Не менее значительная роль выпала в преданиях индоевропейских народов на долю свиньи. Как животное, которое роет землю, свинья стала символом — во-первых, плуга, бороздящего нивы, и, во-вторых, вихря, взметающего прах по полям и дорогам; а как животное необыкновенно плодовитое, свинья в санскрите: su, su-in; рус.: свин, свинья; греч. νς, лат. sus, др.-верх.-нем. su =schwein от санскритского корня su — рождать, производить, откуда и Savitar — производитель, прозвание бога Солнца, поставлена в близкую связь с творческими силами весенней природы.
Древнейшее уподобление бурно несущегося облака дикому вепрю запечатлено в Ведах словом varaha, означающим: и боров, и облако. Бог Рудра, вздымавший бури, носитель громовой палицы, и ветры-Маруты олицетворялись в этом зверином образе. В гимнах Ригведы Индра представляется поражающим своею громовою палицей борова-Вритру, подобно тому, как в дикой охоте Один преследует вепря в широких воздушных пространствах.
Русские народные приметы ставят свинью в таинственное соотношение с различными атмосферными явлениями: когда стадо свиней бежит с поля с визгом и хрюканьем, когда свинья чешется об угол избы — это считается предвестием дождя и ненастья; если свинья бежит с соломой во рту — это знак приближающейся бури; если свиньи жмутся друг к другу, то следует ожидать мороза (Орлов, губ.). Чтобы узнать, оживёт ли утопленник? — должно обнести его вокруг свиного хлева и положить у двери; если в это время свиньи захрюкают, то утопленник будет жив, и наоборот (Ворон. Г. В. 1851,11; Иллюстр. 1846, 648). Хрюканье свиней — метафора воющей грозовой бури, звуки которой пробуждают к жизни бога-громовника, спящего в водах дождевой тучи.
Скандинавская мифология знает злато щетинистого вепря Gullnbursti, который напоминает свинку — золотую щетинку наших сказок. Между русскими поселянами сохраняется предание, что свинья прежде была создана не такою, что она имела щетины золотые и серебряные, но как-то упала в грязь и с той поры утратила блеск своих щетин. Это — поэтический образ весенней тучи, озаренной яркими солнечными лучами и сверкающей золотистыми молниями; тот же смысл кроется и в следующем представлении народного эпоса: «за морем стоит гора (море = небо, гора = туча), а на горе два борова; боровы грызутся, а меж ими сыплется золото да серебро», т. е. тучи сталкиваются, а из них сыплются золотистые молнии.
Вепрь Gullinbursti или Slidhrugtanni ( = Spitzzahn) принадлежал светоносному богу весенних творческих сил — Фрейру, который выезжал на нём верхом или в колеснице; с быстротою резвого коня несся вепрь Гуллинбурсти по воздушным пространствам, и золотые щетины его озаряли ночное небо, подобно светлому дню. Эдда даёт этого вепря и богине Фрее. Старинная немецкая песня вспоминает о чудесном борове, щетины которого словно лес, а клыки в двенадцать локтей. Кавказские горцы также знают дикого кабана с золотою щетиною, на котором ездит бог лесов и охоты.
Накануне Рождества, когда празднуется поворот солнца на лето и когда, по поверью, отверзается пресветлый рай, чехи выводят своих детей на улицу и, указывая на звезду Звериницу (Венеру — имя, которому у германцев соответствует Фрея, у славян Сива), говорят: «вот zlatй prasаtko!» — что напоминает белорусскую поговорку: «уздришь вовчу звезду!» Языческие представления о рождающемся солнце и блестящей Венере смешались в христианскую эпоху с преданием о звезде, пред возвестившей рождение Спасителя. Иногда, не желая выходить из комнаты, берут в одну руку небольшое зеркало, а в другую зажженную свечу и, держа свечу перед зеркалом, колеблют последнее, отчего по стенам и потолку перебегает с места на место светлое пятно; это отражение света, известное у нас под именем зайчика, чехи называют золотым поросёнком. В некоторых местностях Германии существует поверье: кто накануне Рождества воздержится от пищи до позднего вечера, тот увидит золотого поросёнка (ein goldenes junges ferkel); на Руси в обычае поститься в Рождественский сочельник до звезды. В Швабии усматривают в это время на небе белого поросёнка с золотою цепью на шее. Никакая поделка для плуга не должна быть приготовляема накануне Рождества: всё, что будет сделано, поломает баснословный боров.
На Руси к Рождественским Святкам и Новому году бьют свиней и поросят, и доселе непременным кушаньем на первый день праздника бывает свиная голова с хреном или жареный поросёнок с кашею; почти по всем деревням варят свиные ноги, начиняют свиные кишки и желудки и раздают колядовщикам, песни которых сопровождаются просьбами наделить их именно этими обычными дарами. Кровью убитого кабана брызгают в огонь, на котором обжигают тушу, и думают, что вследствие такого обряда нечистая сила перестанет ходить по хлевам и портить скотину. По селезенке кабана гадают о погоде: если селезенка толще к спине, то зима будет холоднее в конце, чем в начале; если она толще в средине, то сильную стужу надо ожидать в половине зимы, а если толще к стороне брюха, то при конце зимнего периода морозы будут слабее. девушки ходят гадать «в сарай, где стоят свиные туши, от которых слышится им голос, и по оному определяют свою будущую судьбину».
Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. Том 1. XIV. Собака, волк и свинья.
Баснословные сказания о свинье.