Искендер Челеби хотя и был занудой, но в целом вызывал уважение. Своей целью Искендер видел благоденствие Османского государства и был предан повелителю. На этот факт в том числе указывает прозвище, под которым он был известен в узких кругах своих почитателей: Эфенди хазретлери. Этот титул указывал на высокое достоинство, но мог использоваться не только членами династии, в отличие от приставки "султан", которую лихо присвоил себе Ибрагим, примеряя на себя роль правителя персидского сателлита.
Грязная игра против Ибрагима велась Искендером по "закону военного времени", объективно никаких иных способов убрать пашу у него не было, ведь тот был правой рукой султана, вторым по значимости человеком в Империи. В общем и целом Эфенди хазретлери первым раскусил неуемную натуру Великого визиря, который рано или поздно перешагнул бы и через повелителя.
Перед казнью, понимая, что пал жертвой интриг и будучи оклеветан соратником, Искендер Челеби держится с достоинством, веря в успех начатого им дела. Он не осуждал султана за этот промах и не доставил Ибрагиму удовольствия увидеть страх в своих глазах. Но, увы, тот день стал для него последним.
Эфенди хазретлери погиб во цвете лет из-за Ибрагима. Точнее, из-за его неограниченной власти и влияния на падишаха. Формально вина Искендера не была доказана, на что он справедливо указывал во время судилища. Но поскольку в вынесении смертного приговора был заинтересован сам Великий визирь, никаких особых доказательств не требовалось. Самое важное условие — безграничное доверие падишаха у Паргали имелось, остальное было неважно.
Ночью обиженный покойник явился падишаху и попробовал задушить того своей чалмой. Это был всего лишь страшный сон, но Сулейман вне себя прыгал по палатке, рычал и скалился, а испив водицы и отдышавшись, высунулся в окно и увидел Ибрагима, который как ни в чем ни бывало щебетал с Ташлыджалы у костра. Повелитель, увидев эту идиллическую картину, рассвирепел еще сильнее и в запале прорычал, что желает Паргали повторить судьбу Искендера.
Что же так разозлило падишаха?
Да то, что Паргали опять обвел его вокруг пальца! Несправедливая смерть Искендера Челеби на самом деле занимала повелителя меньше, чем тот факт, что Паргали, у которого рыльце было в пушку по самое некуда, не только избежал заслуженного наказания, но и отправил на тот свет соперника руками падишаха, выставив правителя, мягко говоря, в неприглядном свете и перед народом, и перед Всевышним!
Что поделать, султаны тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. А вышло это так. Султан был сильно обижен на Ибрагима, скрывшего от него адюльтер с Нигяр. Они долго не виделись: Паргали отправился в военный поход под предлогом героической гибели на поле боя, а на самом деле, прячась от братского гнева на безопасном расстоянии.
Султану ничего не стоило приказать доставить визиря в столицу, но он вовсе не хотел его гибели и искал повод помиловать милОго друга. Пока суд да дело, его гнев подостыл. Плюс умница-Хатидже не стала рубить с плеча, оказав услугу и венценосному брату, и кобелине-супругу. Воистину, женская кротость творит чудеса!
Во время разговора по душам Сулейман говорит странные вещи:
"Я бы не узнал о простом увлечении, но ты был с этой женщиной много лет. У вас был дом. Она носила твоего ребенка. Ты построил себе мир, отдельный мир, который ты скрыл ОТ МЕНЯ"!
Султан говорит эти слова с ощутимым эмоциональным напором. А потом вскользь, ускоряя темп, добавляет:
Что еще ты скрываешь от меня?
Ибрагим пугается, понимая этот жирный намек, начинает мотать головой и мычать, но султан продолжает, возвысив голос:
СЛАВА БОГУ Хатидже не стала с тобой разводиться! Простила тебя! Она привязана к тебе и не может этому противиться. У вас есть дети. Но МНЕ, Ибрагим, как МНЕ тебя простить?
Офонаревший от этой новости Ибрагим, трясущейся рукой вытирает лоб. Главная проблема решилась сама собой, ибо в случае развода летел бы он аж до самой Парги в лучшем случае. Ну а уж с султаном разобраться для него плевое дело. Достаточно потупить взгляд, сжаться и пробубнить:
Я приму от вас любую участь, повелитель!
Еще бы — ведь кроме плюшек ничего другого Ибрагим от Сулеймана не получал! А вообще это такая психологическая игра. Султану надо дать выговориться — эту возможность и дает ему Паргали. И Сулейман включается в игру, начиная наезжать на своего мон ами:
Я считал тебя другом, братом называл (да-да, мы все в курсе, как и Ибрагим)!Только одной лишь верности от тебя хотел, только преданности (от Паргали, хм...)
