На прошедшем Петербургском экономическом форуме состоялась дискуссия о возможности строительства колокольни по незавершенному проекту Франческо Бартоломео Растрелли на территории охраняемого ЮНЕСКО и федеральным законодательством ансамбле Смольного монастыря.
Проект возведения непостроенной Растрелли колокольни (есть несколько версий, почему 143-метровая колокольня не была построена: закончились деньги, Растрелли понял, что она задавит собор и пр.) продвигает Фонд содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-Петербурге (СМИ связывают этот фонд с «Газпромом»).
Сейчас идея новодела начала обсуждаться с невероятной силой. Похоже, общественное мнение к чему-то готовят.
О возможности возведения колокольни Смольного собора и связанных с этим проблемах «Город 812» поговорил с заслуженным архитектором России, членом-корреспондентом Российской академии архитектуры и строительных наук Максимом Атаянцем.
- Давно вы знакомы с идеей строительства колокольни по мотивам нереализованного проекта Растрелли?
- Первые какие-то достаточно абстрактные разговоры, так сказать вброс этой идеи, по-моему, произошли ещё лет 10 назад. При проектировании небоскреба Охта-центра. Было очевидно, что это такая акция в поддержку присутствия вертикальных доминант в Петербурге. Я ещё тогда от этой идеи, честно говоря, поёживался. Потом это вроде прошло и пропало. Новая активизация этого процесса, за которой, очевидно, стояли и серьёзные средства, началась где-то 4 года назад. Внезапно появились какие-то буклеты с хорошей акварельной архитектурной графикой на тему колокольни Растрелли, что редко случается в наше время.
- Это связано исключительно с желанием дополнить высотную характеристику Петербурга как города - столицы будущих небоскрёбов?
- Я уверен, что в основе именно это было. Чтобы «занаучить» вертикальную характеристику Петербурга таким насильственным способом.
- Венецианская хартия, 73-й федеральный закон и документы ЮНЕСКО не позволяют строить колокольню в этом месте.
- Вы, может быть, знаете, что сам я - противник Венецианской хартии?
- Нет. Я этого не знал.
- Ну вот, я её не люблю. Она была разработана и принята компанией архитекторов-модернистов в самый расцвет борьбы с классическим наследием. Такой документ очень нужен, но так, как она сейчас трактуется и применяется, — это, конечно же, плохо.
Но дело не в этом. Проект строительства колокольни никакого отношения к Венецианской хартии не имеет. Это в чистом виде новое строительство. Которое никакой Венецианской хартией даже не регулируется.
Как архитектор хочу сказать: раз уж получилось, что Растрелли с Елизаветой Петровной эту колокольню не построили, значит, так надо. И значит, это уже будет даже не новодел. Новоделом всё-таки называют, когда на месте утраченного памятника его вновь воспроизводят. А планируется просто новое строительство, фальшивка, которая испортит памятник, который 200 лет уже существует.
Я страшное скажу: мне эта колокольня не нравится. Могу сказать это не стесняясь. Знаете,почему она мне не нравится? Она откровенно неудачна.
- Да ладно. У Растрелли много неудачных построек на ваш взгляд?
- Постройки у Растрелли все удачные, а вот отвергнутые и неосуществлённые варианты у всех разные бывают.
И там огромная проблема: колокольня гораздо выше собора, она из-за своего масштаба очень массивная. Сам собор характеризуется очень красивым вертикализмом, этим удивительным стремлением вверх тесно соединённых глав, а колокольня полностью уничтожает собор, убивает его своим присутствием. Она ведь по своему нижнему сечению такая же, как второй ярус собора. И она существенно выше. То есть если просто даже на модель посмотреть , то это колокольня,конечно, очень сильно портит всё.
Потому что красота того Смольного собора сразу же будет уничтожена таким соседством. Это первое соображение.
А вот второе соображение: когда ансамбль Смольного монастыря был сформирован, то всё градостроительное развитие этой части Петербурга ориентировалась, в том числе, на его градостроительную доминанту. Как видовой точки, как вещи, замыкающей перспективу. Того, что видно с другого берега и так далее. Без всякой колокольни.
Как только она встанет, это изуродует не меньше 3 квадратных километров территории центра Петербурга. Вот в чём ещё проблема. Это очень агрессивная вещь.
- То есть это новое звено в системе доминант, которое абсолютно не впишется в центр?
- Которое систему доминант разрушает, потому что Смольный перестаёт быть доминантой.
Нарушается ещё одна очень тонкая красивая вещь: сомкнутое пятиглавие Смольного собора и четыре угловые главки на периметре, которые из-за того, что Смольный стоит на изгибе Невы, удивительным образом перемещаются ориентационно при проезде и проходе по Арсенальной набережной. Это очень тонкая игра, и она просто немедленно будет уничтожена при новом грубом вторжении.
- Сейчас защитники строительства колокольни утверждают, что собор в настоящее время изуродован существующими набережными Невы. Ты согласен с этим?
- Понимаете мне абсолютно безразличны любые аргументы «за». Я даже не хочу спорить с этими доводами, не хочу ни знать, ни обсуждать их. Есть такие вещи, которые обсуждать бессмысленно, например пользу каннибализма .Ну чего его обсуждать, скажи? Это просто нехорошо - и всё.
- Нет ощущения , что вся эта история с возобновлением проекта Растрелли нужна для чего-то другого, а строить колокольню ник то не собирается?
- Я на самом деле боюсь. Потому что когда такая история с профессиональной PR-подачей и с бюджетом вбрасываются в общественное мнение, то она становится потенциально опасной.
- В чем?
- Она становится опасной с точки зрения воплощения, оно уже становится возможным. Это уже может быть как снежный ком, который катится, когда его не остановить. Появился бюджет, маховик раскрутился, его попёрло и не остановить. Не говоря уже о том, что если построят, то построят наверняка бездарно.
- И прямое нарушение закона не станет препятствием для организации строительства?
- Если это прямое нарушение закона и люди всё равно устраивают конференции и на полном серьёзе это обсуждают, следовательно они заранее готовы на этот закон наплевать.
Алексей Шолохов