Но за всеми текущими делами, за работой, Ксюша забыла об этой дате. Напомнил ей об этом бывший отчим:
– Что там с завещанием? – позвонил он по телефону бабы Кати, который забрал себе, как он сказал “для связи”.
– Вы приходите к нам, тогда и поговорим, а также я покажу вам конверт с завещанием.
– А может ты его сама написала? – съязвил он.
– Дело в том, что существует единая база, я точно не знаю, как она называется, где зарегистрированы все завещания. Вот нотариус нам и скажет, какое завещание действительно. Она слышала, как где-то далеко послышался кашель, потом кто-то сказал :
– Закрой окно.
– Интересно, почему он не ругается, тихий какой-то? – подумала Ксения, и вдруг мужчина сказал:
– Я в больнице лежу, вот если бы вы ко мне пришли.
Ксюша с удивлением посмотрела на сидящего рядом с ней Григория, тому был слышен разговор и он кивнул.
– Хорошо, говорите, куда ехать.
– В онкологический диспансер.
– Я приду, когда для вас удобнее? – удивленно продолжила Ксения.
– Чем быстрее, тем лучше.
– Тогда завтра утром.
– Знаешь Гриша, отключившись сказала Ксюша, – такое впечатление, что я разговаривала с совершенно другим человеком.
За эти полгода они сблизились настолько, что доверяли друг другу полностью, поэтому Ксения ждала от Гриши совета, как ей завтра себя вести.
– Ксюша, давай мы вместе пойдём, а там уже по ходу дела и решим, что и как сказать, а Пашу придётся на Людмилу оставить, не брать же его в онкологический диспансер.
Ксения была благодарна Грише за все, что он сделал для нее за эти полгода. А он признался ей, что хотел купить этот дом:
– Я же ничего и никого не знал, ни о доме, ни о тебе. Я просто влюбился в эту старую грушу, в дом, как будто выглядывавший из-под неё. Я до сих пор жалею, что мы с Виктором начали пилить эту грушу, теперь она уже не выглядит так красиво, как раньше, но я все равно ее люблю, – и добавил, – как и тебя.
И впервые за всё время их знакомства он обнял её, а Ксения доверчиво прижалась к нему.
Рано утром он пришёл к ним, они сидели на кухне и ждали, пока малыш проснется. И Ксения, почему-то, стала вспоминать о умершей старушке.
– Знаешь Гриша к своему стыду я даже не знаю, как зовут сына бабы Кати. Но что самое интересное, она его при мне никогда никак не называла, изредка упоминала только слово “сын”, но к нему никак не обращалась, словно его и не было. Теперь я понимаю, что и баба Катя была какая-то странная, очень часто замыкалась в себе и надолго уходила в комнату, сидя там часами в одиночестве. И Пашу она не любила, нет не то, чтобы она плохо к нему относилась, но была видна её какая-то неприязнь к нему.
– А вот меня она любила с самого первого дня моего появления в её жизни, для меня она была самой умной и доброй женщиной. А семьи у неё, как мне казалось, никогда не было. Пока я была маленькая, отчим приходил часто. Но она не воспринимала его, как часть себя, или семьи, когда он появлялся.
– Я думала, что он просто ко мне приходит, и очень удивлялась, зачем , ведь они с матерью просто отдали меня. Он всегда был грубый, невоспитанный, и мне казалось, что он тоже не любил бабу Катю. Я почти не помню свою мать, помню, что она пила, а отчим ее бил, а потом она родила ему мальчика, вот его он очень любил.
– И ещё он никогда не пил. Я пьяным его никогда не видела, никогда. Моя непутевая мать нечаянно утопила брата и себя, уснув пьяной в лодке, которая протекала, но как-то вдруг отплыла от берега, хоть и недалеко. Но этого оказалось достаточно, чтобы они оба утонули. Брат был тогда совсем маленький, ему годика два было. С тех пор он как цепи сорвался, кидался и на свою мать, и на меня. Потом женился, у них родилась девочка, ей сейчас лет десять, наверное, но, как они живут, я не знаю.