Но, помня, что Ибрагим очень ранимый, сбавляет обороты:
Тебя снова честолюбие ОДОЛЕЛО? (пожалеем бедняжку). Иначе как объяснить то, что ты называл себя султаном?
Тут лицо Паргали становится отстраненным. Крыть-то нечем, но он страшно не любит, оказываться в дураках проигравшим. Но султану надо провести разбор полетов, должность обязывает. Плюс, именно он несет ответственность за эти отношения, укрепляет их, лелеет. С Ибрагима взятки гладки: он просто раб, сам в свиту шехзаде не просился. Сам взял меня — сам и люби! Ну просто Скарлетт О`Хара и Ретт Батлер!
Чтобы завершить воспитательную работу, не задев обостренное чувство достоинства своего раба, султан переходит на язык пространных философских рассуждений об отраженном свете луны, что в переводе на простой язык, звучит как: "Ты что, гонишь, босяцкий сын? Ты без меня — ноль без палочки! Я тебя породил, я тебя и убью"!
Ибрагим стоит со скучающим видом, как сын перед отчитывающим его отцом, который "ничего не понимает". Но Сулейман видит, что сына начал опасно путать берега и выдает неопределенную угрозу (этот прием очень хорошо работает с трудными подростками): "Я тебя из этой ямы вытаскивать не буду. Выбирайся сам".
Вся спесь мигом слетает с Паргали, который начинает испуганно хватать воздух губами, но султан выгоняет его, как нашкодившего мальчишку. Ибрагим выходит из шатра, понурив голову и встречает Матракчи, который спрашивает о встрече с повелителем. Паргали выдает, что ему печально: "я ведь сердце нашему повелителю разбил".
И уходит, а Матракчи смотрит ему вслед, наверное, думая: "Так-то не только ему".
В общем, по результатам подведения итогов в шатре повелителя, можно сделать следующие выводы: Ибрагим, заводя интрижку с Нигяр, вообще не отдавал себе отчета в том, как эта история откликнется в сердцах близких ему людей: Хатидже, Матракчи, повелителя. Не думал он и о самой Нигяр. Ему хотелось отдельную от династии песочницу, и он ее организовал себе.
Можно увидеть в этом черты психопатичной личности. Я же вижу в этом обычное детство, которое не доиграло у визиря в одном месте. Какой спрос с капризного избалованного ребенка? Судите сами: Тео увезли из дома маленьким мальчиком. Дальше было рабство, которое со счастливым детством несовместимо. А потом он попал к шехзаде Сулейману, который выделил его и приблизил к себе. И Паргали вынесло.
Я видела такое, когда ко мне в гости из маленького таежного городка приехал 15-летний племянник. Мы пошли с ним в парк аттракционов и до тошноты перекатались там на всех каруселях, при этом выражение счастья на лице взрослого лба вдвое выше меня ростом было такое же, как у 5-летних детей. Ну не было в его детстве каруселей!
Рядом с Сулейманом у Ибрагима заново началось потерянное детство. В котором он, увы, подзадержался. Что тоже, впрочем, неудивительно. Фигура шехзаде в его подсознании, очевидно слилась с родительской. Учитывая вечную фору, которую ему участливо предлагал Сулейман, воля Паргали расслаблялась все сильнее. Будучи от природы эгоцентричным, решительным и целеустремленным, получавший повышение за повышением, Ибрагим задрал нос и начал путать берега все сильнее, подсознательно прощупывая границы дозволенного. Дети часто ведут себя именно так.
Кстати, вспомните, как пахала поле белая госпожа Скарлетт О`Хара, потому что рабы отказались притрагиваться к плугу! Вот тебе и рабы! Ты госпожа, тебе и проблемы решать! Примерно так же вел себя накосячивший Ибрагим — просто сваливал все на султана и сбегал то в Паргу, то в поход, получая в итоге то, чего хотел. А когда проблема решалась, надувался как индюк и на всех углах кричал, какой он молодец. А главное, страшно обижался, если это ставилось под сомнение.
Характер у него был сильный, сильнее, чем у султана. И хотя в подсознании сидело, что человек в белой папахе может и на эшафот отправить, тяга самоутвердиться была сильнее. Любовь Ибрагима к повелителю была потребительской, но до поры до времени чистой — как у большинства детей.
