Жил как царь - в Кремле, с окнами на Александровский сад. С отдельным помещением под огромную библиотеку. По стране разъезжал в собственном вагоне, по Москве - на собственном Форде.
На митингах, рассказывая о себе и своем детстве, говорил: "А мать моя, дорогие товарищи, была б...ь, б...ща".
"Звучи, моя лира:
Я песни слагаю
Апостолу мира
Царю Николаю!"
Узнаёте автора? Нет? Продолжаем.
Иван Гронский, редактор «Известий» в 30-е годы, утверждал, что наш герой на самом деле был внебрачным сыном Великого князя Константина Константиновича Романова. Хотя из дневника, который Великий князь завещал опубликовать через 90 лет после своей смерти, т.е. в 2005 году, выяснилось, что он был вовсе не по женской части.
В расцвете карьеры, находясь на лечении в Германии, обитатель Кремля узнал, что с ним очень хотела повидаться графиня Клейнмихель, его настоящая мать…
Официально же Ефим был сыном сторожа и безработной украинки с Херсона. Но до революции он 11 лет платил за учебу в университете, при этом обзавелся квартирой в столице и дачей в финском Мустамяки, где по соседству располагались дачи Горького, Боткина, Крамского, Бонч-Бруевича.
На какие шиши, спрашивается?
Как он рассказывал в кругу друзей и даже на собраниях и митингах, идеалом и примером для подражания в детстве у него был главарь местных конокрадов — хорошо одетый, всегда при деньгах и свободный от любых забот и обязательств.
В 1912 он познакомился с Лениным. И стал писать в "Правду".
Отдыхавший в день взятия Зимнего у себя на даче на Карельском перешейке, он по прошествии всего 4-х дней получил из рук Дзержинского постоянный пропуск в штаб большевиков - Смольный.
Когда его оставшиеся на даче дети оказались в отделившейся Финляндии, их вызволили, обменяв на пленных финских офицеров.
В 1918 году вместе с советским правительством переехал в Москву, получил квартиру в Кремле. Туда он вскоре перевёз жену с детьми и их няней, тёщу и всё имущество, включая библиотеку в 30 000 томов.
В Кремле, в так называемом Кавалерском корпусе, разместились: Ленин, Бонч-Бруевич, Сталин, Ольминский. На первом этаже жил Свердлов, на третьем - Курский, Ворошилов и он.
Любил рассказывать историю о том, что Ленина крайне волновал вопрос, пойдут или не пойдут за большевиками крестьяне. Ильич пригласил его к себе, поручил выделить ему отдельный комфортабельный вагон, и дал задание ездить по стране и агитировать за советскую власть.
В 1925 года разные руководящие товарищи пытались лишить его знаменитого синего вагона, ведь расходы на содержание протекционного вагона превышали 10.000 рублей в год.
Лишить его вагона не смогла даже сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова. Поэт Александр Жаров вспоминал:
"Мария Ильинична еще работала в "Правде", но уже выполняла и новые обязанности по линии партконтроля. Я однажды вошел в ее редакционный кабинет в момент, когда она звонила по телефону Сталину. Я хотел выйти. Но Мария Ильинична остановила меня кивком головы. Разговор был о том, что вагон, в котором с разрешения Ленина разъезжал по фронтам во время гражданской войны Ефим, теперь ему не нужен. Вагон стоит без действия где-то в тупике. И Марии Ильиничне поручено спросить у Сталина, согласен ли он с тем, чтобы вагон был передан кому-то другому, кто в нем нуждается. Мария Ильинична говорила спокойно. Вдруг голос ее дрогнул. Сталин, видимо, оборвал ее, произнес какую-то фразу и положил трубку... Я смутился, когда Мария Ильинична посмотрела на меня: "Садитесь, Жаров... Вы слышали, что он сказал?" — "Нет". — "Он сказал: согласен. Забирайте у него вагон. И отдайте ему мой вагон".
"В Кремле по священным углам
стоял исторический хлам"
«Спала Россия, деревянная дура,
Тысячу лет! Тысячу лет!
Старая наша «культура»!
Ничего-то в ней ценного нет»
"в истории русской гнилой,
бесконечные рюхи, сплошные провалы"
Теперь то узнали поэта? Тоже нет? Продолжаем.
За поэтический вклад в победу красного оружия над белой и прочей "нечистью" нарком Троцкий наградил его орденом Красного Знамени.
Общий тираж его книг в 20-х годах превысил два миллиона экземпляров (больше, чем у самых популярных писателей того времени - Горького, Маяковского и Пильняка, вместе взятых). Такие тиражи приносили более чем внушительные доходы, дававшие возможность вести роскошную жизнь.
