Привет всеми на канале Птица-муха!
Наконец-то хочу рассказать ещё одну историю про неугомонного деда Митрофана.
Лето, как известно, – пора всяких приключений. Не стало исключением и это лето, которым Петька, Нюркин брат, ну тот, которого чуть позже бешеная змеюка покусала, отслужив положенную срочную службу, торжественно вернулся в родную деревню.
Он был детиной немаленького роста и неслабого телосложения – косая сажень в плечах, а кое в чём-чуть поменьше. Вот это вот чуть поменьше и сыграло с Петькой злую шутку, но об этом чуть попозже.
Петька, от природы будучи, мягко сказать, раздолбаем, долго и бурно отмечал своё возвращение из армии, месяц точно гудел со своими приятелями. И чем дальше, тем больше хотелось приключений на кое-что, что чуть поменьше косой сажени.
У деда Митрофана в саду росла шикарная груша. Мало того, что она была чрезвычайно плодовита, так ещё и плоды были вкусноты немалой. Дед никогда не жалел груш для своих соседей и знакомых, куда ему одному столько, и тем большей неожиданностью для деда стало, что в его сад по ночам стали наведываться неизвестные воришки, которые не столько вредили, обрывая груши, сколько обламывая ветки в спешке.
Деда эта ситуация напрягала, но что предпринять, он пока не придумал. Митрофану вспомнилась история моего дедушки, который тоже в одно лето имел такие неприятности с яблоками. Роскошное дерево «Белого налива» в то лето подвергалось таким же варварским набегам, и дед Митрофан посоветовал ему под яблоней поставить капкан на зайца. Мол, сильно не навредит, но научит.
Дедушка так и сделал, о чём потом сильно жалел, ибо расхлёбывать ему пришлось немало. Получилось так, что в этот капкан попала бабушкина кошка. Кошка орёт от боли, дедушка материт деда Митрофана на чём свет стоит, а бабушка вызволяет кошку. Кошке больно, она не понимала, что бабушка ей добра желает, поэтому она ей так сильно разодрала когтями все руки, что бабушка после этого месяц ничего делать не могла.
Стирка, уборка, готовка – всё было на дедушке. Мы, конечно, помогали, но мы же ещё дети, толку-то большого от нас. Плюс к этому, представьте, те слова, которыми бабушка проходилась по умственным способностям дедушки! В общем, конфуз, иначе и не назовёшь.
Вспомнив эту историю, дед Митрофан решил не прибегать к столь радикальным мерам, хотя соблазн был. Дед решил караулить охальников (так в деревне старики называли хулиганов). Ну, это же дед Митрофан – просто подкараулить не достаточно, надо чтобы с фейерверком!
Дед к ночи нарядился пугалом, нацепил шляпу, из-под которой торчала солома, намазал сажей круги вокруг глаз, усы, бороду – красавчик, да и только. В рукава старой робы просунул палку, к концам которой привязал по жестяной банке из-под консервов, накинул пиджак на себя, застегнул на пару пуговиц так, чтобы руки оставались свободными, взял верного Борьку – с ним не так скучно было, и отправился в сад.
Дед с боровом пристроился за старым колодцем, который был в аккурат рядом с грушей и стал ждать. Борька, довольный ночной вылазкой и хорошей компанией, развалился рядом. Всё было готово к приёму гостей, и они себя не заставили долго ждать.
Сначала послышались голоса, а потом нарисовались и сами персонажи. В первом, дед узнал Саньку Голикова – высокий, худой, с кудрявой шевелюрой, а второй – Нюркин Петька, полная противоположность первому – плотный, коренастый, коротко стриженый, из-за чего и без того немаленькие уши, выглядели огромными.
Гости особо и не таились, подошли к забору из штакетника, по-хозяйски, перекинули через него пустое ведро, раздвинули пару досок, и через образовавшееся отверстие проникли в сад. У Саньки никаких проблем не возникло, а вот Петьке это далось с трудом, но всё же попытка увенчалась успехом.
