Я сел рядом с Сан Санычем, ребята на один ряд ниже. Пока играла праздничная музыка, в ожидании начала представления, Сан Саныч познакомился и разговорился с соседкой справа. Это была молодая немка из Западной Германии. Русского она не знала, но Сан Саныч непринуждённо перешёл на немецкий язык, и они вели оживлённую беседу. Я кое-что, отрывками, улавливал из их разговора — спасибо нашему учителю немецкого из 54 школы в Краснодаре. Слышу, Сан Саныч говорит, что он привёл сюда четверых курсантов-моряков из Питера, и кивает на меня: вот курсант Володя. Я вежливо наклонил голову: «Guten Tag!» и решил, что на этом с меня хватит немецкого. Решил не вступать в длительную беседу на чуждом мне языке. Успел только уловить, как немка сказала Сан Санычу, что у него чудный мюнхенский акцент. Может, это и правда, потому что Сан Саныч немного картавил.
А тем временем на арену под музыку вышли разряженные участники «спортивного праздника»: какие-то расфуфыренные ребята с дротиками в руках, рыцарь в средневековых доспехах на лошади с огромным копьём в руке. Причём лошадь тоже была в доспехах, с лентами и всякими побрякушками, украшенная не хуже самого рыцаря. Вышли ещё несколько ребят в национальных одеждах, одеты попроще, но с чёрно-красными плащами в руках. Все они цепочкой пошли по кругу, приветствуя публику поднятием рук. Публика рукоплескала, на арену летели букеты цветов. Я не понимал, по какому поводу такая буйная радость? Никто пока что не совершил ни одного спортивного подвига, а тут такой ажиотаж, просто неприлично.
Сан Саныч, который всё знал, быстро объяснял мне назначение этих персонажей и лошади. Тут же каждый абзац переводил на немецкий своей соседке справа. Та благодарно охала и горящими глазами изучала обстановку на сцене. И вот открывается деревянная калитка, и на арену вылетает разъярённый чёрный бык. В ярости он роет копытами и рогами землю и начинает гоняться с огромной скоростью за пешими участниками. Я обратил внимание, что это не простой бык. Не из тех медлительных, ласковых, туповатых чудовищ, которых можно было встретить в наших советских колхозах. Это было очень быстрое, поджарое, спортивное животное со вспыльчивым характером. Перед тем, как выпустить на арену, я узнал, их взбадривали лёгкими уколами дротика в бока.
Ребята с дротиками (бандирильеры) ловко уклонялись от быка, при этом успевали втыкать в него своё оружие. Через несколько минул в быке торчало несколько дротиков, сам он был весь в крови но вроде как и не замечал ранений, продолжал гоняться за врагами. А те, когда выхода уже не было, быстро прятались за щиты, о которых я говорил. Бык не мог туда пролезть, поэтому он в бессильной злобе бился головой о доски.
Когда бык заметно подустал, бандирильеры попрятались за барьер, а на арену во всей красе и в разноцветных лентах выехал верхом на лошадке средневековый залатанный рыцарь с огромным копьём в руке. Бык к тому моменту уже тупо стоял посреди арены и, опустив рога, смотрел в землю. Видимо, приготовился уже к самому худшему.
Пикадор (таким благородным названием наградили того убийцу с копьём) бодро подскакал на лошадке к стоящему неподвижно быку и с разгону воткнул ему в холку копьё. Бык не испугался боли. Он из последних сил рванулся вперёд, пикадор вместе с копьём вылетел из седла, а бык в ярости так боднул лошадь, что поднял её на рога и перебросил через себя. Лошадь упала на песок с распоротым брюхом и встать уже не смогла. Море крови. Пикадор очень быстро, бросив копьё, позорно убежал с арены.
В этот момент мимо нас по широкому проходу быстро спустились к первым рядам несколько санитаров с двумя носилками. Это две молодые немки в первом ряду не выдержали такого кровавого зрелища и упали в обморок. Санитары унесли их на носилках. Тут я понял, почему Сан Саныч не взял билеты в первом ряду. Наша немка тоже сидела бледная, и видно было, что она едва сдерживалась. Сан Саныч дал ей хлебнуть холодной воды из бутылки.
Но представление продолжалось, несмотря на обмороки. К таким вещам здесь, видимо, все привыкли и не обращали на слабонервных туристов внимания.
Тем временем на сцену вышел главный герой — матадор. Со шпагой в левой руке, с перекинутым черно-красным плащом через плечо, величественно поднял в приветствии правую руку и, гордо вскинув петушиную голову, под приветственные крики толпы совершил церемониальным шагом круг почёта вокруг арены. В это время его подручные подбежали к несчастной лошадке и в гуманных целях, чтобы животное не мучилось, ловко перерезали ей горло ножом. Крови на арене стало ещё больше. Затем на арену вывели тройку лошадей, зацепили мёртвое животное крючком и выволокли его по песку с арены. Бык стоял и тупо смотрел на людей.
