Сегодня на «Планерной» видел парочку туристов. Прямо настоящих, кошерных – он с рюкзаком, размером в пол-себя, она тоже с рюкзаком, поменьше, зато к нему был приторочен футляр с гитарой.
Проникся, ибо подобное стало редким зрелищем даже в солнечные летние дни, а уж по нынешним погодам – это вовсе уникум. Правда, немного смутило то, что они вдумчиво изучали карту метро. Не исключено, что именно оно будет местом их похода, и вечером они разобьют стоянку где-то в тоннеле между «Третьяковской» и «Китай-городом».
А потом я задумался – ведь как за последние лет двадцать-двадцать пять изменилось само понятие «турист».
Сейчас турист — это человек, который никуда, по сути, не идет, а исключительно едет и летит. Сначала на такси в аэропорт, оттуда в самолет, потом в отель, вот, собственно, и все. Дальнейшие передвижения крайне немногочисленны – от бара к бассейну, от отеля – к морю, от магазина к магазину. Ну, еще на «банане» можно прокатиться.
Бывают еще экскурсии, на полдня-день, но это несчитово. Но – турист же! Человек на выезде.
В СССР гордое звание «турист» таким людям не полагалось. Там все было строго градировано. Если ты отправился к морю, в санаторий или даже в Варну – ты не турист. Ты – отдыхающий. Не надо путать!
А туристами считались люди, которые отмели от себя трехразовое столовское питание, пивные бочки на каждом углу и автоматы с рислингом в Анапе или Гурзуфе. Это романтики лесов и полей, их не смущали ни буреломы, ни среднерусские реки и болота.
Они надевали заплатанную и прожжённую десятками костров стройотрядовскую форму, натягивали на ноги кеды «Два мяча», на голову напяливали кепку «Таллин-70», брали зеленые рюкзаки, похожие на свиней из «Angry birds», на шею вешали приемник, уверенно принимавший «Маяк», и отправлялись туда, где никогда не ступала нога человека. И неважно, что она этого не делала просто в силу того, что в этом нет смысла. Всем туда не надо – а им надо.
Вот это были тури-тура-тури-тура - туристы. К ним, кстати, примыкали еще две крупные группировки, исповедующие те же истины, но имеющие свои зоны влияния. Первые были альпинисты, они лезли в горы, лучше которых могли быть только другие горы, вторые – спелеологи, они, напротив, уходили под землю, исследуя пещеры. Внешне все три компании были похожи, да и идеологии их большей частью совпадали, но каждый предпочитал вариться в своем котелке.
Как только распускались листья, как только вылезала первая трава, туристы словно выходили из спячки. В пятницу вечером пригородные поезда были просто забиты до отказа веселыми ребятами с рюкзаками, которые многоголосо пели под гитару и предвкушали два дня беспрестанной ходьбы по долинам и по взгорьям.
Нет, зимой тоже народ туристил, но так, ограниченно. А летом – массово.
Иногда с ними, кстати, путали безобидных хиппи, которые тоже были не дураки покирять портвяшку на природе. Но, на самом деле последние никуда не шли, он просто выходили на тихой станции, где трава по пояс и на том все кончалось. Далее они просто выпивали – и не более того.
А уж летом группки по пять-семь человек, бодро пылящие по деревенским дорогам и закупающие в сельпо гречневый и пшенный концентрат, являлись совершенно нормальным явлением. Сам их видел не раз и не два в детстве, которое проводил на даче. Еще они всегда покупали весовые ириски и робко интересовались у золотозубых грудастых продавщиц:
- А чайку индийского, со слоном, нет? Или тушёночки?
Иногда продавщицы их жалели, называли «горемыками» и продавали пять-семь банок «тушняка». Ну, и плиточный грузинский чай, ибо «индюха» — это был совсем дефицит.
Закупившись, туристы доходили до крайнего дома деревни, выкуривали по сигарете и ныряли в лес, навстречу новым маршрутам.
Между прочим, туризм в СССР очень даже поощрялся. Были даже наградные значки «Турист СССР», и вроде как даже разряды. Уж не знаю, как их присваивали, скорее всего за скоростное разжигание костра, за установку палатки на время и за умение выпить бутылку водки одним глотком, верно раскрутив ее внутри тары «винтом» (последнее видел лично, впечатляет).
При этом туристы были очень мирные и славные люди. Они никому никогда не мешали, всегда тушили разведенные костры, берегли природу, собирали и закапывали в землю браконьерские капканы и вообще делали много хороших дел. А что выглядели диковато – так нынешние дауншифтеры не лучше.
Еще именно благодаря им, туристам, возникла бардовская песня. Ну, во многом благодаря им. В принципе Грушинский фестиваль – это дань именно той эпохе, когда бородатые люди и круглолицые румяные девушки мерили российские просторы на своих двоих, вся атрибутика и атмосфера идет оттуда.
И сейчас еще встречаются такие люди, но все реже, реже… Комфорт – он затягивает, комаров кормить никому неохота. Да и кеды хорошие пойди найди. А без кед – какой поход?
P.S. Я сам эту идеологию не понимал и не разделял, по причине любви к комфорту и перманентной лени. Но уважаю тех, кто презрел домашний уют. И, тем не менее – их ждет на улице дождь, а меня ждет дома обед.
Фотографии взяты из открытых источников.
