Э-эй!
Бежав с Китая, Алманбет
Бродил по свету много дней,
И прибыл на простор степей
Он в благодатный Сар-Арка,
Где правил с сыном много лет
Батыр казахский Айдаркан.
Увидев путника вдали,
Навстречу вышел сын Кокче.
— Кто ты? Откуда держишь путь?
Какой судьбой явился к нам?
И по традиции степной
Отведай пищи, а потом
Ты познакомишься со мной!
— Отец — китайский хан Азиз,
По матери своей кыргыз, —
Сказал казахам Алманбет.
И дальше рассказал о том,
Как не ужился он с отцом.
О том, как подлый Конурбай
Его при всех оклеветал,
И как, спасая жизнь свою,
Он вместе с матерью бежал.
И, выбрав живописный стан,
Поставил юрту для Алмы,
Как брату, юный Кокче-хан.
Изгой, скиталец Алманбет
Доволен был судьбой своей:
В степи казахской приобрел
Хороших братьев и друзей.
Полгода в стане Алманбет
Жигитов храбрых обучал:
Стрелять из лука, как копьем
Владеть в бою и как мечом
Рубить врага и брать живьем,
Догнав противника в бою,
Как от удара айбалты
Спасать им голову свою.
И вот, когда пришла весна,
С жигитами пошел Алма
К верховиям дарьи Амур.
Табун отборных скакунов
Пригнал оттуда Алманбет.
Их позапрошлою весной
Угнал калмыцкий хан Жолой.
И хан Кокче был очень рад:
Алма их возвратил назад.
Случилось так само собой,
Алма в народе стал судьей.
В советах мудрых он своих
Был честен, чист и справедлив.
Умел он честно рассудить,
И оправдать, и осудить.
Умел он враз определить,
Кто прав и кто тут виноват.
И вскоре хану и семье
Стал Алманбет родней, чем брат.
— Друг преданный тебе Алма,
И мы должны его беречь,—
Сказала как-то Акэркеч —
Батыра старшая жена.
Но родичам не угодишь:
Кто выгадал, тот рад всегда,
А тот, кто дело проиграл,
Не примирится никогда.
А ведь еще и зависть есть —
Она сработала и здесь.
И тайно начали роптать:
— Сбежавший с родины калмак
Нас начал, как навоз, топтать.
— А хан Кокче сдурел совсем,
Заткнул казахам глотку всем!
И порешили меж собой
Изгнать его любой ценой.
В народе знали: Кокче-хан —
Щедрейший, доблестный мужик,
Когда ж касается жены —
Он беспощаден, как мясник.
И тайно подкупили слуг.
Те распустили грязный слух,
Что Алманбет и Акэркеч
Имели много тайных встреч.
Добрались сплетни до Кокче,
Что изменяет байбиче,
Когда он на охоте сам
Иль разъезжает по гостям.
Когда ночует у токол,
К супруге старшей — байбиче
Китаец ходит по ночам.
Заревновал батыр Кокче,
Стал друга верного ругать
Он бранным словом «Твою мать!»
И вот решил он, наконец,
Друзей и родичей собрать
И, если подтвердится слух,
Китайца подлого прогнать.
Когда собрались у Кокче,
Арак он выпил с кумысом,
Сказал: — Услышал я о том,
Что Акэркеч и Алманбет
Развратную имеют связь!
И, если подтвердится слух,
Китайца подлого убью,
Свою неверную жену
В седло я задом посажу,
По всем кочевьям провезу,
Затем блудницу — шуркую
Своей рукой вот здесь убью!
А если это будет ложь,
То сплетники пойдут под нож! —
Сказал народу хан хмельной.
И здесь поднялся Айдаркан:
— Все знают, что мой сын ревнив.
Боишься вечно ты того,
Что кто-то глянет на нее.
Тогда скажи мне, почему
Ты взял красивую жену?
Бог наделяет красотой,
Чтоб любоваться мог любой!
Гордиться должен тот жигит,
Кому она принадлежит.
И не усмотришь никогда,
Коль хочет баба изменить!
И всем ревнивцам мой совет:
Чтобы без ревности прожить,
Свою красивую жену
Ты должен сам обворожить!
Но сын был пьян, неумолим,
Напрасно было спорить с ним.
— Собрались здесь мы все не зря:
Честь хана всем нам дорога —
Такого допускать нельзя! —
Сказали хитрые друзья.
— У каждого свой дом, семья,
Нам некогда следить за ней.
Спроси-ка лучше, хан Кокче,
У младшей женушки своей!
— Что знаешь, Бийдайгюл, скажи,
Чисты ли предо мной они? —
Спросил Кокче свою токол.
Красотка юная Бийдай
Была беспечна и глупа,
К тому же в этот день она
Была немножечко пьяна.
— Сестру я Акэркеч люблю,
И если грех она творит,
Судить ее я не могу!
Что делает она без вас
В том доме, я не услежу!
А если байбиче грешна,
Пускай признается сама! —
Лукаво молвила она.
Кокче от ярости вскипел,
Алму тотчас позвать велел.
— Когда калмак войдет сюда,
Убейте тут же без суда! —
Во гневе приказал батыр.
Когда приехал Алманбет,
Приветливо сказал «Салам!»,
То все, кто были в юрте там,
Ответили ему «Алик!»
И тут раздался ханский крик:
— А кто мне только что сейчас
Убить китайца угрожал?!
Как только появился он,
Дресней измазали штаны,
Как будто к нам сюда пришел
Могучий лев или дракон!
На мордах появился страх!
А гордость где твоя, казах?!
— Я не пойму, мой друг и брат.
Скажи мне, в чем я виноват? —
Спросил у хана Алманбет.
— Вы слышали его ответ?!
Там, где цветет фруктовый сад,
Растет шиповник, говорят.
А там, где обитает лев,
В берлоге прячется медведь!
Ты знай об этом, Алманбет!
— Выходит, ты — фруктовый сад,
Шиповник — я, колючий гад.
Ты — грозный и могучий лев,
А я — трусливый здесь медведь?
А может, все наоборот?
И это пьяному Кокче,
Его завистливым друзьям
Никак покоя не дает? —
Сказал ехидно Алманбет.
— Ты лицемер! Развратник! Лжец!
Изменник родины! Подлец!
Связать его! — вскричал Кокче.
Жигиты бросились к нему.
— Назад! Убью! — вскричал Алма
И выхватил свой острый меч,
Готовый каждому, кто здесь,
Немедля голову отсечь.
Все знали: Алманбет в бою
Не даст пощады никому,
И против сотни удальцов
Один он может устоять.
Но Алманбет пришел в себя:
— Я вижу, наш почтенный хан
Напился, при народе пьян,
Забыл, что он правитель здесь.
Тебе совет мой: не теряй
Свое достоинство и честь!
Ты поступил со мной, как враг,
Не думал я, что выйдет так!
Прощай, мой друг! — сказал Алма.
Когда отъехал на коне
От юрты ханской Алманбет,
Его догнала Акэркеч:
— Прости его, друг Алманбет!
Поверил сплетням Кокче-хан.
Ты видишь, он до смерти пьян.
Как протрезвеет, знаю я,
Прощения попросит сам.
— О, нет, женгей! Я понял, здесь
Мне жить спокойно не дадут.
Где зависть, трусость, ревность,
лесть,
Там будет подлость и обман.
Такое я уже видал,
И потому сюда бежал,
Оставив родину свою,
Любимая меня ждет там.
Прощай, женгей, и все забудь! —
Сказал Алма и вышел в путь.