Предыдущую часть повести "Таинственная тундра. Молдаван и Рыба" читайте здесь.
Часа через три вещи Молдавана высохли, кумжа была присолена и упакована в мой рюкзак. Минут за десять мы нарубили валежника про запас вместо сгоревшего в кострах и бодро пошли искать тропу на перевал.
Тропы и даже дороги из ниоткуда в никуда в тундре возникают и исчезают в самых неожиданных местах, если местность вокруг становится совсем непроходимой. В горах та же самая история, особенно на подъёмах на перевал.
Одинокие бродяги, лопари, лоси, олени и медведи сотнями лет находят единственный самый удобный путь наверх или вниз и идут друг за другом гуськом, совершенно никому не мешая. Даже медведь на этой тропе никогда не устроит засаду на лося, так как это рано или поздно приведёт к неминуемому столкновению интересов с человеком или другим медведем. По этой причине на такой тропе всегда мир.
Потихоньку продравшись через буераки к следующему озеру повыше, мы наконец вышли на широкую натоптанную тропу, которая извиваясь с каждым шагом поднимала нас наверх.
Не имея опыта в начале скитаний, я иногда пытался такие тропы спрямлять. Это всегда приводило к неприятностям, в лучшем случае приходилось возвращаться назад, в худшем, на то что у меня пониже спины находилось очередное неожиданное испытание или приключение.
Стало светать. Молдаван шёл впереди, а я иногда подсвечивал ему под ноги фонарём, если тропа ныряла в тёмную расщелину. Худо-бедно изрядно вспотев с поклажей на плечах, мы одолели перевал и застряли на его вершине. Перед нами было небольшое болотце метров триста в диаметре.
Я обратил внимание, что лось, след которого отчётливо был виден на тропе, ушёл влево в лес. След медведя, который уже застолбил себе лося перед зимней спячкой, тоже свернул в лес. Нам осталось решить, как обходить болото, выше в гору или ниже. Я знал, что выше обходить болото хуже, но короче, вниз обходить болото тоже можно, но потом придётся опять лезть вверх.
Я предложил идти верхом, Молдаван прикинул, что это будет километр в обход и предложил попробовать идти через болото напрямую. Я не стал спорить, срубил ему длинную слегу, а себе нашёл дежурную, которые всегда были припрятаны перед болотом, если идёшь без груза налегке.
- Валяйте, Шура, да поможет Вам бог!
Саня бодро двинул через болото напрямую, а я закурил и неспешно пошёл верхом в обход, издалека наблюдая за своим напарником. Собственно, в некоторые годы болото было проходимым, но дождливой порой или после снежной и холодной зимы оно превращалось в вязкую трясину, куда засасывает сапог по колено и выше. Выдрать его обратно не всегда удаётся, а голая нога тут же проваливается и теряет опору, и болото медленно начинает засасывать очередную жертву собственной глупости на каждом шагу, а для рук там опоры не найти, чтобы выдрать из трясины ноги.
В такой ситуации есть только один выход - падать в болотину и ползти на животе к лесу, делать ходики и только потом возвращаться и спасать свой сапог, если повезёт.
Почти пройдя все болото благополучно, Молдаван застрял, не доходя метров тридцать до леса. В этом месте через болото сочился по топи почти незаметный ручей из родника с вечной мерзлоты шириной метров пять. Поэтому с этим местом никто не рисковал связываться, даже медведь или лось.
Утонуть Саня там не смог бы, но без сапог остаться - вполне возможно. Я издалека с глубоким удовлетворением смотрел, как Молдаван копается в болотной топи, спасая свои сапоги. Трагедии в этом я совершенно не видел, так как до базового кордона в конце тропы внизу в долине озера идти было минут двадцать пять по ровной, удобной и широкой тропе.
В базовой избе была всегда с запасом еда, одежда, походная обувь и прочее походное и лесное оборудование для путешествий по горам, болотам и камням в горной тундре. В укромных местах, известных постоянным ходокам, вокруг избы на всякий случай было дежурное оружие и патроны, бензин и бензопила, керосин для лампы, запас соли, консервы, даже газ для походных плиток, дежурная лодка и сети, радио приёмник и сухие военные батареи, которые могут работать почти вечно, если добавить в банку каплю воды.
Весь этот неприкосновенный запас зимой забрасывал на буране один наш товарищ. Обратно он вывозил осеннюю добычу из заготовок к зиме - рыбу, дичь, иногда мясо убитого лося по лицензии или оленя, купленного на перегоне стада по льду озера у лопарей, грибы солёные, бруснику и морошку.
Одежда и обувь медленно собиралась годами. Обычно покупка новой вещи давала шанс старой перейти в запас в избе для нуждающихся путников. Да и просто иногда что-то оставалось, чтобы разгрузить рюкзак для добычи от ненужной поклажи. Каждый проходящий в избе оставлял толику еды, спички или свечку - мелочь, а для кого-то это жизнь подаренная случаем.