Воришки направились прямиком к груше и, особо не таясь, начали сбор урожая. Ребята явно были перевозбуждены принятым горячительным, рвали груши и складывали их в ведро. Дед, подождав удобного момента, стал потихоньку к ним подбираться. Борька даже не шелохнулся.
В какой-то момент воришки решили прервать своё тёмное дело и подзарядиться горячительным. Петька из-за пазухи вытащил бутылку, Санька – из кармана стакан. Жидкость весело забулькала, и Петька первый принял на грудь, смачно закусив грушей. Санька поднес ко рту стакан, да так и замер. Сзади Петьки появилось нечто невообразимое, а Петька хрустел сочной грушей так, что уши ходуном ходили.
– А мине не нальёте? – спросило пугало, доверительно кладя Петьке на плечо страшную голову, одновременно приобнимая его рукой за второе плечо.
Первый очухался Санька. С криком, бросив стакан, он ринулся к спасительной дырке в заборе, а после него, заорав во всю глотку, и Петька. Да вот незадача – Санька проскочил, а Петька застрял. Застрял прямо своей пятой точкой, и чем больше стремился к свободе, тем прочнее застревал в предательской щели.
– А бадеечку, бадеечку-то забыли, ребяты, а?
Петька завизжал ещё громче. Такого визга нежная Борькина душа просто не выдержала. Он спокойненько подошёл к странному предмету, торчащему в заборе и от души попробовал его на вкус. Вкус ему, по всей видимости, не понравился, и он равнодушно отошёл от визжащей задницы.
Петька уже ревел во весь голос и так упорно старался пролезть в дырку, что дед Митрофан забеспокоился за свой забор.
– Ну, чаво ты орёшь, будто тебя режуть! – и дед Митрофан поспешил выручать Петьку.
Кое-как получилось высвободить пятую точку, после чего, плачущего пьяными слезами Петьку, дед отвёл на кухню, чтобы посмотреть объёмы ущерба, нанесённого боровом Петькиной заднице. Объёмы были так себе, но дед сгустил краски, мол, Борька от души приложился. Обработал место укуса и велел на следующий день обязательно идти к фельдшеру. Честно сказать, без фельдшера можно было и обойтись, но это же дед Митрофан!
Дед благополучно отправил Петьку до хаты, а сам взял листок, ручку и сел писать:
Повздыхал, позвал Борьку, и пошёл к фельдшерскому пункту, наклеить объявление.
Утром Гаврилыч заметил объявление, почесал затылок и вспомнил, что дед Митрофан жаловался на воришек груш, поэтому объявление срывать не стал, а просто ждал развязки.
Утром Петька проснулся с бодуна, вспомнил своё вчерашнее приключение, схватился за укушенное место, ойкнул от боли и поспешил в фельдшерский пункт.
На двери висело объявление, которому Петька несказанно обрадовался, поскольку трубы горели и организм требовал лекарства, которого фельдшер вряд ли предложит. Он без задней мысли вошёл в помещение. Там на лавках вдоль стены сидели односельчане, среди которых и бабка Маша с очередной своей болячкой, бабка нетерпеливо ёрзала, мечтая побыстрее попасть к Гаврилычу на приём.
Петька прямиком направился к двери.
– Ты, куды, зараза така, лезишь? – возмутилась бабка.
– Так ты, баб Маш, объявление на двери видела? – спросил Петька. – Покусатые боровами сегодня без очереди.
– Чаво? – и бабка побежала на улицу почитать объявление.
– Ну, чаво, видела? – спросил Петька вернувшуюся бабку.
– Так ты, енто, чаво, в жо&пу покусатый что ли? И как жа тибе угораздило тольки! После мине пойдёшь, не пропущу! – взвизгнула бабка.
– Да не могу я ждать, баб Маш, у меня вся жо&па порвата! – заныл в голос Петька. – Я даже сидеть на ей не могу!
Гаврилыч услышал возню за дверями и чтобы усилить эффект, выглянул из кабинета:
– Так, на сегодня ещё покусатые в жо&пу боровами есть?
– Есть, есть! – завопил Петька.
