Вечером гуляли всей семьей по нашей линии и краем уха услышали брань подвыпившего мужчины за 4 дома от нас. Старший сын ехал на велосипеде впереди и остановился, спешился и нерешительно оглянулся на нас.
- Думаю, пора домой, - я повернула ручку велосипеда-коляски, в которой восседала моя воинственная дочь, в обратную сторону, средний сынок с гиком побежал к нашему дому, а старший сын, словно и не услышал мои слова, как зачарованный разглядывал пьянчугу во все глаза.
- Чего уставился, пацан? Иди давай отсюдова!
Лицо моего мужа исказилось в кривой усмешке и он посмотрел на меня и громко хмыкнул. Отсюдова...
- Идём, сынок!
Я громче подозвала сына и мы все пошли домой. В спину летели бранные слова, адресованные жене, нам и их бедной собачке. "Ой господи, - подумала я, - какой ужас".
- Я не первый раз вижу его пьяным и агрессивным, - сердито бурчал мой муж. - "Отсюдова"...
- Выпьет человек и нет мозгов, - я не хотела продолжать разговор и ушла с детьми в мансарду.
Умыли перед сном детей, дали на ночь лекарства старшему сыну-аллергику, сделали ингаляцию, рассказали всем по сказке, и, когда детишки уснули, спустились выпить чайку на ночь с мужем.
Вдруг - грохот в дверь! Я аж поперхнулась чаем и метнулась за скалкой. Страх сжал горло, я с трудом переводила дыхание.
- Пришел тот пьяница, - прошептала я и глаза медленно наполнились слезами и градом поползли вниз по щеке. Этот стук в дверь, снова этот стук в дверь! Я задрожала всем телом: так стучал в дверь мой отец, когда возвращался домой пьяным.
Муж достал топор и подошел к двери.
- Откройте, пожалуйста, откройте! - за дверью беззвучно плакала и неистово стучала жена того мужчины. - Убьёт ведь...
В каком то трансе я распахнула дверь. На пороге стояла босая, растрепанная женщина. Как только открылась дверь, она нырнула в комнату и забилась в темный угол.
- Он... Он меня ищет по всему посёлку, - зубы ее стучали как от холода, я укрыла ее пледом и ужаснулась от ее рук - все в кровоподтеках, ссадинах.
- Вам лучше спрятаться в бане, сказал муж. - Сегодня мы ее топили и там пока тепло.
Женщина юркнула в баню - баня у нас совмещена с жилищем и все находится под одной крышей.
Пока муж прятал женщину в бане, относил ей плед и горячий чай с конфетами, я наблюдала из окна улицу. Подошел муж.
- Я читал, что где то вот так женщина убежала к соседям и пьяный муж там всех порешал. И жену, и соседей... - муж укоризненно покачал головой.
- А что ты хочешь сказать, не надо было ее впускать? - насупилась я, а муж сделал круглые глаза и шикнул на меня:
- Тише... Не принимай близко к сердцу, я просто так вспомнил.
Не принимай близко к сердцу. Легко говорить. Я снова взглянула в окно. Темно, силуэты деревьев качаются на ветру. Не деревья качаются, а я сама, маленькая, худая-худая бледная девочка, царапая ноги и падая, качаясь на ветру, и днем, и ночью, и летом и зимой, бегу к соседям, барабаню в дверь и, срывая голос, молю о помощи у соседей. Чтобы пришли, оттащили пьяного отца от плачущей матери, нашли под кроватью спрятавшихся братика и сестру и унесли подальше от этого кошмара. Мама потом ушла от отца, мы мыкались какое то время на у чужих людей, спали на полу, ели один хлеб, но были счастливы, потому что были свободны. Свободны от внезапных вспышек гнева отца, его попоек, пьяной брани и побоев. Мама потом влезла в ипотеку, купила жилье, дала нам прекрасное образование. Спустя годы на пороге нашего дома обьявился уже поседевший отец, наш давний мучитель, который до сих пор снится в кошмарах. Он был уже слаб, а мы сильны и не прятались под кроватями. Мой брат вытолкнул его за порог, отец, по привычке, полез с кулаками, но моя боевая сестра схватила скалку и гналась за ним до следующего квартала и дубасила по его спине. Больше он не приходил...
Вздрогнула от скрипа. Муж лениво щелкал семечки и смотрел телевизор, дети спали наверху в мансарде. Из бани нерешительно выглянула соседка.
- Как вас зовут? - я устало поднялась со стула - оказывается, я до сих пор сидела там. Второй час ночи. - Я постелю вам здесь, мы все спим в мансарде.
- Ниной меня зовут. Я пойду, - женщина потупила глаза и пошла к выходу. - Ваня хороший мужик, но, как напьется, все, караул, - криво усмехнулась она. - В это время он обычно спит и я всегда возвращаюсь домой.
- Всегда? - переспросил муж и многозначительно взглянул на меня.
- Конечно. Завтра он и не вспомнит ничего. А нам завтра на рынок ехать, за цыплятами и дровами.
Нина ушла и я, предвосхищая укоризненные взляды и намеки мужа о том, что не стоило пускать соседку в дом, громко сказала мужу:
- Да, ты прав. Ты всегда прав.
И я заплакала.
Оплакивала свое детство. Благодарила своих соседей.
Жалела маму и своих младших брата и сестру.
Мама ушла от папы и спасла нас от этого кошмара. Но у некоторых этот кошмар продолжается, ибо не у всех есть силы уйти.
У людей обычно проблема с памятью заключается в том, что они не могут запомнить что-то, а я не могу забыть - страх сидит глубоко внутри меня и я все еще боюсь ночных стуков в дверь.
Господи, помоги мне забыть все это.