Матадор (иначе его ещё называют «тореадор»), наигравшись перед публикой своей шпагой и плащом, решил, что пора расправиться со своим противником. Подошёл к раненому быку и стал призывно махать плащом перед его мордой. Но бык был уже в полуобморочном состоянии и не обращал на героя никакого внимания. В конце концов матадор добился того, что бычок очнулся и несколько раз вяло попытался атаковать врага. Враг, картинно изогнувшись, уклонялся от рогов, при этом изящно взмахивал плащом, как в балете Чайковского «Щелкунчик». Публика аплодировала и бросала цветы.
После нескольких таких пассажей бык встал в боевую стойку, нагнул голову, потом сдвинул вместе все четыре копыта и ринулся на врага. Мне так кажется, что ему уже просто надоела вся эта комедия, и он решил достойно покончить с жизнью.
Матадор не преминул воспользоваться моментом. Как только бык сдвинул копыта, он тщательно прицелился шпагой. И только бык сдвинулся с места в его сторону, с силой воткнул шпагу ему между шеей и левой лопаткой. Бык остановился. Изо рта у него хлынула кровь, затем он пошатнулся несколько раз и упал мёртвый. Бой закончился.
Публика визжала от восторга, санитары выносили на носилках обморочных немок, а «победитель», гордо откинув голову, с поднятой в приветствии правой рукой страусиным шагом сделал круг почёта вокруг арены. По его виду чувствовалось, что одного круга ему мало, так бы и ходил кругами до вечера. Но открылась калитка, и ему пришлось уступить место следующим героям. Мёртвого быка утащили на лошадях.
Потом было ещё пять быков и пять матадоров. Я не в состоянии дальше описывать это кровавое зрелище. Где-то после второго быка мне уже хотелось встать и уйти с этой скотобойни. Но неожиданно один из быков меня искренне порадовал. Всё было сначала как обычно: дротики, кровь, благородный рыцарь с пикой. Лошади, правда, остались целы. И вот на четвёртом быке чуть не произошёл облом: очередной матадор после обязательных предварительных издевательств уже готов был убить своего быка, но промахнулся с ударом шпагой, попал в кость.
Шпага согнулась дугой и, спружинив, взлетела к небесам. Бык бросился на врага, тот отпрянул в сторону, но довольно неуклюже, и бык случайно наступил ему на тапочек. Матадор упал на землю, бык начал яростно его бить рогами, вдавливать в песок. Парень в панике схватил обеими руками за рога и судорожно пытался избежать прямого попадания. Подбежавшие подручные махали перед мордой быка разноцветными тряпками, кричали «Торо! Торо!» Но бык оказался неглупым, плевал он на эту мелкую сошку. Он добрался до главного убийцы и уже не хотел его выпускать живым, даже ценой собственной жизни. Видно было, что для него это дело принципа.
В конце концов быка как-то оттащили от потерпевшего. Тот с трудом встал и долго не мог разогнуться. Сто процентов, что несколько рёбер у него были сломаны. Публика орала что-то на своём диалекте. А старики в знак презрения к неумелому матадору кидали в него своими подушками и, протягивая к нему руки, энергично выкрикивали что-то очень похожее на ругательства. Сцена изумительная! Куда там нашим футбольным болельщикам до этих стариков-испанцев! Наши спартаковские фанаты по сравнению с ними просто дети.
А я сидел, в душе злорадствовал и восхищался быком. Всё-таки и среди коров есть достойные особи. Честно говоря, в тот момент я гораздо больше уважал этого быка, чем покалеченного матадора.
Дело закончилось тем, что матадор, немного очухавшись и получив из арсенала запасную шпагу, всё-таки убил этого геройского бычка. А потом, картинно держась левой рукой за поломанные рёбра, с гордо вскинутой головой и правой рукой, прошёлся триумфальным шагом вдоль трибун. А его подручные отрезали быку уши и вручили победителю в знак особо проявленного мужества. Женщины кидали ему цветы, а старики яростно выкрикивали ему вслед непонятные испанские слова. Подушки у них уже закончились.
Хорошо, конечно, что я своими глазами посмотрел на бой быков. Но с меня достаточно и одного раза. На Руси такое безобразие не прижилось бы. Наши русские бурёнки и бычки пользуются заслуженной всенародной любовью. Если не ошибаюсь, и в Барселоне скоро запретили эти кровавые игры.
