаю о тебе. Как ты там, мой кукушонок? Кушай плотно и не злоупотребляй остреньким. Работай как следует и привези много, много денежек.
P. S. Не влюбись там в какую-нибудь хорошенькую китаянку. Море поди тёплое? Купаешься? Целую с ног до головы.
Твоя единственная».
Прицепила письмо к лапке в специальную капсулу и дав голубю отдохнуть – запустила в небо.
– Лети письмоносец! Лети!
Письма прилетали каждый месяц с завидной регулярностью, и девушка трепетала как та самая голубка, которую держал в руках её любимый человек. Она ждала его домой, боялась пропустить очередное письмо со словами: «Еду! Наконец-то в пути. Буду со дня на день», потому что…всё чаще уезжала в город.
– Ань. Послушай, меня. Как ты можешь быть такой жестокой? Вернись. Хотя бы встретить его вернись. Нельзя же так!
– Ты придумала всю эту канитель – ты теперь и встречай. Тебе и ответ держать: почему всё это время вводила мужика в заблуждение.
– Ань. Вот они все письма. Он так тебя любит!
– Убери! Убери с глаз долой, из сердца – вон! Теперь я принадлежу другому. Я замуж выхожу! И прости Танюша, эти письма…разве не тебе он их писал?
– Ну и дура же ты Анька…– Таня выскочила за дверь и два часа тряслась в автобусе по дороге домой. Домой, где ждали её пионы, куры, пёс Барбос, норовивший поцеловать Таньку прямо в губы от радости, голубятня…Анька уехала и бросила всё это хозяйство, не справившись…Пока Антон был дома, куры казались ей забавой, пёс и голуби так вообще не в счёт. А уехал – заныла. Тут её Тошкин друг и пожалел.
– Как я теперь всё Антохе объясню? Он же с ума сойдет! – ломала голову Танька. Танька, которую Антон и за женщину то не считал. Только вот за эти два года она оправилась. В деревне парни уже с завистью посматривали на Антохины ворота. Избушка-развалюшка требовала значительных капиталовложений и Антон, закончив институт получил предложение строить АЭС в Китае.
А то, что он до безумства влюбился в Аньку только подтолкнуло это решение. Новой семье, нужен новый дом. И точка.
– Для неё старался! А она …слабачка…Вот если б он в меня влюбился, то я бы, я бы…ни за что на свете не сбежала! И письма эти…голубиной почтой, – возмущалась Таня, вслух повернув с центральной дороги к дому, как кто-то обнял её за плечи…
– Антон?! – оглянулась Таня.
– Танюш, прости. Мама мне всё рассказала. Кроме голубиной почты есть ведь ещё и телефон. Не царские времена…
– И как ты?
– Как? Остыл уже. Мама мне сразу рассказала про Аню ещё тогда, год назад. Поэтому приехал я уже к тебе. Примешь?
Таня бросилась ему на шею и расцеловала. Антон от неожиданности даже присел. Повалились наземь чемоданы, и клетка с голубями растворившись выпустила на волю белоснежных письмоносцев. Четверка голубей взмыла в небо и сделав три круга вокруг родной деревни, приземлилась на крыше голубятни.
– Тогда и мы домой? – виновато спросил Антон.
Таня, не зная себя от счастья, слова вымолвить не могла – лишь крепко сжимала его большую теплую руку и неотрывно глядя в глаза, улыбаясь и светясь как утреннее солнце всеми лучиками своих желтых волос, вела его по тропинке к дому. К их дому…