– А при каких обстоятельствах? Точно при воровстве груш? – уточнил Гаврилыч.
– Угу. – Опустил голову Петька. Народ захихикал.
– Нету такова закону, чтобы воришек без очереди пропускать! – завопила бабка Маша. – Нету такова закону!
– Тёть Маш, да ты не скандаль, ну ведь это же не просто – кабан за жо&пу укусил. – Увещевал бабку Гаврилыч, подливая масла в огонь.
В этот момент в фельдшерский пункт зашла продавщица Зиночка, какие-то дела к Гаврилычу были, который являлся ей законным супругом. Зиночка с интересом наблюдала за разворачивающейся драмой.
– Тут ведь не просто собака покусала, а боров! – продолжал сгущать краски Гаврилыч. – Тута и инфекция всякая может быть, вот, хотя бы столбняк. Тута надо экстренные меры принимать!
Петька завыл ещё громче. Зиночка, которая тоже обратила внимание на необычное объявление на двери фельдшерского пункта, резво вступила в диалог.
– Тёть Маш, Ваня правду говорит, тут дело очень серьёзное. Вань, помнишь твоего двоюродного брата, Валерку, ну того, которого собака за жо&пу покусала, когда он за яблоками в чужой сад полез?
Гаврилыч недоумённо поглядел на супругу, но та подала знак, мол, скажи, что да.
– Ага, Зин, помню.
– Дак вот не то, что боров, собака дворовая, которая чего подряд не жрёть, покусала и то…
– Тёть Зин, чаво то? – хныкая, поинтересовался Петька.
– А то, Петька, то… Усё апутировать пришлося. Така гангрена началаси! Ой, и не спрашивай!
– Чаво апутировать-то, тёть Зин? – не унимался Петька.
– А того, усю жо&пу и усё, что ниже и спереди! Трубочку вставили, баночку прикрутили, колёсики приделали и так усю жизню на колёсиках и прокаталси!
Петька был уже в полуобморочном состоянии от страха, а Зиночка стала постепенно оттеснять бабку Машу от дверей фельдшерского кабинета. Гаврилыч быстро затолкал Петьку в двери и захлопнул её перед бабкиным носом.
Петька лежал на кушетке с голой задницей, размазывая по лицу кулаком сопли, а над ним колдовал Гаврилыч. Первым делом он вколол Петьке пару–тройку уколов – один успокоительный и ещё от всякой заразы, типа столбняка, на всякий случай. А потом долго на его заднице выписывал зелёнкой назидание на будущее – мол, не бери чужого – целее будешь.
После чего выдал замершему в ожидании Петьке вердикт:
– Ну, пока что ампутации не требуется! – Петька шумно с облегчением вздохнул. – Но нужно каждый божий день ко мне на осмотр, мало ли, что может быть. А то и в район на анализы придётся, но мы это посмотрим ещё. Ты там давай, поаккуратнее с грушами. Чего, неужто, дед бы вам груш не дал, раз так хотелася?
– Да, выпимши мы были, Гаврилыч! Чёрт меня дёрнул за энтими грушами! – сокрушался Петька.
Гаврилыч выпроводил Петьку за двери с назиданием:
- Каждый день, чтобы ко мне! И без очереди! Слышишь? – спросил Гаврилыч на последок и строго обвёл присутствующих глазами.
- Угу! – ответил Петька и поспешил до хаты.
А на крыльце дома его ждала вчерашняя бадейка с грушами, но он был так сыт приключением, что груши ему в рот так и не полезли. С тех пор Петька по чужим садам даже в очень весёлом расположении духа не лазил, а Борьку обходил за версту.
Вот так дед Митрофан отучил недорослей лазить в свой сад и портить деревья.
Спасибо, что прочитали.
На подходе история о том, как дед Митрофан нам про инопланетян рассказал и что из этого вышло.
Другие рассказы про деда Митрофана здесь.
Подписывайтесь на канал, если ещё не подписаны.
Политическая сатира на одноимённом телеграмм канале Птица-муха. Заходите, читайте, здесь разместить не могу – противоречит правилам Дзена почему-то.