...Захар выправил все документы и остался жить в доме матери. А сам каждое утро ни свет, ни заря уже у дома Евдокии стоит, поджидает, когда та выйдет...
Начало можно прочитать здесь:
Добрый день, дорогие мои подписчики и гости канала.
Заходите, устраивайтесь по удобнее, я продолжаю рассказ.
Решил он во что бы то ни стало вернуть жену. Взялся за это серьёзно и основательно. То крыльцо поправит, то раму починит, воды натаскает, с маленькой не родной дочкой забавляется, пока Евдокия по хозяйству управляется. И всё приговаривает, как он скучал по дому, по жене, по детям. И такой он ласковый, и такой заботливый, как будто и не было того Захара, что таскал Евдокию за косу, да бил её, когда вдруг ему в голову взбредёт.
-Давай, Дуня, сходится. Дочки без отца растут. Мои ведь, родные. И эту маленькую, как свою приму. Этот Пётр только свою будет любить, зачем ему три чужие. А моей любви всем хватит. Не буду обижать тебя больше, клянусь.
День за днём идут... стала жалеть Евдокия Захара. Да и как не пожалеть этого некогда крепкого и здорового мужика, а теперь больного и немощного старика. Ногу волочит, рука почти бездействует, на ухо глуховат, голова от контузии болит постоянно.
Растопил Захар своими обещаниями и клятвами сердце Дуни. С одной стороны он умоляет принять его, с другой свекровь уговаривает. Так и сломили своим напором Евдокию.
Села и написала письмо Петру. Всё, как есть описала, ничего не скрыла, прощения попросила у него и умоляла больше не писать. Поплакала несколько дней, да и приняла Захара.
А что же Пётр? Он долго не писал, собирался с мыслями, не мог поверить, что всё вот так в один миг закончилось. Пожалела она Захара, но это же не любовь, вот у них любовь настоящая, и дочь у них растёт с таким замечательным именем. Написал он своей Дуняше, как любит её, что нет ему счастья без неё и не будет никогда, что приедет, заберёт и увезёт к себе на родину в Сибирь, что дочек всех одинаково любить будет.
Плакала бедная Евдокия украдкой над письмом Петра. Так тяжко было на душе, хоть волком вой, ходила чернее тучи. Захар чувствовал, с женой что-то не то, но вопросами не мучал, и виду не подавал. По прежнему был хорошим мужем и заботливым отцом. Отписала Евдокия Петру прощальное письмо, умоляла не рвать ей сердце и не писать больше никогда, что всё у неё с Захаром прекрасно, живут душа в душу, маленькая Любаша растёт в любви. Больше от Петра писем не было.
* * * * *
Закончилась война. Пётр вернулся домой, в далёкое село Бердюжье, что в Сибири. Да и женился сразу на молодой девушке из соседнего села. Чтоб новую жизнь начать с чистого листа, чтоб в заботах о жене и семье не думать о любимой, но уже чужой Дуняше.
Захар год был идеальным мужем и отцом, руки не поднял ни разу на жену, грубого слова не сказал, выпивал очень редко и то по праздникам. Евдокия снова ждала ребёнка.
В деревню стали возвращаться мужики, Захаровы дружки, с кем он любил в былые времена выпить, закусить, о жизни поговорить. Стал он всё чаще и чаще пьяным домой приходить. По началу просто недовольно бурчал, скверный у него характер был, когда выпьет лишнего, а однажды не сдержался и избил беременную жену. На утро извинялся и клялся, что бес попутал, что не повториться больше такого. Евдокия поплакала, да простила раскаявшегося мужа.
В мае родила она ещё одну дочь. Захар был недоволен, сына хотел.
-Что ж ты мне всё девок рожаешь, вот следующий точно сын будет!
Так и случилось, через два года родился у них сын.
Пришёл как-то Захар домой, злой, с бригадиром поругался. Полез по шкафам и ящикам искать бутылку, знал же, что где-то точно есть. И нашёл в дубовом комоде под стопкой женских рубашек письма, резинкой перевязанные. Это были старые письма от Петра.
