Татьяна открыла глаза и сначала не могла понять, где она находится. Сильно мутило, хотелось пить. Татьяна закрыла глаза и начала вспоминать, что же случилось. Руки по привычке погладили живот. Тут Татьяну словно обожгло – живота не было, и она в ужасе подскочила на кровати:
-Где мой ребенок?
Силы тут же оставили ее, молодая женщина повалилась на подушку.
-Я же в роддоме, где мой ребенок? – спрашивала неизвестно кого Татьяна, но в палате кроме нее не было, и никто не мог ответить на ее вопрос...
Беременность протекала отлично, муж радостно обнимал большой живот, прикладывал к нему ухо, смеялся, когда чувствовал, как пинается внутри их первый ребенок. Оставался месяц до родов, когда внизу живота появилась тянущая боль. Татьяна испугалась, супруги вызвали скорую. Приехали врачи , посмотрели и отправили Татьяну в роддом:
-Срок большой, вам бы побыть под наблюдением.
Был вечер пятницы, дежурный врач ничего делать не стал. Татьяна лежала в палате и боялась, а боль не утихала.
Утром в субботу после пересменки к ней наконец подошли, посмотрели и велели срочно везти в операционную.
-Что-то серьезное? С ребенком? – Татьяна пыталась хоть что-нибудь узнать, врачи молчали. Потом была анестезия, и женщина провалилась в забытье...
Скрипнула дверь палаты, зашла нянька с ведром.
-Скажите, что с моим ребенком? – спросила ее Татьяна. – Я ничего не знаю, где он, почему его не приносят?
Нянька мельком взглянула на расстроенную женщину и продолжила возить шваброй по полу:
-Помер твой сыночек, и детей ты больше никогда не сможешь иметь, потому как тебе все вырезали, – слова няньки оглушили Татьяну, она не могла дышать. Ей стало невыносимо больно, горько, слезы градом хлынули из глаз.
-Нет, неправда, не может быть! – закричала Татьяна. – Я вам не верю, где мой ребенок???
Потом уже она узнала, что из-за позднего токсикоза отслоилась плацента, началось внутреннее кровотечение. Почти сутки плод находился в кислородном голодании, но он был еще живым, когда провели операцию.
Младенчик прожил несколько часов и умер, его похоронили, пока Татьяна была в больнице, и она никогда не видела лица сына Сережи. Так муж назвал их первенца. Сестра говорила, что похож был Сереженька на папу, и теперь Татьяна представляла темноволосого мальчика с карими глазами, представляла, как держит его на руках, целует маленькие пальчики, щечки, лобик, а малыш что-то гукает и улыбается....
Свое Татьяна отплакала в больнице. Она слышала, как в соседние палаты приносили новорожденных, и тогда тишина в ее палате была особенно невыносимой.
После выписки на людях Татьяна вела себя сдержанно, но ей было тяжело видеть сочувствующие взгляды окружающих, знающих об ужасной утрате. На маленькую могилку поставили памятник, и каждый год Татьяна приезжала к своему Сереженьке, темноволосому мальчику с карими глазами.
Рожать Татьяна больше не могла, они с мужем решили усыновить ребенка в детском доме. Ездили по области, смотрели на детей. Сколько же отказников было в этих детских домах. Совсем маленьких, до полугода, брать не разрешалось. Почему-то мальчиков было больше, чем девочек. Как-то раз Татьяне понравилась малышка-красавица.
-Не надо, – осторожно намекнули супругам. – У девочки тяжелое заболевание.
Татьяна не теряла надежду и продолжала ездить в детдома, привозила каждый раз гостинцы, игрушки, лишь бы детишкам перепало хоть сколько-то заботы и внимания.
Сереженьке было бы двенадцать, когда Татьяна увозила домой шестимесячную дочку в нарядном конверте. Светленькая девочка смотрела на маму голубыми глазками. Начиналась новая жизнь...
