Вдруг возненавидел Вронского.
Прям люто. Минут через пять отпустило.
Кто такой, чего спрашивается огород городить, а спустя полчаса бахнуло по-новой. Левин.
Душить хочется. Руками. Голыми. Ору, по столу стучу. Двумя кулаками, а ведь не читал. Минута, другая и опять пофиг. С какого почему возненавидел - скорей всего, благоверная виновата.
Созвонились. Спросил как сардельки варить. На четвертый раз понял. Сварил минута в минуту, а вот с салатом переборщил.
Гляжу, маленькие фрукты, ну и нарезал помельче. Перцем обдал, посолил, сметаны бахнул, а оно через край.
Я его ложкой обратно, а оно с другой стороны лезет.
Намаялся жутко.
Еще придумал новацию. По одной. В смысле пока одна в тарелке, вторая в кастрюле. Чтоб тепло не остывало.
Горчицы не пожалел. Толстые, наглые, горячие и салат через край, а под вечер от нее почта.
Открываю - клубничка. Натуральная. Ягодная. Огромная тарелка - мол смотри, как хорошо у бабули. Чтоб значит не волновался.
Терпеть не могу еду почтой, и тут почему-то вспомнил Вронского. Ничего содержательного, просто фамилия.
Вронский, Конский, Македонский, и сходу возненавидел.
***
После каждой заметки, эссе или рассказа падаю в пустоту. Ненадолго, ровно до следующего раза. Опустошенность. Будто вынул, вытащил важное, а на место не вернул. Обратно никак - вылетел, не поймаешь, и пока не постучалась новая мысль, воспоминание или впечатление психология крутит свою шарманку. Да кому это нужно, ни денег, ни возвышения, нелепая травля сил, времени и бумаги.
И правда, стирка, уборка или готовка, пробежка, прогулка или турник, содержат в себе что-то полезное - чистоту, блюдо-еду и вообще, здоровье, чего не скажешь про импровизацию или писанину, длинный разговор или мучительное раздумье. Время и силы потрачены, а результат ниже плинтуса. Тем не менее, машинка крутится, струны передергиваются, а речь пишется буквами.
Зачем и почему, что подвигает на бессмысленную трату - жажда успеха или признания, необходимость доказывания могущества, интеллектуальный, пуще, душевный голод или побег из скучного шоушенка, а может вовлеченность в большую тайну или попытка объяснить неопознанное,
Есть тысячи благородных занятий. Гончарное дело, выпиливание лобзиком, муж на час. Конструкторы, виртуальные игрушки, клубы по интересам, свидания вслепую.
Нет, понес черт на эти галеры - главное, с претензией. Вечное становление. Звучит заманчиво, более того, экзистенциально.
Или уход от владения, от иметь в качестве главноцели.
Иногда кажется, проще разделить существующее, согласиться со сказанным и окунуться в готовое. Кабаллу, Шамбалу, не знаю, Басе. Увлечься, проникнуться, загореться.
Поначалу будет трудновато, даже скучновато, но по мере овладения инструментарием, освоения практик, нормализуется. Так было с математикой и физикой, музыкой и культуризмом, инженерией и адвокатурой - глаза боятся, но руки делают.
Жить просто, то есть, пребывая на своем месте и своем времени, это искусство. Органично по всей совокупности социальных ролей. Как будто собственное, без углов, значительных усилий или запредельных перегрузок, где ограничения, изоляция, изгнание или жертва воспринимаются как естественное состояние.
Где ж взять такую удачу, как отыскать, словить, удержать, когда вокруг все двоится и множится, противоречиво и неудобно, а порой даже опасно.
Отшельничество, скит, внутренняя эмиграция. Многие ли на это способны. Декларировать просто, а сделать, уйти, прожить, вынести смысл, правду, найти гармонию или бога, единицы.
Комфорт и благополучие, власть и деньги, популярность или большое признание, пореальней будут. Но и цена соответствующая, иногда невообразимая.
Жить телом, прятать душу или наоборот, высоко, но недолго.
Или гармония, когда тело - храм души, а логос - дом бытия. Скромный бытовой комфорт, как минимальное зло, обеспечивающее достойные условия проживания творца.
Вдохновение не продается, но рукопись можно продать.
Если б так.
Рано поздно приходим к искомой подручности, минимальному владению, внутреннему миру или житейской мудрости. Уходит ложный замах, исчезают раздутые потребности, жажда публичности или избыточная демонстративность.
Потихоньку, помаленьку. Дачка, банька, огородик, внуки. Чай с печеньем, веселые котики, старые фотографии, письма, книги с пометками на полях, почеркушные школьные тетрадки, подсохшие детские рисунки, самолепные овощи с грядки, остатки ручного могущества, но главное, близкие. Близость близких.
Судьбой, душой, телом и духом. Свое и свои, только по-настоящему, чтоб без потому что. Молчания достаточно.
А как же высокие идеалы, дерзкие устремления, большие поступки, крик души, песнь песней, правда и справедливость - то, что колготило в молодости и не давало заснуть в срединные годы. И куда подевались пафос и праведный гнев, джентльменский набор или красивые позы.
Неужели, сдуло, рассеялось, улетело. Кто не был глуп, тот не был молод.
Дорогу осилит идущий, важно куда - вглубь, по прямой или вверх.
Писанина и гитара, штанга, турник и лесная ходьба - орбита вкруг истинного места. Челябинск.
Там, как ни крути, есть бытие, самостояние и творчество, авторитет, послушание и запрет, форма и усилие, этика, табу и преодоление. Полнота и гармония, а еще то, что связывая воедино все части целого - небо и звезды, землю и ветер, мать и отца, дедов и внуков, искусство и науку, меня и ее,. То, что делает вечным и новым, живым, существующим и осуществляющимся, отдельным и общим, таинственным и очевидным.
Бог - есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в боге, а бог в нем. И дай нам бог с душевным спокойствием встретить все, что принесет наступающий день