Не успела Евдокия порог переступить, как накинулся на неё Захар, да так избил, что два дня она встать не могла. С тех пор бил он её нещадно по любому поводу всем, что под руку попадало. А Любу пальцем ни разу не тронул, и казалось любил её даже больше своих родных дочек. Гулять снова стал, да пуще прежнего, в деревне вдов да одиноких баб было много, ни одну не обидел своим вниманием.
* * * * *
Любаше было лет пять. Проснулась она как-то утром, а на улице шум, гам, крики. Вышла она во двор, народ толпится, мужики Захара скрутили, а посреди двора стоит Евдокия на коленях, голову на пень положила, рядом топор валяется. Этот изверг вернулся утром от очередной вдовушки, а жена его хлебом солью не встретила, разозлился он, избил её, схватил топор и повёл во двор, тут народ на крики прибежал.
Люба потом спрашивала маму, когда подросла:
-Почему ты покорно голову на плаху положила?
-Устала я, дочушка, думаю, пусть уж раз рубанёт и все мои мучения закончатся.
Когда Любе исполнилось 16 лет, Евдокия получила письмо от Петра. Он просил разрешения приехать, повидаться с дочерью. Она уже взрослая, пора ей узнать правду.
А Любаша давно догадывалась, что Захар ей не родной отец. Сомнения закрались, когда в деревне её сибирячкой стали называть. Бабы сплетницы между собой болтают, на маленькую Любу внимания не обращают, а зря, дети они всё слышат и на ус мотают.
Пётр к тому времени уже был второй раз женат. С первой женой красавицей у него не сложилось, любила она шумные компании, и застолья частые, женился он во второй раз на спокойной покладистой Елизавете. Всё хорошо у них было, детей только бог не дал. Работал он в милиции, на хорошем счету был, уважали и ценили его.
Встреча Любы с отцом запомнился ей смутно, всё, как во сне. Чужой мужчина, встретились, поговорили, он ей вопросы задал, она ему. О чём говорили плохо помнит. Люба уже в то время в город переехала, работать устроилась. Пригласила его к себе в общежитие, борщом и чаем с пряниками угощала. Проводила она его, адресами обменялись, обещали друг другу писать.
* * * * *
Вышла замуж Люба за красавца Владимира. Только родила она дочь, приехала к ним Евдокия. Месяц живёт, домой не собирается. Села как-то и говорит:
-Дочушка, не знаю, как и сказать тебе, чтоб ты не переживала и молоко не дай бог чтоб не пропало. Ушла я от отца, не хочу возвращаться. Всё! Больше нет моих сил всё это терпеть.
А Захар пожил один, да давай письмами закидывать жену, просить прощения и умолять вернуться. А когда понял, что уговоры не помогают, зашёл с козырей. Написал, если не вернётся, пропьёт сначала кроликов с курами, потом свиней, а потом и дом. Делать нечего, вернулась назад Евдокия. И о, чудо! Захар изменился, и до самой своей смерти больше не поднял руку на жену.
* * * * *
Эта история моей семьи, моих дедушек и бабушек, у меня их было вон сколько много! Любовь- это моя мамочка. С дедом Петей и бабушкой Лизой мы виделись часто. Они к нам в гости приезжали, мы в Сибирь ездили к ним. Это удивительное путешествие, поездом трое суток, потом автобусами и даже самолётом. Так долго и интересно было добираться к ним в Бердюжье. Там Пётр возил нас на своём милицейском УАЗике, показывал сибирские красоты, знакомил с друзьями.
Дед Захар запомнился мне ворчливым и грозным, мы, внуки, его немного побаивались. Странное дело, из всех своих зятьёв, он больше всех любил и почитал Владимира, мужа Любы, моего папу. Помню, сядет дед Захар перед малинником, газетку свою почитывает. Мы подойдём к нему:
-Дед, пусти малины поесть.
А он нам:
-Ещё зять Володя малины не ел, вы сейчас всю её оборвёте, ему не оставите.
Первым не стало Захара, потом Петра, потом Елизаветы. Евдокия пережила всех. Похоронили мы её в 96-м. Она осталась у меня в памяти мягкой, доброй и светлой.