Но всё равно не хватало. Демьян отдавал одни и те же произведения сразу в несколько редакций, получая повсюду авансы. А уж коли аванс выплачен, как не напечатать? Ленинградская «Смена» высмеяла этот «демьянов грех», ставший предметом рассмотрения самого товарища Сталина. Он пригласил автора фельетона и ответственного редактора на беседу: «Правильный ли это фельетон? Правильный. Мы давно знаем, что Демьян любит деньги. Еще до революции в «Правде» мы никому не платили, а ему платили. Целесообразно ли было печатать фельетон? Нецелесообразно. Не всё, что правильно — целесообразно. Вот, например, Горький приехал из Италии. Мы знаем, как он себя вел. Плохо вел. Есть материалы о его ошибках и плохом поведении. Правильно ли это? Правильно. Но целесообразно ли сейчас вспоминать об этом? Нет, нецелесообразно. Так что фельетон печатать не следовало». Впрочем, узнав, что товарищ Демьян получает за строчку пять рублей, в то время, как другие поэты — в два раза меньше, Сталин порекомендовал редакторам газет и журналов платить Демьяну так же, как и иным авторам.
Ну да, это же поэт Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Придворов).
"Наверное, я удивлю вас, если скажу, что предпочитаю Демьяна Бедного большинству советских поэтов."
Борис Пастернак, 1942
«больше, чем кто бы то ни было, имеет право на звание поэта революционной России»
Лев Троцкий, 1925
«У нас есть два великих писателя: Горький и Демьян Бедный, и один другому не уступает...»
Анатолий Луначарский
Демьян Бедный был единственным, чьи стихотворные обращения-плакаты печатались с надписью: "Кто сорвет или заклеит этот плакат - сделает контрреволюционное дело".
Со Сталиным их связывали и довольно тесные личные отношения с обращением на ты, когда поэт в первые послереволюционные годы жил в Кремле и нередко бывал у Сталина в кабинете и на квартире, и весьма откровенная по тематике и лексике переписка впоследствии.
Именем Бедного называли фабрики и заводы, колхозы и улицы, а в 1925 уездный город Спасск Пензенской губернии переименовали в Беднодемьянск. Его именем названы были даже острова в Карском море.
Но в узком кругу почитателей он рассказывал о своих встречах со Сталиным, и давал нелестные характеристики многим высокопоставленным партийцам. Про секретаря ЦИК СССР, распределителя всех номенклатурных благ Авеля Енукидзе он, например, сказал, что тот так глуп, что после пяти минут беседы с ним начинает раскалываться голова. А про самого Сталина заметил, что не может видеть, как тот толстыми пальцами разрывает неразрезанные страницы книг. Демьян Бедный не мог предположить, что работник Гослитиздата Михаил Презент, бывший у него чем-то вроде литературного секретаря, аккуратно записывает его высказывания в дневник.
Проблемы у Демьяна начались в 1930 году. Секретариат ЦК выносит решение о его фельетонах, в котором говорилось:
"ЦК обращает внимание редакций "Правды" и "Известий", что за последнее время в фельетонах т. Демьяна Бедного стали появляться фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании "России" и "русского"".
В 1932 его выселили из Кремля, где он жил с 1918 года. Формальным поводом стали непрерывные скандалы и мордобои с женой. Взамен предоставили двухэтажный особняк в центре Москвы - дом 16 по Рождественскому бульвару.
Отказано ему было и в госдаче. Это раньше он гулял в удельном лесу, отдыхая в подмосковной Тарасовке, - на втором этаже Дзержинский, на первом он. Но эти времена миновали.
За охаивание русской истории и русской нации его перестали печатать.
В 1938 году Сталин наложил на рукопись поэта Демьяна Бедного уничижительную резолюцию: «Передайте этому новоявленному Данте, что он может перестать писать».
В конце концов в 1938 году Бедного исключили из партии и из Союза писателей под предлогом его морального разложения.
На жизнь он стал зарабатывать написанием текстов для цирковых программ, вынужден был продавать мебель и даже любимые книги.
Его творения снова появились на страницах газет лишь в 1942 году, но уже под другим псевдонимом - Д. Боевой.
Лишь на заключительном этапе войны читатели увидели полузабытую подпись - «Демьян Бедный».
Его иногда пускали на некоторые торжественные мероприятия.
Рассказывали, что после Победы в 1945 году во время какого-то заседания он вдруг по старой привычке направился к президиуму. А Молотов, увидев это, сказал: "А ты куда? Ну-ка вон отсюда!" Демьян будто бы повернулся, поплелся домой и вскоре умер.
#русофобия #история россии #демьян бедный #сталин #революционеры