По дороге встретился куст, опутанный лохмотьями чьих-то мыслей и невеселых настроений. Я это понял, когда руку поднес. Висят, тускло и безвольно. Мысль она, как искрит, а это как истлевшее. Что делать с ними, непонятно, но картину портят и рядом стоять невесело. Ну, если не знаю я, что делать, дальше пойду. А нитки этих настроений меня тянут по дороге и у склона горки навес, пасутся коровы, овцы, сидит подросток. Это его куски эмоций разметались. Невесел он, на нас не смотрит. И сам тусклый, будто помирать собрался. Завернули к нему. Лежит пес перед ним, похож на мертвого, но живой, только уже почти неживой. Яда в нем много, укусила змея. Глаза закатывает и уже почти не дышит.
Я Кулему ткнул:
- лечи, не проморгай свое умение, видишь, времени нет почти.
Кулема подошел, стал над псом, ладошками водит, что-то бормочет. Я глаза поднял - Дева, что свечи гасит стоит, улыбается. Видать, ждет забрать душу собачью.
- ты б не торопилась, Дева, может не время еще?
- а кто торопится, Норд? Не война, где успевай только душам дорогу открывать, мирная жизнь, да и тут случаются нежданности всякие. Не успеть нам нельзя - душа заплутает, растеряется, а это плохо. Вот и жду, нельзя дать ей впасть в смятение, успокоить надо, новый путь показать, с собой увести, чтоб отдохнула...
Я посмотрел на пса. Умирает. И подросток горем покрыт, свечения нет вокруг, прям совсем силы уходят из него, отчаяние с горем накрывают.
- не горюй, попробует мой Кулема помочь псу твоему, а если не сумеет - нового заведешь, что за печаль такая?
- не нужен никто, он мне отцом дареный, перед битвой. Больше ничего нет у меня.
- так новую возьмешь...
- не у кого. Один остался...
Я присел, смотрю на пса. Кулема своими силами его чуть питает, да не хватит у него тех сил, пес тускнеет, кровь тормозит в нем. Протянул руки, глаза закрыл, а вижу как с открытыми. Кровь темнеет, как не кровь становится, а чистится уже не может. Попробовал разогнать ее. Должно сердце биться, руку протянул, пусть гонит. Вторую протянул, пусть крутится по собаке ее кровь, не стоит на месте...
*****
Как заснул я сидя. Только вижу, что Дева, что свечи гасит, приблизилась, пот смахнула с лица моего:
- силен ты стал, Норд. Пойду я дальше. А эта душа пока здесь побудет.
Я глаза открыл - Кулема сидит, на меня смотрит, пес мальчишке руку лижет виновато, а у того слезы из глаз. Эх, глупый совсем еще.
- воды ему дай, да побольше, да поводи с собой рядом, пусть ходит, надо ему самому кровь разогнать, да оживиться.
Мальчишка вскочил, вокруг него прям засияло. Тащит пса, тот еще слаб, спотыкается, валится на бок, но идет, старается, мышцы заработали, жизнь наполнять стала. А я сам, как пес, сил нет.
- Кулема, принеси попить, сухо во рту, аж язык застыл...
Кулема пометался, кружку схватил со стола, за навесом ручеек бежит, воды мне принес. Полегче стало.
*****
Как подросток вернулся с собакой своей, мы ждали под навесом. Сил у меня уже нет, голод давит, аж сам себя изнутри разъесть готов. Нас благодарит пастух, собака села, смотрит вежливо. Парень оправился от горя прошлого, повеселел, на стол вынес сыра, хлеба краюху, две лепешки, молока кувшин. Смел я это одним глотком и стало понятно, что больше у него нечем потчевать... Привык я к столам сытным, не сообразил.
- На ночлег оставишь?
- располагайтесь, здесь просторно, но спать на сене, нет кроватей и иного ничего....
- не впервой. Передохнем и в путь завтра.
*****
Ночью ко мне пришла Дева, что свечи гасит и друид. Надо бы спросить, что я не так делал, отчего устал, но не смог. Сидят, улыбаются, я тоже смотрю на них, но понимаю, что силы возвращаются... Поглядел сверху на нас, нет отчаяния вокруг, где тусклое было - свет идет ровный, а у паренька радость искрит... Надо с утра с ним поговорить, да может пригладить ему свечение вокруг, остались провалы вокруг него от отчаяния пережитого, как бы что через них не налезло...