– Да, трудно твоя жизнь складывалась. А я хочу чтобы ты была счастливая, очень хочу! И этот домик, который пережил, наверное, не одну трагедию, станет тоже счастливым, ведь в нём будут жить счастливые люди, сначала их будет трое, а потом…
Ксения поднялась со стула и, обернувшись к нему, спросила:
– Ты меня замуж зовешь таким способом?
– Да, но я старше тебя, вдруг ты этого ты этого не захочешь.
– Я как увидела тебя на груше, так и влюбилась, с первого взгляда.
– И я с первого взгляда, а ведь никогда не верил, что так действительно бывает.
Когда они оторвались друг от друга, они услышали еще сонный голос Паши:
– Я кушать хочу.
И увидели, как он удивлённо смотрит на них.
– А ты что, разве мой папка?
Григорий взял его на руки:
– Нет Павел, я не твой папка, твой отец погиб, – он посмотрел на Ксюшу, – мне об этом сказал дядя Витя. А он всё о нем знает, и погиб он в армии, как герой, ты должен знать об этом и помнить его, всегда. Ведь он погиб, защищая нас всех, чтобы мы с тобой жили спокойно и счастливо, а я буду жить вместе с вами, чтобы защищать тебя и маму.
– А теперь давайте завтракать, – объявила Ксения, и они впервые все вместе сели за стол, как одна семья.
Пока он отводил Людмиле Пашу, она собрала продукты для сына бабы Кати. И они вдвоем отправились в больницу. Они назвали фамилию, сказав, что этот человек их ждет для серьезного разговора.
– Николай? – удивилась санитарка, – к нему же никто не ходит, только девчонка его прибегает. А вы кто ему будете? Он сказал, что родных у него нет.
– Мы соседи, – поспешила ответить Ксения, нам поговорить надо. Он просил нас зайти.
– Вот оно что, – женщина с недоверием разглядывала их, а он мне ничего не сказал. Идите прямо по коридору, пятая палата его, с левой стороны.
Он лежал у окна бледный, худой, небритый. Увидев целый пакет с едой он оживился:
– Это всё Любаше отдайте, ладно? Мне ничего не надо, все равно помирать скоро. –Ты, Ксения, прости меня, дурака, зря я тебя обижал, ведь ты ни в чём не виновата, я понял, что сам себя загнал в угол, озлобился, мать в могилу свел. Всю жизнь не везло мне с бабами, одна в тюрьму загнала, а вторая сына утопила, третья вообще бросила, да еще и девчонку мне оставила.
Услышав эти слова, Ксения удивилась, она не знала, что девочка на его попечении находится, уж как-то он не похож был на заботливого отца.
– Вот о ней-то и печаль моя, – добавил Николай, и продолжил, – ну что там не так с завещанием.
Ксения вытащила из пакета конверт:
– Вот в нем завещание.
– А мне уже не интересно, – грустно сказал он, – не нужен мне дом, по мне домовина уже четвёртый месяц плачет. Я смотрю вы вместе, это хорошо, значит проще будет вас уговорить, – Николай не давал им даже слово произнести, торопился, – только не отказывайтесь, ребята, сделайте доброе дело, и вам воздастся. Я с некоторых пор в это верю, да только поздно ко мне озарение пришло.
–Всю жизнь жил с ложью в душе, всю жизнь ненавидел всё и всех, даже мать родную. Единственным моим достоинством была трезвость, душа не принимала алкоголь. И Любовь у меня одна-единственная, это я потом имя сменил, когда мать её сбежала, до этого она Ниной была. Вот-вот она вырастет настоящей красавицей, так я уже не успею, врач говорит, что не жилец на этом свете, а дочке в сентябре только 12 исполнится. Да она скоро прибежит, сами посмотрите, красавица.
Григорий молча слушал, а Ксения всё старалась перебить и что-то сказать ему.
– Выходит его жена сбежала, оставив ему дочку. И она сейчас одна в квартире, – думал он, – а если он собирается умирать, значит он хочет девочку отдать Ксюше. Судя по всему он планировал оставить девочке квартиру, а самому перебраться в дом. А теперь, в связи с болезнью, дом ему не понадобится.
В это время в палату зашла девочка, она хоть и была худенькая, но явно не голодная, и одета она была хорошо.
