С 28 июня по 6 июля в Красноярске проходит фестиваль «Театральный синдром». Спектаклем открытия стала «Дикая утка» Тимофея Кулябина из новосибирского «Красного факела». Мы поговорили с актером, исполнителем роли Мартина Берга Денисом Казанцевым и режиссером видео Анастасией Журавлевой о постановке, Красноярске и художественных решениях спектакля.
Денис Казанцев
– Я хочу сказать огромное спасибо Александру Прокопьевичу [Кулябину, директору театра «Красный факел»]. Благодаря ему у меня появилась возможность приехать на этот фестиваль, я о нем очень много слышал, но работаю в «Красном факеле» не так давно. Постановка эта у нас родилась тоже не так давно. С Тимофеем Александровичем Кулябиным «Дикая утка» – совершенно замечательная работа, на мой взгляд. Она мне очень дорога.
Почему я ещё рад, что приехал в Красноярск? Потому что этот город — город, где познакомились мои папа и мама, и я был как бы [здесь]начат. Я здесь не родился, но этот город для меня знаковый, и я очень счастлив, что я приехал на свою такую родину, можно сказать. И буду выходить на сцену перед Красноярским зрителем в спектакле, который я очень люблю, поэтому это символично, это приятно и с содроганием в пятках я жду этого сегодняшнего вечера. Спасибо огромное всем!
— Да, утка живая. Дело в том, что у нас в Новосибирске утка в спектакле живая, которую зовут Михаил. Это артист, которого привозят на каждый спектакль, который готовится, который разминается и занимается своей крикучей речью там на сцене за занавесом. Но так далеко он с нами поехать не смог, потому как самолет и так далее… Утка, она все-таки остается уткой, поэтому здесь к нам присоединяется его коллега по имени Геннадий, Гена. Это его брат, собрат, который встречал нас, когда мы прилетали. Он прям прилетел и показывал нам дорогу, мы приземлились все и вот сегодня он выйдет на сцену. Ваш земляк — артист хороший, поэтому вы сегодня увидите живую и талантливую утку на сцене, помимо остальных артистов.
— Вообще [спектакль это] интересный такой эксперимент, но для Тимофея Александровича — это не эксперимент уже, он так работает уже не в первый раз. Я имею ввиду такой принцип репетиционный. То есть я когда-то слышал, что Додин увозил своих ребят перед премьерой спектакля «Братья и сестра». Вот они там жили очень долго, впитывали в себя всю эту атмосферу, и здесь получилось примерно то же, только у нас пьеса о другом, атмосфера другая.
Но эту атмосферу Тимофей Александрович совершенно замечательно создавал вместе с командой театра «Красный факел». Был вот этот огромный лофт с футбольное поле, в котором находилось три площадки – это квартиры, которые увидят зрители на экране. Скажем так, кино во время спектакля. Настоящая квартира с настоящими всеми атрибутами: кухней, гостиной, спальней и т. д. Вторая часть помещения была отдана лесу. Что за лес, я думаю, что зрители увидят и поймут, почему он так важен. И третья часть была — это макет в реальную величину нашей сцены «Красного факела». Вот это вот все было в лофте. Репетиция у нас происходила так, что мы выходили на вот эту реальную площадку квартиры и жили там в течение дня, придумывая всю эту историю. Потом мы перемещались в лес, если было необходимо там что-то репетировать, и перемещались вот на эту импровизированную, [но]реальную, по реальным размерам площадку «Красного факела», где все это синтезировали. В течение почти четырёх месяцев мы там, ну не ночевали, но приходили очень рано, уходили очень поздно. Я даже где-то говорил, что, проходя мимо лофта, спустя месяц после премьеры, я автоматически туда заворачивал, как домой, а потом понимал, что мы здесь уже не живем и не репетируем. Мы там прямо сжились, и это позволило родить то, что на экране происходит, по-настоящему пережить, насколько это возможно, и потом перенести все очень аккуратненько на сцену.
Теперь это в спектакле, и мне кажется, что я иногда завидую зрителям, потому что они имеют возможность видеть вот это вот замечательное сочетание жизни сценической – нас живых артистов здесь и сейчас – и некий фильм, этих героев на экране и как это все взаимодействует. На мой взгляд, это замечательная и интересная вещь. Дай бог, чтобы все это попало и отозвалось в душах зрителей Красноярска.
Анастасия Журавлева
– Хочу сказать, что это уникальный опыт такого взаимодействия кино и театра, потому что те, кто видел спектакль, я думаю, поймут, что я сейчас не лукавлю и не преувеличиваю, потому что традиционно проекция — это проекция. Мы видели много хороших, ярких, талантливых примеров, та идея и ту задачу, которую поставил Тимофей Кулябин, ее еще никто не решал. Наверное, нет ничего хуже, чем рассказывать то, что вы увидите. Могу только сказать, что это было большим и серьезным испытанием для всей команды, но такой результат можно было получить только с совершенной труппой, потому что опять же все люди хорошо понимают разницу между театральным артистом и съемкой в кино. Знают, что такое держать крупный план, что такое микрооценки. Так вот, только с той труппой, которая существует в «Красном факеле», только с той технологией, о которой рассказал Денис, можно было достигать кинорезультатов, потому что мы видим не проекцию — мы видим кино.
Мы иногда даже смеемся между собой, что, если озвучить это кино, включить звук, наверное, его можно смотреть как отдельное кино, но оно не будет таким прекрасным, потому что это лишь часть того замысла, который был у режиссёров. Вот эта вот гармония между двумя, совершенно, казалось бы, друг друга уничтожающими искусствами, – она была самым главным нашим экспериментом, это был большой риск. Я в очередной раз могу сказать, что Тимофей в этом смысле удивительный режиссёр. Когда он задаёт такие форматы — он каждый раз пишет страницу в истории русского театра. Простите меня за этот пафос, мне кажется, что этим спектаклем он написал очередную страницу в истории русского театра, за что театр ему должен быть благодарен.