Пришёл налегке, и вдруг холодрыга накрыла, запас одежды в избе всегда выручит. Бывают случайные путники совсем без ума и почти голые, которые умудряются сжечь кроссовки или пластиковые сапоги, посушив небрежно обувку на костре.
На кордоне заканчивалась заходная тропа, дальше уходили бродяги, каждый по своему маршруту и только в ему известную сторону - вверх в горы или вниз в тундру, или в синюю горную даль за следующий перевал.
До кордона от трассы примерно 16-18 километров, налегке с ружьём или спиннингом осенью можно было особо не напрягаясь дойти часа за три, постреливая по дороге куропаток на ужин. С добычей, груженному грибами, ягодами или рыбой, хода обратно на полчаса больше, чтобы по дороге испить чайку и поостыть после перевала.
Тропу натоптали дикие зверюшки или охотники с рыбаками, годами бегая каждый выходной отдохнуть от городских забот. Кордон стоял примерно на высоте метров четыреста между гор в красивой чаше долины большого озера длиной 8 километров и шириной под километр местами с островами и речками спадающими с гор.
Вот туда нам надо было добраться с Молдаваном, который находил для себя свежие развлечения и впечатления и не очень торопился вперёд, копаясь в болоте.
Я закончил свой обход болота и снова вышел на тропу, недалеко от меня месил грязь мой упрямый спутник, пытаясь остаться без сапог. Я закурил, не мешая ему развлекаться. Потом сделал себе ходики из пары кусков линя и четырех метровых палок, связав их на манер снегоступов и прихватив как лыжи к сапогам.
К двум слегам подвязал поперечины, чтобы они стали типа лыжных палок. Затем подвязал леер за ближайшую ёлку я двинулся спасать сапоги Молдавана.
До него добраться было легко, привязанные к сапогам крестами палки неплохо меня держали на трясине, слеги с поперечинами разгружали ноги. Положение Сани в грязи, которую он разместил, пытаясь выбраться, было незавидно. Он даже не сообразил избавиться от рюкзака и лодки, хотя лодка его неплохо могла выручить, если бы он умел быстро соображать.
На двух слегах, брошенных в грязь, я раскатал лодку. У рук Сани появилась опора. Я протянул Молдавану его слегу, и он потихоньку стал ползком выползать на лодку, я просто ему фиксировал опору. С горем пополам он вытащил с великим трудом свои сапоги, залитые водой и грязью.
Сапоги были водружены на его озябшие ноги, водичка с вечной мерзлоты течёт всегда плюс четыре градуса. По палкам, как по гати, Саня с трудом выбрался из топи. Мокрую одежду сложил на раскатанную лодку, к которой был привязан леер.
Я тащил лодку за леер, как сани. Минут через десять форсирование болота было закончено. На краю болота, сидя на упавшей ёлке, мы закурили.
- Ну как купанье? До избы дойдёшь, тут недалеко - минут двадцать?
Молдован попробовал встать, но его лицо исказила гримаса,
- У меня ноги прихватило, судорога. Что будем делать?
Я достал флягу со спиртом,
- На полечи!
Я дал ему флягу, чтобы растереть ноги для сугреву, а он без раздумий прямо с горла махнул хороший глоток. Я судорожно бросился искать в рюкзаке кружку, а Молдаван тем временем хлебал рукой мутную воду из следа от сапога, чтобы не сжечь спиртом гортань и пищевод.
Глаза его покраснели, лицо побледнело, и он с трудом дышал. Через мгновенье его отпустило.
- Там чистый? - прошепелявил чувак на букву М.
- Угу, ты забыл, что шило мы разбавляли водой, а сейчас там все девяносто шесть оборотов!
- Ух ты, я забыл!
Пока я укладывал лодку и перекладывал еду к себе в рюкзак, он маленько запьянел, ему стало хорошо, и он заулыбался. Через полчаса мы благополучно дошли до избы, через минут пятнадцать повторилась процедура сушки одежды и обуви Молдавана.
Около избы мы разожгли большой костер, закипятили чайку. Молдаван, согревшись, переоделся в сухое из запасов в избе. Перекусив, пока грелась печка в избе, нас разморило и захотелось спать.
Про себя я уже стал подумывать, что пора перенести конец маршрута поближе - именно к кордону, но именно отсюда начиналась дикая местность, и граница между унылой бытовухой обычной жизни и абсолютной свободы человека в тундре.
Приключения валились на голову Молдавана на ровном месте, меня это как-то уже стало напрягать. Чем дальше, тем совместное путешествие становилось опаснее. "Ладно, - подумал я, - посмотрим, что будет еще, раз он не потонул в Кресте, который был местами глубиной больше 100 метров."
Утро вечера мудренее, было уже светло, и мы завалились спать в избе.
Вспоминал "Тридцатый". Редактировал Bond Voyage.
Продолжение повести "Таинственная тундра. Саша и Медведь" читайте здесь.
Ставьте лайки. Комментируйте. Подписывайтесь на канал.