– А вот и Любочка, иди сюда, детка, познакомься, это Ксюша. Она считай твоя родственница, тоже без матери росла, посмотри какая умница, да красавица. Вот и ты такая же будешь.
– Папка не говори так, ты выздоровеешь, только лечись, как следует, врачей слушайся.
А Николай не сводил с Ксюши глаз, стараясь понять, о чём она думает, согласится ли она забрать к себе девочку. Он не хотел бы, совсем не хотел, чтобы его дочь оказалась в детском доме. И надеялся, что мать отписала дом на него, и, когда он откажется в её пользу, то Ксюша согласится.
А Ксюша была в растерянности. Она шла сюда, чтобы обсудить с врачом вопрос о том, можно ли больному посетить нотариуса. Ксения перевела взгляд на Григория, он понял, что она ждёт от него совета.
– Николай, я тоже потерял сына, поэтому понимаю вас. Вы хотите, чтобы Ксения забрала девочку?
– Да, – с какой-то яростной надеждой выдохнул тот, – она, моя девочка, не виновата в моих, грехах так же, как я не был виноват в грехах тех двух мужиков, которые изнасиловали мою мать, в результате чего я и родился, ненужный, ненавистный, никчёмный ребёнок .
– Папа, папочка, не плачь, ты мне нужен, очень нужен, не плачь, не умирай. Лечись только, а я сама справлюсь, я большая, вот, я тебе макароны по-флотски принесла, меня соседка научила, и я сама тебе сделала.
Она протянула ему пластмассовый контейнер с едой, девочка ничего не поняла из того, что он сказал. Люба просто видела, что отцу плохо. А Ксения и Григорий стояли в шоке от услышанного. Мужчина был настолько потрясен этим откровением Николая, что сгрёб в охапку и Ксению и девочку, и держал их в своих объятиях, словно оберегая от беды.
А реакция Ксении была совсем иная, ведь она считала чуть ли не святой бабу Катю, которая воспитала её как родную, а своего сына считала нелюдем. Она сама, своими глазами видела. Сначала, когда была маленькая, она думала, что он такой же алкаш, как и её мать, но когда она поняла, что он не пьет и работает, да иногда приходит им помогать, она перестала понимать добрую бабу Катю, которая относилась к нему, как к пустому месту. Ксюша ошеломленно смотрела на мужчину, которого ещё вчера боялась, а сейчас видела перед собой несчастного, рано постаревшего человека, сломленного собственной матерью.
– Как, как она могла так поступить, возможно, и меня она взяла, чтобы в старости было кому ухаживать за ней, – закралась в её душу крамольная мысль.
– Мы пока не женаты, мы только собираемся, но я возьму Любу, ведь скоро сентябрь, и в школу пора собираться.
– Спасибо, Ксения, спасибо и тебе, парень, тоже. Ксюша, ты мне дай номер карты, я денег тебе переведу. Ксюша, я копил на Любочку, приготовь ее к школе, пожалуйста. Люба, а ты квартиру покажи дяде, он отключит, что надо, а ты, пока я в больнице, перейдёшь жить к ним.
– Хорошо, только ты врачей слушайся. А вы далеко живете? Я ведь сюда каждый день хожу, – деловито поинтересовалась девочка.
– Мы дошли за 15 минут.
– А я полчаса хожу, значит вы ближе к папке.
– Так что с нотариусом-то делать?
– Нет, сначала давай карту, я деньги переведу, много, что-то мне плоховато.
– У меня нет ее с собой.
Люба кинулась за медсестрой, та пришла и сделала Николаю укол.
– Я знаю его пин-код, потом переведем, пусть спит, – заботливо укрывая отца, проговорила девочка, потом сказала, – пойдемте к нам, надо же все выключить, раз папка велел, правда у меня пельмени в холодильнике лежат, можно я их к вам заберу. А холодильник потом вымою приду.
– Конечно, завтра мы придем еще раз, посмотрим, что тебе из вещей как раз, а что мало. И пойдем за покупками.
Уважаемые читатели, благодарю вас за внимание к моему каналу, за лайки и комментарии, всех вам благ и хорошего летнего настроения!
На моем канале есть много интересных рассказов, читайте:
Приемная семья глазами ребенка
Когда приходит любовь