И султан это чувствовал. И хотя постоянно талдычил, что ему нужен друг и брат, Паргали стоял на своем и, будучи сильнее характером, прогибал султана под себя. В итоге тот относился к нему как к сыну: прощал, увещевал, предостерегал, дарил подарки, решал за него проблемы. В их паре позволял любить себя именно Ибрагим, эгоистично принимая любовь султана.
Единственный способ, которым пользовался Паргали, чтобы отблагодарить папку падишаха за многочисленные плюшки — делал все, чтобы тот им гордился. Только вот нос от этого задирался у самого Ибрагима еще сильнее.
Бедный Сулейман ничего не мог с этим поделать. Только изредка лупил своего непутевого сына матраком. Увы, гуманность султана обернулась плохо для Паргали, которого надо было драть, как сидорову козу, показывая, кто в доме хозяин. Ибрагим при всех своих талантах имел сильный недостаток — понимал только язык грубой силы. Поскольку испытывал ее на себе редко, наглел все больше. Думаю, все мы в жизни видели такие примеры.
Впрочем, до роковой развязки было далеко, и султан все еще надеялся прикормить своего волка. Агнцем заклания стал Искендер.
После тяжелого разговора с султаном, Паргали сделал главный вывод: Сулейман по-прежнему испытывает болезненную зависимость от него. Выволочка, устроенная другу и брату, отняла немало душевных сил у падишаха, который всегда переживал, как его слова откликнутся в душе ветренного и ранимого раба из Парги и испытывал сильнейшее чувство вины. Значит, можно просить, что душе угодно в качестве компенсации за моральный ущерб. (Классика: папа наорал, значит, можно будет выбить из него мороженку).
И Паргали идет ва-банк: сейчас или никогда надо избавиться от соперника. И он притаскивает бедного Искендера к султану, даже не дав доесть обед. (Прям так жалко его: сидел, кушал спокойно и тут эту истеричку в доспехах принесла нелегкая)!
Докладывая вину коллеги, Ибрагим припомнил султану, как тот поручил Искендеру командование армией. Султан, видимо, похолодел в этот момент: мало того, что отчитал Паргали давеча, еще и так унизил! Многолетняя интрижка мигом была забыта, как и заслуги Искендера Челеби. Султан в угоду Ибрагиму отдает Эфенди под суд — самый гуманный суд в мире!
В принципе, Искендер и сам подставился. Не знаю броду, не суйся в воду! Падишах мучительно переживает охлаждение в отношениях с милым другом, а тут кто-то на него кляузничать вздумал! На самом деле Ибрагим висел на волоске: если бы в народе узнали о его похождениях с калфой, и сам султан не смог бы его уберечь. Люди, вернее, янычары просто взбунтовались бы, узнав, что раб посмел нанести такое оскорбление династии! Именно по этой причине так разозлился падишах и на гонца, и на Искендера. Это для них раб из Парги был просто Великим визирем. Для Сулеймана Ибрагим был целой вселенной!
Увы, Эфенди хазретлери очень недооценил значение Паргали для султана. Во время разговора со своим солдатом, который говорит, что любому другому на месте визиря давно отрубили бы голову за использование титула султана, Искендер отвечает, мол, в походах головы не рубят.
Он ошибся. Дело было не в походе — не рубят голову любимому сыну за то, что тот угнал папкину машину покататься.
В итоге головы лишился сам Эфенди. Вся трагичность этой казни была в том, что его вину не надо было доказывать. Он мог быть и невиновен, но все равно погиб бы. Справедливость в том, что он действительно вредил армии. А правда была в том, что Искендер Челеби видел, что болезненная привязанность султана к Ибрагиму может обернуться трагедией для Османского государства и пытался этому противостоять.
Однако его гибель не была напрасна. Она раскрыла глаза Сулеймана на то, какую страшную власть имеет над его сердцем раб из Парги. Во время казни султан все смотрел и смотрел ему в глаза Ибрагима, вспоминая, наверное как это было раньше, когда он верил своему другу и брату как себе...
Но ночью эйфория от воссоединения прошла вместо со страшным сновидением. Сулейман был умным человеком и тонким психологом. Он хорошо знал Паргали и почувствовал, что он снова его обманул. И эта ложь стоила жизни достойному и преданному трону Искендеру Челеби. Ведь обманув, предав один раз, человек уже не остановится.
К разговору об Искендере Челеби султан с Ибрагимом не возвращались. Ведь в конце концов, он был его повелителем, а не папой. И он действительно перестал вытаскивать его из передряг, в результате чего Паргали недолго продержался, закончив жизнь так же, как несправедливо казненный им Эфенди.
#великолепныйвек #ибрагим-паша #султансулейман #турецкийсериал #паргали
